Тут, увлеченный собственным красноречием, Черный капитан поднялся. Он стал рассказывать ошеломленным слушателям такие истории, что на их лицах изобразилось сильное смущение. Описал нравы и быт австралийских дикарей племени тобая, рассказал о бедных сиамцах, продающих дочерей своих белым морякам — по пять долларов за девушку, о китайских работниках на плантациях южных островов, о комарах, о болезнях — рассказывал допоздна, пока слушатели не стали расходиться. Тут капитан Негро пересел за столик к городскому голове и аптекарю и очень быстро с ними подружился. Расспросив их обоих о хозяйственном положении околии, он объявил, что намерен вложить часть своих средств в какое-нибудь предприятие, чтобы таким путем помочь бедному родному городу подняться на подобающую высоту.
Аптекарь и городской голова переглянулись. Черный капитан яркими словами описал им, как в душе его горит желание поднять родной город на должную высоту какое блестящее положение ждет бедную горную околию, до тех пор славившуюся одной только вяленой козлятиной.
— Господа, мне уже хочется есть, — сказал капитан Негро, взглянув на свои золотые часы. — Прошу вас отужинать со мной в ресторане. Там мы продолжим наш разговор.
Все трое вошли в ресторан единственной гостиницы в городе. Гостиница называлась «Центральная». В ней останавливались бродячие торговцы в дни ярмарок и престольных праздников, прасолы, шоферы, искатели заработка, а случалось — и ревизор, приехавший ревизовать государственные учреждения.
В тусклом свете большой керосиновой лампы, висевшей под потолком, в ресторане с трудом можно было различить несколько литографий на стенах. На одной из них был изображен заснувший охотник, возле которого прыгают громадные зайцы с бакенбардами, на другой — Отелло возле спящей Дездемоны, а на третьей — разные возрасты человека, в виде горбатого моста со ступенями. Была там еще одна литография, изображавшая банкротство и крах торговца, продающего в кредит, и благоденствие того, кто продает за наличные.
В ресторане ужинали старый холостяк, учитель математики и два гимназиста из крестьян; они робко ютились в самом тесном углу. На восьми столиках, покрытых черной клеенкой, горели рубиновым светом пузырьки с уксусом, стояли солонки и жестяные пепельницы.
Владелец ресторана, бывший одновременно и хозяином гостиницы, подошел чрезвычайно почтительно к троим посетителям и поспешно назвал четыре блюда, составлявшие неписаное меню. При этом он по привычке сделал такое движение, будто локтем подтягивал брюки.
— Не нужно нам этих соусов да похлебок, — махнул рукой городской голова, — а изжарь ты нам что-нибудь на рашпере. Ну, скажем, вяленого мясца. Но чтоб жирный кусочек был, и нарежь потоньше. И принеси третьего* дняшней полынной, которую мы с судьей тогда пили.
В ожидании заказанного все трое с удовлетворением потирали руки и, весело глядя друг другу в глаза, продолжали прерванный разговор, движимые еще большим стремлением поднять экономическое положение слабой околии. Капитан Негро познакомил своих друзей с разнообразными способами делать деньги, рассказал о том, как люди, ничего собой не представляющие, становятся в Америке богачами, объяснил, что знает разные способы находить подземные богатства, и выразил городскому голове желание, сделать пожертвование в пользу общины. Но тема эта скоро ему надоела, и он пустился рассказывать о своих приключениях на всех меридианах и параллелях земного шара.
Славная полынная разгорячила его и сделала подвижным, как шимпанзе. Черные глаза его блестели, лицо как бы меняло разные маски, руки оживленно жестикулировали. Он врал почем зря, сам смеялся над своими небылицами, порой говорил и чистую правду, но ни городской голова, ни аптекарь не могли отличить, где у него правда, где ложь.
Все развеселились. Городской голова, говоривший внушительным басом, попробовал даже петь, отстукивая донышком рюмки ритм какой-то песенки.
— О'кей! — воскликнул капитан. — Эта полынная великолепна! Предлагаю выпить еще по литру.
Оба его собутыльника, люди порядочные и благоразумные, не согласились, и Черный капитан отменил заказ.
Проводив мореплавателя до дому, они с ним распрощались.
— Жаль, несерьезный человек, — сказал аптекарь городскому голове, когда они остались одни.
— Да, кажется, несерьезный, — подтвердил тот. — Но при деньгах. Кто-то ими поживится?
— Кто-нибудь да найдется, который вытянет, — * вздохнул аптекарь. — А может, и врет: нету денег. Кто его знает!.. Но если есть, в чей они карман перейдут? — опять вздохнул он.
Благородные идеи об экономическом подъеме околии и намерение сделать пожертвование общине не остались тайной для горожан. Интимный разговор втроем стал достоянием всего города, особенно после того, как городской голова, сопровождаемый небольшой делегацией, нанес капитану официальный визит, чтобы выразить ему благодарность общины и принять пожертвование. Капитан Негро пожертвовал десять тысяч левов в пользу бедных и пять тысяч клубу-библиотеке. При этом он высказал скромное пожелание, чтобы в клубном зале был повешен его портрет.
— Само собой, — ответил отец города с любезной улыбкой. — Но в нашей общине нет бедных. Каждый добывает себе пропитание по мере возможности. С голоду никто еще не помирал. А вот правление общины не имеет лошадей. Так что, если вы позволите, вместо бедных мы потратим эти деньги на покупку пары хороших лошадей.
— All right, — согласился капитан.
— А что касается библиотеки, — продолжал городской голова, — то она совершенно не нуждается в деньгах. Наоборот, она богаче самой общины, так как имеет кино. Кроме того, там помещается казино, которое приносит ей еще больше дохода. Если к этому прибавить выручку от вечеров, от салона, то можно сказать — она в цветущем состоянии. Так что…
— А книги? — перебил капитан Негро.
— Их давным-давно никто не читает. Горожане — народ трудолюбивый, у них нет времени для таких занятий, — возразил голова. — Так что, если позволите, мы употребим эти деньги на что-нибудь более полезное. Например… вот на что. Правление общины, так сказать, давно испытывает нужду в транспортных средствах. Не на чем съездить даже вон туда.
И голова показал рукой на совсем близкое местечко, видное из окна.
— Транспортных средств? — удивился капитан.
— Да, в пролетке или хоть скромной бричке, — ответил с поклоном городской голова.
— О'кей, — сказал капитан Негро, поморщившись. — Но в таком случае нельзя будет повесить мой портрет в клубном зале.
— Почему же? — смутился было голова. — Но если там, так сказать, не совсем удобно, повесим его у меня в кабинете. Разве мой кабинет не более официальное место?
— Что ж, я ничего не имею против, — нехотя промолвил капитан.
Он стал знаменит. Простой народ снимал перед ним шапки, женщины строили ему глазки. Гимназическому учителю рисования заказали его портрет.
Но вершины слава его достигла в тот момент, когда он начал изучать почву с помощью некой вилки из орехового дерева, на которую возлагал большие надежды. Вилка эта обладала чудесной способностью наклоняться в руках Черного капитана, если поблизости находились какие-нибудь руды или воды.
Самый неисправимый и страстный кладоискатель в городе, Петко Сокровище, растревоженный и заинтересованный чудотворной вилкой, предался капитану телом и душой. Он ходил за ним по всем пыльным дорогам, поверял ему тайны закопанных кладов, зарытой «турецкой казны», местонахождение «сокровища царя Шишмана» и так далее.
Горожане видели, как они шагают вдвоем по голым холмам среди оползней. Капитан держал обеими руками вилку в ожидании, что она вот-вот наклонится к земле. Но вилка вела себя спокойно. Только два раза проявила она свои магические свойства. Но когда Сокровище разрыл землю под ней, оказалось, что там — лошадиная подкова. Во второй раз вилка указала на присутствие воды в колодце — обстоятельство, которое можно было заметить и невооруженным глазом.
Немало петушков и курочек было съедено двумя исследователями по окрестным местечкам и садам. Немало сливовицы, полынной и вина было выпито за успех поисков. Но в почве не нашлось ни металлов, ни минералов, ни кладов, и капитан Негро подарил вилку своему неутомимому и верному другу.
— Бедная околия! — сокрушенно воскликнул он. — Ничего нет, кроме глины. Здесь может получить развитие одно только кирпичное производство. Но как вывозить кирпич, если нет транспорта? К тому же у каждого цыгана свое кирпичное производство.
Великое разочарование овладело населением города. Слава Черного капитана стала быстро клониться к закату. Все поняли, что у него нет никаких миллионов и что он — великий хвастун.
