— До сих пор писает?
Гас кивнула.
— Чарли! — позвала Мэлани. — Ко мне!
Но собака не успела нагадить на ковер или убежать наверх, так как появился Майкл, за ним трусил Чарли.
— Как у тебя это получается? — засмеялась Гас. — Я не могу заставить его хотя бы сидеть.
— Годы упорных тренировок, — усмехнулся Майкл. — Готова?
Гас повернулась к Мэлани.
— Присмотришь за Крисом?
— Думаю, этим займется Эмили. Во сколько нам нужно быть у вас?
— В семь, — ответила Гас. — Можем уложить детей спать и веселиться, как будто мы бездетные.
Майкл погладил живот Гас.
— Что будет абсолютно нетрудно, глядя на твою девичью фигуру.
— Если бы ты не лечил мою собаку, — ответила Гас, — я бы тебе врезала.
Они направились, смеясь и болтая, в небольшой кабинет, который Майкл обустроил над гаражом. Их совершенно не смущал тот факт, что, пока они не скрылись из виду, Мэлани наблюдала за ними: легкость в общении окутывала их подобно старому фланелевому одеялу.
Когда Гас надевала перед зеркалом левую сережку, сзади подошел Джеймс.
— И сколько мне стукнуло? — спросил он, приглаживая волосы.
— Тридцать два, — ответила жена.
Джеймс округлил глаза.
— Неправда, — возразил он. — Тридцать один.
Гас улыбнулась.
— Ты родился в пятьдесят втором. Сам подсчитай.
— Боже мой! Я думал, мне тридцать один. — Он увидел, как засмеялась жена. — Это не одно и то же. Знаешь, иногда просыпаешься и думаешь, что сегодня пятница, а оказывается на самом деле только вторник. Я потерял целый год.
Внизу раздался звонок в дверь.
— Папа, — воскликнул Крис, заскакивая в комнату в пижаме с изображением Бэтмена, — Эм пришла! Эм пришла!
— Так впусти ее, — велела Гас. — Скажи Мэлани, что я сейчас спущусь.
Джеймс встретился в зеркале взглядом с женой.
— Я уже говорил, как ты красива сегодня? — прошептал он.
Гас улыбнулась.
— Ты так говоришь, потому что в зеркале я по пояс.
— Даже если и так, — прошептал Джеймс и поцеловал ее в шею.
— А я тебе говорила, — сказала Гас, — что люблю все твои тридцать один.
— Тридцать два.
— Ах да! — нахмурилась Гас. — В таком случае, забудь мои слова.
Она широко улыбнулась и легонько оттолкнула мужа — величественная в оранжевом шелковом сарафане.
— Ты идешь? — поинтересовалась она.
Джеймс кивнул. Гас погасила свет в спальне и стала спускаться по лестнице.
Прямо посреди праздничного обеда собаку стошнило.
Они только закончили трапезу. Мужчины поднялись наверх, чтобы подоткнуть Крису и Эмили одеяла на огромном родительском ложе. Джеймс спускался по лестнице, когда услышал кашель и харкающие звуки, которые ни с чем не спутать.
Он пошел в коридор и увидел, что Чарли вырвало на антикварный ковер ручной работы. Вдобавок несчастный пес стоял в луже собственной мочи.
— Черт побери! — пробормотал Джеймс и схватил Чарли за ошейник, чтобы вытащить его на улицу.
— Пес не виноват, — мягко сказала Гас.
Мэлани уже опустилась на колени и вытирала полотенцем лужу.
— Знаю, что не виноват, — сухо ответил Джеймс, — но от этого не легче. — Он повернулся к Майклу, который, засунув руки в карманы, наблюдал за происходящим. — Ничем помочь уже нельзя?
— Ничем, — ответил Майкл, — не подвергая собаку инсулиновому шоку.
— Великолепно! — произнес Джеймс, вытирая ногу о ковер. — Просто отлично.
Гас взяла тряпку у начавшей медленно подниматься с колен подруги.
— Нам лучше уйти, — сказала Мэлани.
Майкл кивнул, и, пока Гас с Джеймсом пытались спасти свой антикварный ковер, Голды направились наверх. Они обнаружили свою дочь, запутавшуюся в одеялах с Крисом, — их волосы переплелись на одной подушке, золотые и медно-красные пряди. Майкл, осторожно высвободив Эмили, взял ее на руки и понес вниз по лестнице.
Гас ждала их у входной двери.
— Я позвоню, — пообещала она.
— Нужно решиться, — ответила Мэлани с грустной улыбкой, придерживая дверь.
Майкл остановился всего на мгновение. Он поудобнее распределил вес потного, теплого тела своей дочери.
— Видимо, пришло время, — сказал он.
Гас покачала головой.
— Жаль, что так вышло.
— Нет, — сказал Майкл. — Это мне жаль.
На этот раз у похитителя машины была звериная морда и черный оскал.
— Вылезай из машины! — велел он.
Гас выбралась из машины, думая лишь о том (когда бросала ключи), чтобы на этот раз связка полетела как можно дальше и что ей следует действовать быстрее.
Она рванула на себя заднюю дверцу, начала расстегивать замок (придуманный садистами) на детском автомобильном креслице и тянуть ребенка из машины.
— Отстегнись! — крикнула она Крису, который пытался справиться с замком, но он не поддавался его маленьким пальчикам. — Отстегнись!
Она подбежала к его дверце. Похититель уже скользнул на водительское сиденье и направил пистолет прямо на нее. У себя на запястье Гас заметила царапину. Она опустила глаза на ребенка и поняла, что прижимает к себе Чарли.
Джеймс встал затемно, натянул джинсы и футболку. Удивительно, какая стоит прохлада… Намеренно выбросив все мысли из головы, он съел тарелку хлопьев в кухне за столом, потом спустился в подвал.
Чарли, который всегда раньше остальных чувствовал приход хозяина, прыгал в проволочной клетке.
— Привет, старина, — сказал Джеймс, отпирая замок. — Хочешь прогуляться? На охоту пойдем?
Пес закатил глаза и высунул от восторга розовый язык. Потом припал к земле и помочился на цементный пол.
Джеймс сглотнул и достал из кармана ключ от сейфа с ружьем. Достал двадцать второй калибр, который приберегал для Криса, когда тот подрастет и станет охотиться на белок и зайцев. Тряпочкой из прорезиненной ткани Джеймс протер гладкое деревянное ложе, блестящий ствол. Достал две пули и положил их в карман джинсов.
Чарли бросился на улицу, в свою стихию, ткнулся носом в землю и набросился на толстую коричневую жабу. Потом вывернул морду к хвосту, вынюхивая собственный запах.
— Сюда! — подозвал Джеймс свистом, заводя пса глубже в лес за домом.
Он зарядил ружье, глядя на Чарли, который забрался в густой кустарник в надежде спугнуть фазана или куропатку, чему и был обучен. Пес остановился и задрал голову.
Джеймс зашел ему за спину, по щекам медленно катились слезы. Он двигался так тихо и ситуация была настолько знакомой, что Чарли даже не обернулся. Джеймс поднял ружье и застрелил его.
— Привет, — сказала Гас, входя в кухню. — Ты рано сегодня.
Джеймс мыл в раковине руки и не поднял глаз на жену.
— Наш пес умер, — сказал он.
Гас остановилась посреди кухни. Оперлась на стол, глаза наполнились слезами.
— Наверное, всему виной инсулин. Майкл предупреждал…
— Дело не в инсулине, — по-прежнему пряча глаза, ответил Джеймс. — Я взял его сегодня с собой. На охоту.
Возможно, Гас и удивилась тому, что они пошли на охоту до открытия сезона на крупную дичь, но ничего не сказала.
— Случился приступ? — нахмурилась она.
— Никакого приступа. Он… Гас, это сделал я.
Она схватилась за горло.
— Что ты? — прошептала она.
— Я застрелил его, черт побери! — воскликнул Джеймс. — Понятно? Мне тошно от этого. И дело не в ковре. Я просто хотел ему помочь. Избавить от боли.
— Поэтому ты его застрелил?
— А что бы ты сделала?
— Отвела бы его к Майклу! — взвизгнула Гас.
— Чтобы он усыпил Чарли? А ты бы держала его на руках и смотрела, как он умирает? Застрелить более гуманно, — сказал Джеймс. — Это был мой пес. И я должен был о нем позаботиться.
Он пересек кухню и взглянул на жену.
— Ну что? — с вызовом бросил он.
Гас покачала головой.
— Я тебя не знаю, — ответила она и выбежала из дома.
— Что же это за люди, — вопрошала Гас, дрожащими руками сжимая чашку с кофе, — которые стреляют в собственных собак?
Мэлани смотрела на нее с противоположного конца стола.
— В этом не было злого умысла, — сказала она, хотя в душе не верила собственным словам.
Несколько минут назад, когда в заднюю дверь вбежала заплаканная ее лучшая подруга, Мэлани поняла, насколько ценит то, что призвание Майкла — лечить.
— Но он же не убивает своих пациентов, верно? — бормотала Гас, как будто прочитав ее мысли. — И что я скажу Крису?
— Скажи, что Чарли умер, что теперь ему лучше.
Гас потерла лицо руками.
— Это будет ложь, — сказала она.
— Ложь во спасение, — ответила Мэлани, и помимо воли обе задумались над тем, что и почему сделал Джеймс.
Когда Гас вернулась домой, на крыльце ее ждал Крис.
— Папа сказал, что Чарли умер, — сообщил он.
— Знаю, — ответила Гас. — Мне очень жаль.
— Мы похороним его на лежбище?
