- Я ее подруга!
- Это что клеймо рабыни?!
- Да как ты понять не можешь?! - вскочила. - /Она моя подруга/!
- Ой, ее!! Как трудно-то! - взвел глаза к потолку, присвистнув.
- И что теперь? Ну, подруга. Дальше? Может нянчиться с ней начнешь, свечку держать, когда трахается?
Ярослава не думая, влепила ему пощечину и замерла, сообразив, что сделала.
- Тааак, - прошипел Гриша. Глаза стали злыми, колючими. - Нет, так дело не пойдет. Знаешь, что, ты подумай сначала, кто тебе важней
- я или твоя гребанная Ларка. Как решишь - позвони. Я ни с кем конкурировать не привык и привыкать не собираюсь! А тем более по фейсу за это получать!
И пошел в коридор, начал шнуровать кроссовки.
- Гриш, ты не прав…
- Я все сказал! - отрезал. Схватил куртку и вышел, хлопнув дверью.
Ярослава заплакала: ну почему она такая невезучая?
Лариса, ну, где ты, Лариса?!
Что же это творится?!
Как Лешинский и предполагал, Ирма кинула шкуру ему в грудь, метясь в лицо.
Выражение ее физиономии очень позабавило Алекса и маленький инцидент разбавил скуку, став достойной точкой в отношениях с женщиной.
Он улыбался всю дорогу до дома, вспоминая ее ярость, полные злости глаза, перекошенный рот.
Приятный финал отношений. Он, наконец, увидел истинное лицо этой женщины. Оно не удивило - натура ведьмы проступала в каждом взгляде и манере и до того.
Ярослава вышла из подъезда, уверяя себя, что на лавке сидит
Гриша. Но ничего подобного - парня не было. Он не появился ночью, не пришел утром, не позвонил. И девочки не звонили, значит Лариса тоже не появилась.
Какой-то непроходящий кошмар, полоса неприятностей.
Сколько она будет длиться?
На остановке у института стояла Люба и крутилась, выискивая кого-то.
Суздалева помахала ей рукой:
- Привет. Кого ждем?
Девушка была бледна и явно испуганна. Она взяла подругу за руку и без слов увлекла прочь из толпы, но в обратном от учебного заведения направлении.
- Люб, ты куда? Опоздаем на занятия.
Девушка села на низкую ограду вокруг церковки и глухо попросила:
- Сигаретку дай.
Ярослава поняла, что что-то случилось и у Любы, но сил спросить не нашла. Села рядом, чувствуя себя уже не человеком, каким-то подобием - червяком, причем, раздавленным. Достала сигареты.
Протянула подруге, закурила сама, впадая в уныние.
- Ларка нашлась, - еле слышно то ли сказала, то ли всхлипнула девушка. У Ярославы сигаретка из рук выпала. Глаза вспыхнули и, улыбка сама до ушей растянулась:
- Ларка?! - вскочила. - Ура!!
- Тихо ты, дура! - прикрикнула на нее. Лицо такое, что можно подумать, Ларису мертвой нашли…
Суздалева мигом потеряла улыбку, почувствовала дурноту, рванула шарфик с шеи:
- Только не говори, слышишь, не говори…
- В больнице она.
Фу! - Ярослава выдохнула и осела на перила. Дрожащей рукой достала другую сигаретку и жадно затянулась.
- Господи!… Откуда знаешь? Что с ней? Что случилось?
- Не знаю. Знаю, что что-то очень плохое. Мать рыдает. Отец говорит, как рубит. Я звонила ее родителям вчера. Вестей не было, их самих не было. А утром… Утром Маринка звонила, конспекты хотела забрать. Сегодня опрос, а они у Ларисы остались… Потом мне перезвонила вся никакая - сказала, что случилось что-то.
- Машина сбила? Нет. Я бы следы увидела, я бы услышала крики.
Ничего не было.
- Надо в больницу ехать. Сейчас Марина подойдет. Света и Инна нас прикроют.
- Почему в больнице-то?
- А я знаю?! Что мне сказали - я тебе говорю. Знаю только что родители ее на "скорой" из Смоленска привезли.
- Откуда? Как она там оказалась?
- Не знаю!
- Не кричи, поняла. А Маринка где?
- Должна подъехать. Блин, меня колотит, Слава. Понять ничего не могу и страшно до одури. Ну, ясно же что не сама она в Смоленск рванула, значит?… Значит?…
- Ничего не значит, - отрезала. - Не гадай. Съездим, узнаем.
Вон Марина! Марина!
Девушка, завидев подруг, подбежала к ним и сходу предложила:
- Скидываемся и берем такси. Передачу я нарыла, холодильник опустошила, - сунула в руки Ярославе пакет, но даже не посмотрела на нее.
Девушке нехорошо стало - обвиняет?
- Что стоим? - и рванула к дороге, руку подняла.
В машине молчали. Люба хмурилась, поглядывая в окно. Марина замкнулась и будто окаменела, а Ярослава чувствовала себя уродом каким-то, прокаженной. Слово сказать боялась, на девочек посмотреть, и Ларису видеть - тоже боялась, а ее родителей - просто до паники.
И молила - пусть их не будет, пусть не пустят посетителей.
Не повезло.
Во-первых, их пустили в отделение хоть и одарили недовольными взглядами.
Во-вторых, Лариса лежала в двенадцатой палате - платной, и рядом с ней были родители.
Девушки приготовили дежурные улыбки, постучались и толкнули дверь, услышав глухое: "да?" И замерли на пороге, улыбки сползли сами.
На кровати лежала нечто отдаленное и смутно похожее на знакомую им Ларису. Лицо сине -серое, синяки под глазами, губы в красных трещинах, пустой взгляд в потолок. Руки безвольно лежащие поверх простыни были похожи на анатомическое пособие верхних конечностей для студентов медиков.
- Девочки? - выдавила улыбку мама Лысовой. Склонилась над дочерью. - Ларочка, к тебе подруги пришли, - проворковала очень тихо, почти жалобно.
Ярослава невольно попятилась, ей показалось, что приблизься и костлявая рука подруги, со всего маху ударит ее по лицу.
Лариса безжизненно посмотрела на подруг и вновь уставилась в потолок. Девушки несмело прошли в палату, а Ярослава не смогла - ком в горле встал, хотелось закричать и заплакать. Она шагнула назад и рванула по коридору на выход, не видя дороги из-за слез.
Осела на скамейку у главного входа, сжалась, пытаясь успокоиться.
Закурила. Слезы капали и капали, совесть ела и ела - виновата. А разобраться - в чем? Но ведь виновата хотя бы в том, что вместо того, чтобы тревогу при исчезновении подруги объявить, ударилась в любовное рандеву, напрочь забыв о Ларисе. По сути, бросила. Факт.
Уйти совсем бы из больницы - но не могла, ведь это значило сбежать, значило, что она вновь бросает. Остаться? По-человечески, так вовсе в палату вернуться, а не сидеть на скамейке в ожидании неизвестно чего. Но страшно - обвинят, найдут в ней крайнюю.
Что же там было, что случилось, куда пропала Лариса и как оказалась в Смоленске?
Может прав Гриша, нет вины Славы? Ну, что она действительно, могла сделать? Как могла знать, что за своим Vog Лариса уйдет на край света?
Она подкурила вторую сигаретку от первой и почувствовала чей-то взгляд. По спине холодок пошел.
Огляделась и ничего настораживающего не заметила. Показалось?
Станешь тут мнительной!
Господи, да что же могло случиться?!
Почему у Ларисы такой вид, будто сушили ее как белье на веревке?
Почему губы в крови, почему синяки под глазами и лицо осунувшиеся, словно Лысова месяц голодала? Что могло превратить ее в /это/?
Машина сбила? Были бы переломы, гипс там, бинты виднелись бы.
Избили? Похоже. Но какого черта она в Смоленске оказалась?!
В раздумьях, загадках и разгадках ушло не меньше часа и почти вся пачка сигарет.
Марина села слева, молча забрала сигареты и закурила. Следом
Люба. Так и молчали, глядя куда угодно, только не друг на друга. Что
- то скользкое, опасное было в этой тишине и молчании. Как финал, конец прошлому, когда позади неизвестно что, а впереди ничего.
- Что с ней? - решилась нарушить тишину Ярослава.
- Пипец, - тихо ответила Люба, глядя перед собой.
- А подробности?
- Надо было остаться и узнать! - зло бросила Марина и носом шмыгнула.
- Изнасиловали ее, - выдохнула девушка.
- Что? - может, ослышалась?
- Что слышала! Трахали до смерти! А ты в это время пончики ела!
Ярослава зажмурилась: "Господи, если ты есть, сделай так, чтоб все это было неправдой. Чтоб это был сон и я проснулась. И все было как прежде".
- Ну, что ты на нее? Кто знал-то? Ужас в другом, Марина.
Получается, что среди белого дня, прямо у института какие-то упыри могут хватать и увозить людей. И никто не застрахован.
- Застрахованы. Если вдвоем! Если одна за другую, а не так, что одна в кусты, а вторая!…
Ярослава вскочила и рванула прочь.
- Беги, беги!! Твое любимое занятие!!
Суздалева остановилась и пошла обратно, встала над подругой:
- В чем ты меня винишь? Ну, в чем?! Что я сделала?! Что ты мне нервы мотаешь?! Тебе плохо, а мне?! А если б ты на моем месте оказалась?! Ты ясновидящая что ли?!
- Я бы сразу всех подняла, а не на "харлее" каталась!! Ты ночь по собственной воле с рокером своим забавлялась, а Ларису насиловали! Тебе хорошо было, а ей вон как! - махнула в сторону больничного корпуса рукой. - Знаешь, что нам ее мама рассказала?!
- Ой, не надо, Мариночка, - схватила ее за руку Люба, умоляя.
- Зачем?
- Пусть знает, сколько стоило ее счастье подруге! Ее как могли!
