Е.С. ставит двойку и пишет: «Ваня, мне нужен перевод».
Это Ване нужен перевод в другую школу. Но тогда придется отдавать в другую школу и компьютеры из класса Евдокии Степановны. Как ни странно, Ванина тетрадь с каракулями отвлекает Е.С. от печальных мыслей, хотя в голове всё так же крепко сидит и царапается буквами длинное слово «искушение».
Е.С. не одинока, у нее есть муж, дочь и даже кошка, но все они – и сама хозяйка – живут в этом доме своей, отдельной жизнью. Хорошо, что у них целых три комнаты! Есть куда распылиться. Кошка иногда, впрочем, жалуется на такую судьбу, ходит из комнаты в комнату, мурявкая и пытаясь собрать непутевую семью вместе. Не за одним столом, так хотя бы в одной комнате! Но нет. Муж Е.С. Виталий ведет нескончаемую беседу с телевизором, один-одинешенек сражается с целой гвардией улыбающихся голов.
Прибегает с работы и сразу включает телевизор, а тот и рад стараться, на каждом канале – своя голова с улыбкой.
Одна голова рассказывает о погоде, про ясные майские деньки, а Виталий ей р-раз, саркастически:
– Помню я твои майские деньки на прошлой неделе – шумел камыш, деревья гнулись!
Голова, может, и хотела бы, и нашлась бы что ответить, но Виталий уже на другом канале, уязвляет другую – политически подкованную голову, с усами и в очках. Усы ядовито шевелятся, очки блестят – захватывающее зрелище! Или, как написали бы в глянцевом журнале, «уникальное и завораживающее».
Е.С. всякий раз смотрит на эту борьбу с электронными мельницами и понимает: она настолько не любит своего мужа Виталия, что ей даже жаль его становится. Ведь как бы ни любила она своего мужа, он вошел со всеми своими недостатками и телевизионными головами в состав ее жизни – а это хлеще, чем состав крови, которая хлещет.
Одна приятельница Е.С. говорила после развода с мужем, который обижал ее и даже поколачивал:
– И всё равно, Лизанька, иногда мне его так не хватает!
Понятное чувство – если бы носили по домам бумажку и собирали подписи, кто такое испытывал, Е.С. обязательно оставила бы там свою учительскую закорючку: буква Е с легкомысленной челкой и косое тире.
Е.С. берет следующую тетрадь – отличницы Риты Рыбиной. Отдых глазам, на душе бальзам. Никаких искушений!
За окном тем временем наконец-то темнеет. Мимо комнаты Е.С. громко топает дочь Карина. Е.С. в юности мечтала родить именно девочку, и мечта сбылась – правда, над ней тоже поработали. Подкорректировали, причем изрядно. И вообще, дети учителей – самые заброшенные в мире дети.
Карина мила, кудрява и производит много громких звуков. Когда она пьет консервированный сок, то звук получается такой, как если в кофейном автомате варят капучино. Когда она ест, звук получается такой, будто сразу несколько изголодавшихся котов пытаются жевать жесткое мясо. Когда она просто идет мимо, звук получается такой, что Е.С. роняет тетрадку отличницы Рыбиной на пол.
– Привет, мамс! – басом говорит Карина, не глядя на мать. Ей неинтересно глядеть на мамса – чего она там не видела.
Карина старше Севастьяна Аренгольда всего на два года, но между ними – пропасть.
Такая же точно пропасть, впрочем, между Кариной и Е.С. – ни одна кошка не поможет, как ни мурявкай. И вот каждый стоит на своем краю пропасти и молча смотрит в нее, но временами здоровается с соседями по семье. Да, именно так – в своей семье все они друг другу соседи. Карина не учится, не работает, мечтает выйти замуж за сексапильного миллионера с хорошим характером и заказывает ночами супербольшие сеты роллов «Харакири для камикадзе». Роллы привозят глубокой ночью, Карина любезничает с посыльными, ее толстые ножки кокетливо приплясывают на пороге. Девочка-попадья в ужасе смотрит в дверной «глазок».
Время – тем временем! – летит, вырывает из рук Е.С. непроверенные тетради и говорит: «Пора спать!»
Обычно, прежде чем уснуть, Е.С. позволяет себе помечтать на две самые главные темы – о Севастьяне Аренгольде и войне с Англией. Но сегодня, напуганная искушением, она гонит Севастьяна прочь из мыслей и сосредоточивается на второй своей мечте.
Всю свою взрослую жизнь Е.С. преподавала русский язык и русскую литературу, но мечтала при этом об Англии. У нее была самая настоящая английская мечта, обустроенная до мельчайшей детали. Вначале Е.С. хотела просто побывать в Англии, пройтись лондонскими улицами, купить себе твидовый костюм и еще какое-нибудь роскошное излишество, прокатиться на поезде в Солсбери и Бат, а потом вернуться домой, к «Атталии Принсепс», ученикам и соседям по семье. Затем, когда жизнь начала всё теснее и теснее обставлять Е.С. временными рамками, обязанностями и делами, мечта слегка видоизменилась – теперь Е.С. представляла себе, как она живет в Англии (Лондон, Солсбери или Бат, тут было неважно) и с утра идет с собачкой в булочную. Почему с собачкой и куда делись родная кошка, Карина и Виталий, в мечте не уточнялось, но представить себя на улице британского города с собачкой было чистое счастье! И так повелось – чем теснее подступала реальность, окружая обстоятельствами места, времени, причины и образа действия, тем более разнообразной и умиротворяющей становилась мечта. Когда было в очередной раз невыносимо думать, во что превратилась жизнь, Е.С. закрывала глаза и видела себя в другом мире, в совершенно иных обстоятельствах. И это помогало, потому что иначе решить проблемы всё равно не получилось бы – зря говорят, что из любой ситуации найдется выход. Е.С., как человек, на собственном опыте испытавший, каково это – годами жить в наглухо запечатанной комнате без выхода, готова глухо посмеяться над этим заблуждением. Она тоже вначале считала, что всё можно изменить, и пыталась, и набила целую голову шишек. До сих пор больно!
Конечно же, Виталий не был с самого начала так перециклен на борьбе с телеголовами. Он был вполне хороший муж, в меру заботливый, добрый, с цветами на праздники и любовью во взоре. Он работал, помогал по хозяйству, практически не выпивал, но потом у них родилась Карина, и всё, что было раньше, перестало быть важным.
Дело в том, что муж Е.С. не любил Карину и вложил в эту нелюбовь всю свою силу и страсть. Окружающие обычно не верят в то, что родители могут не любить своих детей, – но только в том случае, если речь не идет о таких родителях, как Виталий. В Карине его раздражало всё, начиная от половой принадлежности и заканчивая привычкой ходить дома босиком и напевать поутру в своей комнате. Пела, кстати, чистехонько! А он злился. И девочка, когда подросла, тоже злилась. Е.С. металась между ними, металась, а потом ей стало как-то всё равно. И каждый нырнул в свою мечту – Карина грезила о миллионере, ее отец – о победе над телевизионной гидрой, а Е.С. обустраивала гнездо в далекой Англии, причем в последнее время жила она неподалеку от Кембриджа, где, по слухам, собирался учиться Севастьян Аренгольд. Сокращенный, надо думать, к тому времени до Сэба Арена.
Ворочаясь в постели, бедняжка Е.С. вспоминала, как она решила воплотить свою английскую мечту. Однажды, волнуясь, с красными пятнами – как от приложенных «пятачков»! – на щеках, учительница пришла на прием в британский визовый центр и, уставившись взглядом в карту королевства, похожего очертаниями на присевшую по нужде крольчиху, попросила выдать ей анкету.
В обычное время Е.С. одевалась так, как это принято у хорошеньких женщин из последнего вагона: милые платьица, узкие юбки, платочки для уставшей шеи. И непременно светлые чулки и туфельки из дорогого магазина. Но на встречу с мечтой Е.С. явилась в колючем пиджаке, издали похожем на твидовый, в строгих коричневых брюках и шляпке. Она так хотела в Англию! У нее неожиданно быстро приняли документы и велели сдать «биометрические данные», чему она подчинилась с волнением и даже трепетом. И тут выяснилась удивительная подробность про Е.С., такая, которую сам про себя никогда не выяснишь – только при помощи британского визового центра. Оказалось, что у Е.С. практически отсутствуют отпечатки пальцев!
– Отличная новость! – засмеялся директор школы Егор Соломонович, с которым Е.С. зачем-то поделилась этим открытием. – Можно идти на дело!
Отпечатки сняли только с пятой попытки – сотрудница визового центра изо всех сил давила на бледные пальцы Е.С., пока не раздался нужный писк, свидетельствующий о том, что оттиск получен.
– Ты просто слишком много работаешь, – заметил Виталий, которому Е.С. тоже, потрясенная, рассказала свою историю. – Стучишь по клаве, стираешь отпечаток личности… Посиди, отдохни, посмотри телевизор!
Неизвестно, по какой причине – из-за отпечатков или из-за неубедительного комплекта документов, но в визе в королевство мечты Е.С. отказали. Сотрудница (та же самая, что давила на пальцы) распечатала конверт и громко удивилась:
– Надо же, у вас отказ!
Е.С. опять была в тот день в своей глупой шляпке и, принимая из окошечка отвергнутый паспорт, вдруг увидела себя со стороны глазами юных студенточек, получавших визы в оксфорды и кембриджи. Она увидела, как нелепо выглядит в своем псевдотвиде и, что хуже, как не подходит ей эта английская мечта – она была ей не по размеру, не по возрасту, не ко времени.
