— Встань! Это моё место!
— Ты что его купил?
— Я здесь сижу с первого занятия!
— Дома сиди! А здесь колледж. Кто первый пришёл, тот и сел.
— Я всё равно не дам тебе работать! — в разговор вступают локти и кисти рук. Преподаватель, профессор из Гомеля, безуспешно пытается вмешаться и замолкает в растерянности.
Страсти накаляются:
— Посмотрите на этого нахала! Это что, твой персональный компьютер?
— Закрой свою балаболку! А то я тебя сейчас так двину, что мама родная тебя не узнает!
После такого концерта — Парикмахеры, к счастью, оказались зрителями, — они потеряли интерес к компьютеру, и весь семестр просидели за спинами счастливых владельцев мышки и клавиатуры. Иногда в конце занятия им милостиво позволялось немного покликать и чего-то попечатать. Word Perfect и DOS прошли мимо, но Парикмахеры не расстраивались. Главное — английский. А двадцать человек в английском классе или тридцать — все в равных условиях. Что делать, если понаехало столько народу и нервы у людей не железные. От Моисея ушла жена, и он живёт с пожилой мамой. Понятно теперь, почему за место у компьютера он борется, как за курицу в очереди на Пантелеймоновской?
А что светит в пятьдесят восемь лет Цукерману, глазному врачу из Киева? В кабинет врача он может попасть только как пациент. Молодая жена его поняла это ещё в Италии. Забеременела быстренько от местного негоцианта и помахала Цукерману ручкой. Вот он и чудит. Заходит в синагогу и крестится. Это в лучшем случае. В худшем — набрасывается в конце занятия на преподавателя бухгалтерии, что тот бездарь — он его не понимает, не хочет понимать и вообще устроит ему «весёлую» жизнь.
* * *
Тс— с… Шелла нашла подработку. Работа не пыльная, но и не очень престижная, поэтому не будем распространяться. Но всё-таки…
Соседка по дому устроилась одновременно в два офиса по уходу за пожилыми людьми. В её обязаности входит присматривать за русскоговорящими старушками — выгуливать, оказывать лёгкую помощь по дому. Платят немного, зато есть пенсионный план и медицинская страховка на всю семью. С одной старушкой соседка договорилась чётко — деньги пополам. Она приходит к ней раз в две недели и заносит половину чека — все счастливы. Другую старушку она уступила Шелле. Неофициально, конечно. И за вычетом налогов платит ей три доллара в час. Вы можете предложить больше? Нет? О чём тогда разговор…
Соседка пытается открыть свой бизнес — бюро путешествий — и работает на дому. Так дешевле. А что она имеет, отдав Шелле клиента? Медицинскую страховку и небольшие комиссионные.
Зато Шелла при деле.
Клиентка её, семидесятипятилетняя старушка из Львова, особо Шеллу не доставала. Разве что фраза: «Ой, ты моя люба дорогая», вставляемая каждые пять минут и обращённая ко всем. Независимо от пола, возраста, степени знакомства, по поводу и без. Сперва Шеллу это веселило, затем стало раздражать, но если всё остальное её устраивало, то с этим недостатком можно смириться.
— Посмотрим, какой ты будешь в её возрасте, — утешил её Изя, когда по дороге из колледжа Шелла поделилась с ним, обозвав старушку попугаем.
— Я до её возраста не доживу, — успокоила его Шелла. И неожиданно, как с цепи сорвалась: «И давай на этом закончим разговор! Надоело!»
Изя скривил губы — сама начала, но благоразумно промолчал. В отличие от неё он и цента в дом не приносит.
* * *
К концу восьмимесячного курса Регина выяснила, что как бы она ни вызубрила Cobol, без грамотно составленного резюме, подтверждённого опыта работы и двух рекомендаций с ней никто из серьёзных людей разговаривать не станет.
Второй закон бизнеса — каждый товар имеет свою цену. Школа Миши на Шипсхедбей роад в этом смысле вне конкуренции. К услугам будущих программистов — натаскивание на интервью (вопросы и ответы), подтверждённый опыт работы, рекомендации, а для слабонервных и неуверенных — техническая поддержка. Хоть пожизненная, если свежеиспечённый программист так и не научится работать самостоятельно.
А дальше — или ты самостоятельно ищешь работу, откликаясь на все объявления в «Нью-Йорк таймс», или Миша может предложить дополнительный сервис — поиск работы через собственную компанию, зарегистрированную им в Нью-Джерси, под прикрытием которой он общается с агентами по трудоустройству и предлагает им своих подопечных. Первый закон бизнеса — все участники процесса должны быть довольны, повторять не надо? Для иногородних, агенты — тоже люди. Живущие, между прочим, на коммисионные.
Не надо оваций — курочка снесла яичко — в мае девяносто третьего Регина открыла дверь школы на Шипсхедбей роад.
На лекции о прохождении интервью народ валил, как на Кашпировского.
— Обычно первое интервью — телефонное. И вам это на руку. Развесьте по всей квартире листики с ответами на вопросы. Я, надеюсь, радиотелефон у вас есть? Чувак вам задал вопрос. Не торопитесь с ответом. Лёгкое раздумье, вы ищете нужный листик — имитируя интервируемого, Миша не торопясь подходит к стене с прижатой к уху трубкой, и делает вид, что начинает читать, — только не выпаливайте ответ, как стихотворение. У вас же идёт мыслительный процесс. — Миша прикладывает палец ко лбу, наглядно показывая, где именно. — Новый вопрос. О'кэй… — Все смеются, наблюдая, как Миша дефилирует вдоль стены и ищет нужный листик.
— Второе интервью, если вы, дай бог, прошли первое, персональное. Чувак хочет на вас посмотреть. Сбрейте пейсы, если они у вас есть — народ смеётся и весело переглядывается, — таковых, мол, у нас нет. — В шкафу наготове должен быть костюм с накрахмаленной рубашкой и галстучком. И не забудьте о дезодоранте. Это Америка.
В заключение лихо проведенной лекции Миша рассказывает смешные истории о первом рабочем дне его питомцев.
— Итак, дай бог, всё позади, и компания дала вам оффер. Что такое оффер, надеюсь, все знают? «Предложение руки и сердца» — на всякий случай переводит Миша. — Первый рабочий день ознакомительный — вас представляют тиму, коллегам вашим, — уточняет Миша, — показывают, где у них кухня, туалет…
У меня был студент, Семён… После завершения ознакомительной процедуры менеджер подводит его к рабочему месту и говорит: «Лог ин», жестом руки указывая на кресло. Тот хватает его за руку и представляется: «Семён». — Все ухохатываются, довольные своими познаниями английского языка и тупостью Семёна. Это же так просто — войди в систему, стартуй.
— А как менеджер отреагировал? — спрашивает наиболее бойкий. — Тут же его уволил?
— Он улыбнулся. Решил, что тот пошутил. Сейчас Семён, слава богу, имеет под сто тысяч. — Все завистливо вздыхают, рвутся на интервью — скорей бы добраться до этих лохов-американцев — и засыпают Мишу вопросами: «Когда будет готово моё резюме?»
Через два месяца, когда все приготовления были завершены, Регина вышла на маркет. Девочки, с которыми она училась, получив резюме, бравировали: «Мы выходим на панель», и слегка приподнимали юбку, показывая друг другу, как они будут проходить интервью. Наиболее решительные готовы были при этом продемонстрировать канкан.
Регина поддакивала: «Право первой ночи за менеджером». К этому моменту Боря помог ей сделать рабочую визу и в подготовленном Мишей резюме значилось, что она уже год как работает в «Меррилл Линче». Больший срок указать нельзя было — как ни крути, Регина в стране всего полтора года. Зато образование в масть — мехмат Одесского университета.
Когда Регина в первый раз прочла резюме, она испугалась: «Не круто ли? Мехмат универа… А вдруг проверят?» — и стала просить Мишу написать что-нибудь попроще.
Миша засмеял её: «Кто говорил вам такие глупости? Тётя Маня из Мелитополя? Или тётя Фира с Брайтона? Так почему же вы пошли ко мне, а не к ним? Американцы доверчивы как дети. А если вы ещё положите руку на Библию, то вам поверят, даже если вы скажете, что вы внебрачная дочь Клинтона. Или Майкла Джексона».
Регина успокоилась: «По-видимому, так оно и есть. Сколько людей до меня устроились и не задавали глупых вопросов».
Она выписала из «Нью-Йорк таймс» с десяток адресов фирм, ищущих программистов со знанием Cobol'а, и разослала по факсу резюме. Следуя Мишиному совету, в дневное время она не снимала телефонную трубку, заставляя звонящего оставить на автоответчике своё имя, телефон и название компании. Затем она многократно прокручивала запись, пытаясь разобрать, что же ей наговорили, и только после этого, настроившись и разложив на диване конспекты, отзванивала. После десятого звонка, когда в очередной раз дрожащим голосом она отвечала на стандартный набор вопросов — где она сейчас работает, какая у неё зарплата и есть ли медицинская страховка, — она настолько свыклась с созданной Мишей легендой, что сама в неё поверила и стала лгать не краснея. С куражом. Была не была…
* * *
Ещё раз о географии. Подкова Южного Бруклина обращена к Атлантическому океану. В центре — Брайтон. Слева и справа — шпоры. Правая, если стоять лицом к океану, — Кони Айленд, левая — Манхэттен Бич.
