— А завтра мне придется торговать на рынке, — подсказала Виктория.
— Так вот и станешь играть торговку. Играть, заметь, а не становиться ею. Сыграла, сложила роль в сумку, и всего-то. И осталась сама собой.
— А сейчас я должна, значит, играть роль гувернантки?
— А чем плоха эта роль? Постарайся сделать ее привлекательной для себя. А в душе помнить, что гувернантка — это твоя сегодняшняя роль. И чем лучше ты ее сыграешь, тем больше успех. Вот у нас в театре есть одна актриса, она, по-моему, сама не помнит, сколько ей лет. Но выглядит — надо отдать ей должное. Всю жизнь играла аристократок. А тут ей досталась роль бомжихи. Американской, правда, но — бомжихи. Так вот она такой костюмчик себе придумала, так она эту роль свою обжила со вкусом… Зал ее полчаса не отпускает.
— Значит, ты — актриса? — догадалась Виктория.
Александра кивнула и выключила пылесос. Актриса подрабатывает домработницей! Сей факт несколько ошарашил Викторию. Только сию минуту она поняла наконец, что привлекло ее в Александре — глаза с хитроватым умным прищуром, наблюдательные и ироничные. Глаза актрисы.
— Я два раза в неделю прихожу, — охотно рассказывала Александра, двигая мебель. — Это позволяет мне играть на сцене. Мы ведь больные. Хлебом не корми, дай поиграть.
Александра все больше располагала к себе Викторию. Сама от себя не ожидая, Вика выложила новой знакомой свою проблему — предстоял поход с девочками за одеждой, а она не представляет, что им покупать. Александра, не переставая вытирать пыль, вернулась в малую гостиную, влезла на стул и достала из шкафа кипу журналов. Шустро перелистав, она отобрала с десяток и протянула Вике.
— Хозяйка все делает по журналам. У нее своего вкуса как бы.., не хватает, И она, мягко говоря, слизывает то, что придумали другие. И очень неплохо получается. Вот эта гостиная, например.
Александра открыла один из журналов, и Вика увидела фотографию интерьера Марининой малой гостиной.
— Тютелька в тютельку. Даже вазочку такую отыскала. Викторию что-то царапнуло изнутри. Как ни крути, выходит, что она обсуждает свою подругу с ее прислугой?
С другой стороны, без помощи Александры действительно придется трудно. Не будешь же по каждой мелочи беспокоить Марину… Вика принялась листать журналы, отыскивая детские странички.
— Она и одевается по журналам. Вплоть до пуговиц и аксессуаров, — продолжала домработница. — Так старается, бедняжка, соответствовать…
— Соответствовать чему?
— Мужу. И обществу, которое его окружает. Он потомственный адвокат, там несколько поколений фундамент создавали. И манеры, и осанка…
— Напыщенный индюк! — вырвалось у Виктории. Так ей за Марину обидно стало.
— Весьма точное замечание, — согласилась Александра, брызгая водой на цветы. — Но там вся семья такая. Нет, вру. Как и в любой семье — и там не без урода.
— Что, уголовник кто-нибудь? — ужаснулась Вика.
Александра секунду смотрела на нее так, будто собиралась чихнуть, а потом взорвалась смехом.
— Вот было б здорово! — хохотала она. — В семейке адвокатов — уголовник! У тебя, Вика, все в порядке с юмором. Вообще ты мне нравишься!
Наконец она просмеялась и закончила возиться с цветами.
— Нет, просто братец у него — протестант.
— По вере?
— По характеру. То, что в семье — норма, у него вызывает активный протест. Ты еще тут насмотришься, Виктория! Богатые тоже плачут!
Задвинув пылесос в кладовку, на ходу заматывая шарф, Александра умчалась на репетицию.
А завтра была суббота. Насмотревшись журналов мод, Виктория повезла девочек по магазинам. В первом же бутике, куда дети ее притащили, цены подействовали на Викторию подобно шоковой терапии. Ей сразу захотелось выйти на воздух. Но Карина крепко держала ее за руку, а Рената уверенно прошествовала к контейнерам с одеждой. Маринины дети чувствовали здесь себя хозяевами. Как, впрочем, и везде. Усилием воли Виктория заставила себя углубиться в мир детских вещей.
К обеду они вернулись домой, нагруженные детскими тряпками. Когда она понесла хозяину чеки за покупки, у нее громко стучало сердце. Она волновалась, как когда-то давно, на вступительном экзамене в консерваторию.
Девочки уже наряжались у себя в детской, повизгивая от восторга.
— Вот.., мы купили самое необходимое, — промямлила Виктория.
И хоть очень старалась говорить ровно, получилось у нее все же виновато, будто она все деньги потратила на себя.
Хозяин принял протянутый ею чек, покрутил его в пальцах, будто не понимая, что с ним делать, и рассеянно взглянул на Викторию. Он явно был занят своими мыслями, и она его отвлекла. Виктория подавила готовый вырваться наружу нервный вздох. В кабинет влетели девочки.
— Я первая, я первая! — пищала Карина, с силой отталкивая сестру.
— Нет, я, я старше!
Наконец обе встали перед отцом, демонстрируя наряды, и, сияя глазами, ждали оценки.
Макс хмыкнул. Виктория тревожно затрепетала. А если ему не понравится? Швырнет, пожалуй, ей эти тряпки в лицо да еще отчитает как школьницу.
Девочки начали притопывать от нетерпения.
— Шикарно… — наконец протянул он, пряча в глазах иронию.
Сестры с визгом вылетели в гостиную. Теперь он обратил свои ореховые очи на Викторию. Они уже успели утратить иронию. В них не осталось ничего.
— Ну, если в этих нарядах их не выгонят с уроков, считайте, что вы с задачей справились.
И, выбросив чек в мусорную корзину, Макс углубился в текст на мониторе компьютера. Виктория поняла, что с ней разговор окончен, и вышла. Это надо же! Она так переживала тряслась, тысячу раз заставила девчонок примерять, подбирала, чтобы подходило по цвету, чтобы все сочеталось, чтобы можно было комбинировать! А он! «Если не выгонят с уроков..»
Мрачный, циничный тип! Сухарь! Сноб! Кого он из себя корчит? Виктория кипела. Она уже успела забыть, что внутренне готовила себя и к более худшему варианту. Теперь она гремела кастрюлями фирмы «Цептер» так, что могла грохотом поднять мертвого. Но только не в Марининой квартире. По крайней мере Макс в кабинете слышать ее не мог. «Инженерша работала и врачиха, — кипятилась она. — И ни одна не выдержала! Еще бы! Тут крутись как заводная, всеми талантами обладай, а тебе и слова доброго не скажут!»
Вика неловко повернулась, сковородка выпрыгнула из рук, крутанулась и рухнула вниз. Приземлилась в аккурат на ноге.
— У-у!.. — взвыла Вика, прыгая на одной ноге и захватив свободной рукой ушибленный палец. — У, чертовщина собачья!
Вика и застыла в этой же позе, заметив в дверях Макса. Он с живым интересом наблюдал за ней.
— Надо же! — произнес он. — А я уж решил, что вы всегда такая.., замороженная.
Его губы нехотя искривились в усмешке, и Вика поняла, что почти ненавидит его.
* * *
— Значит, с девочками ты нашла общий язык, — заключила Марина. — Это меня радует. Но этого мало. Теперь главное — Макс.
Они сидели в больничном сквере. Солнце лениво пригревало, заставляя щуриться. Настроение напрашивалось благодушное. Но при последних словах Марины оно, как в пластилиновом мультике, мгновенно поменяло форму и превратилось из незлобивой медузы в колючего нахохленного ежика. Вика нахмурилась.
— Он тебе не нравится? — догадалась Марина.
«Мягко сказано: не нравится», — подумала Вика, отворачиваясь от солнца.
— Ты должна попытаться понять его. Он раздражен тем, что ему приходится решать все эти бытовые дела. Раньше все было на мне, считалось, что я не работаю. Теперь он понимает, сколько всего на мне держалось. Его мучит чувство вины. Но поскольку он этого не осознает, старается найти виноватого. Понимаешь?
Вика недоверчиво молчала. На виноватого Макс мало походил. Вряд ли его мучает что-то подобное… Марина продолжала искать мужу оправдание:
— Он ждет, что ты, как и две предыдущие гувернантки, сбежишь. Тогда мысль о том, что он держал жену в черном теле, подтвердится. Тогда он вообще сникнет. А если он увидит, что ты прекрасно со всем справляешься, то он успокоится. Он просто перестанет придавать значение мелочам. Не будет придираться.
— Сомневаюсь… — возразила Вика. — Мне кажется, он получает удовольствие, демонстрируя свое превосходство.
— Ты преувеличиваешь, — мягко возразила Марина. — Макс, конечно, сложный человек, но я думаю, тебе пора начать.
— Начать — что?! — Вика вытаращила глаза на подругу. — Что я должна начать, по-твоему? Соблазнять твоего мужа? Марина, я понимаю, ты плохо себя чувствуешь, но ведь ты в своем уме! Больше всего я хочу, чтобы ты поправилась. Я согласилась поработать у тебя, побыть с детьми, пока ты в больнице. Но соблазнять мужа своей подруги? Живой подруги! — подчеркнула она и замолчала. А после паузы добавила:
— Да и не умею я…
Марина будто только этого и ждала. Она чуть заметно улыбнулась и подвинулась поближе к Виктории.
