– Эту.
– Правую?
Линь Фэньфан кивнула. Сюй Саньгуань положил руку ей на ногу и сказал:
– Чувствую повязку.
Потом подержал руку еще несколько мгновений и добавил:
– У тебя ноги вспотели.
Линь Фэньфан улыбнулась:
– Им жарко.
Сюй Саньгуань сдернул с ее ног одеяло и увидел две роскошные ноги, одну в гипсе, другую голую. Таких толстых, таких белых ног он не видел никогда. Он поднял голову – Линь Фэньфан всё улыбалась. Тогда он осклабился и сказал:
– Какие же они у тебя белые и нежные – прямо как жирная свинина!
Линь Фэньфан ответила:
– У Сюй Юйлань тоже белые и нежные.
– Лицо да, а тело не такое белое, как у тебя.
Сюй Саньгуань положил руку на колено Линь Фэньфан и спросил:
– Здесь болит?
– Чуть ниже.
– Здесь?
– Да.
– Здесь ты ногу и сломала?
– Нет, чуть пониже.
– Тут?
– Да, тут очень болит.
Потом Сюй Саньгуань опять повел руку вверх, на колено, все выше, выше, пока не дошел до края трусов.
– Тут болит?
– Тут нет.
Не успела она договорить, как Сюй Саньгуань набросился на ее пышную грудь…
Сюй Саньгуань вышел от Линь Фэньфан, как из бани, выжатый словно лимон. Когда, обливаясь потом под летним солнцем, он дошел до конца большой улицы и собирался свернуть в переулок, его окликнули двое деревенских в соломенных шляпах. Он присмотрелся:
– А-Фан, Гэньлун, привет! А что это у вас белые кру́жки на поясе? Пришли кровь продавать? Раньше-то у вас плошки были… Сколько воды выпили?
Гэньлун спросил А-Фана:
– Мы сколько выпили?
Они перешли к Сюй Саньгуаню с противоположной стороны улицы, и А-Фан ответил:
– Мы и сами не знаем.
– Помните, староста Ли говорил, что у вас мочевой пузырь больше, чем матка у беременной? «Мочевой пузырь» – так это по-научному называется.
И они стали смеяться и болтать. После того как они вместе сдавали кровь, Сюй Саньгуань видел их всего два раза, когда ходил в деревню на похороны.
– Сюй Саньгуань, ты уж лет восемь у нас не появлялся.
– Дед умер, дядя умер – незачем стало к вам ходить.
А-Фан сильно постарел: появилась седина, а когда он смеялся, морщинки разбегались по лицу, словно круги по воде.
– А-Фан, ты постарел.
– Конечно, мне уж сорок пять.
Гэньлун добавил:
– Деревенские быстро стареют. Городской в сорок пять выглядит, как мы в тридцать пять.
– А ты, Гэньлун, заматерел – у тебя мускулы под майкой как мыши бегают! Ты женился на задастой Гуйхуа?
– Да, уже двоих сыновей родила.
А-Фан спросил Сюй Саньгуаня:
– А тебе жена сколько сыновей родила?
Сюй Саньгуань сначала хотел сказать, что троих, но потом вспомнил, что Первый не его сын, и ответил:
– Двоих.
А про себя подумал: «Еще два месяца назад я бы сказал, что у меня три сына. Они не знают, что я уже девять лет с рогами, ну и не буду им говорить».
Потом добавил:
– Смотрю на вас, и у самого кровь в жилах зачесалась.
– Значит, у тебя ее слишком много – это опасно, может все тело опухнуть. Пошли с нами сдавать!
Сюй Саньгуань подумал немного и пошел с ними. По дороге он вспоминал Линь Фэньфан. Она всё ему разрешила: и колени потрогать, и ляжки, и грудь, и всё остальное… И даже когда он задел переломанную ногу, только немного постонала. Сюй Саньгуань решил, что отблагодарит ее: купит ей пять кило костей и два кило сои, чтобы нога быстрее срасталась, а еще зеленых бобов и хризантемового чая, потому что от них прохладнее в жару… За кровь ему заплатят тридцать пять юаней, юаней пять уйдет на подарки Линь Фэньфан, а остальное он припрячет и будет тратить на себя и на Второго и Третьего, немножко потратит на Сюй Юйлань, но на Первого – ни монетки.
Сначала они пошли к колодцу, потому что Сюй Саньгуань еще не пил. Гэньлун набрал ведро воды, А-Фан снял с пояса кружку, вручил ее Сюй Саньгуаню и стал считать. На шестой кружке Сюй Саньгуань остановился, но А-Фан с Гэньлуном заявили, что надо выпить самое меньшее десять. Начиная с седьмой Сюй Саньгуань тяжело дышал после каждого глотка, а на девятой сломался, как его ни уговаривали.
– Еще глоток, и помру. И ноги затекли на корточках сидеть.
– Пей стоя.
– И стоя не могу. У меня и так крови слишком много.
И они пошли в больницу. Получив у старосты Ли деньги за кровь, они отправились в ресторан «Победа», сели у окна, Сюй Саньгуань хлопнул по столу и гордо заказал:
– Тарелку жареной печенки и два ляна рисового вина, вино подогреть.
А-Фан и Гэньлун тоже заказали печенки и вина. Сюй Саньгуань и за них добавил:
– Вино подогреть!
Но официант ответил:
– Дожил до сорока трех лет, а первый раз слышу, чтобы в жару вино грели!
Сюй Саньгуань увидел, что А-Фан и Гэньлун смеются, понял, что сморозил глупость, и засмеялся вместе с ними. Потом А-Фан сказал:
– Запомни: как сдашь кровь, десять дней нельзя спать с женой.
– Почему?
– Плошка риса дает три капли крови, плошка крови дает три зернышка. В больнице говорят «семя», а в деревне это называют «зернышками».
Сюй Саньгуань переполошился – вспомнил, что сегодня переспал с Линь Фэньфан.
– А если перед сдачей крови с бабой переспать?
– Ну, тогда вообще караул.
К Сюй Юйлань явился человек в очках. Он положил на стол пять кило костей, три кило сои, кило зеленых бобов и полкило хризантемового чая, утер рубашкой пот со лба, взял со стола кружку с прохладной водой, залпом осушил ее и сказал:
– Я вас с Сюй Саньгуанем знаю. А ты знаешь, кто я такой? Я муж Линь Фэньфан, которая с Сюй Саньгуанем на фабрике работает. Она стирала у реки, поскользнулась, сломала ногу…
Сюй Юйлань перебила:
– На чем поскользнулась?
– На арбузной корке. А где Сюй Саньгуань?
– На работе, скоро вернется. Ты к нам раньше не ходил, я тебя не знаю и от Сюй Саньгуаня о тебе не слыхала. Зачем же ты подарками весь стол завалил?
– Это не от меня, а от Сюй Саньгуаня. Он их моей жене подарил.
– А кто твоя жена?
– Я же сказал – Линь Фэньфан.
– А, толстуха с шелковой фабрики.
После этого разговора муж уселся у дверей и замер, словно дерево в безветренную погоду. Он ждал Сюй Саньгуаня. А Сюй Юйлань сидела у заваленного продуктами стола и мучилась неизвестностью.
Наконец она спросила то ли мужа, то ли саму себя:
– С чего это Сюй Саньгуань подарил ей столько добра? Тут и кости, и соя, и бобы, и хризантемовый чай… Знаю – он с ней переспал!
И она заголосила:
– Сюй Саньгуань, что ж ты семью пускаешь по миру? Как я себе куплю отрез ткани, ты полгода зубами скрипишь, а этой бабе накупил столько, что у стола ножки подламываются…
И тут вернулся Сюй Саньгуань. При виде мужа Линь Фэньфан сердце у него ёкнуло. При виде продуктов на столе оно ёкнуло опять. Он поглядел на вопящую Сюй Юйлань и понял, что дело труба.
Муж поднялся на ноги, вышел во двор и громко сказал:
– Соседи! Идите сюда! И дети тоже! Я вам кое-что расскажу!.. Видите на столе кости, сою, бобы? Там еще и хризантемовый чай, вам за костями не видно. Все это Сюй Саньгуань принес моей жене Линь Фэньфан. Ее в городе многие знают, и вы, наверное, тоже знаете? Вижу, киваете. Они работают на одной фабрике, в одном цехе. Жена стирала у реки, упала, сломала ногу. Сюй Саньгуань пришел ее навестить. Другие как навещают? Придут, посидят, поговорят и идут себе. А он залез к ней на кровать и изнасиловал!
Сюй Саньгуань возразил:
– Не насиловал я…
– Насиловал! Вы только подумайте – она слабая, оттолкнуть его не может, ей пошевелиться больно, а он даже калеку не пожалел, ну не зверь ли?
Соседи молча глазели на Сюй Саньгуаня, а Сюй Юйлань схватила его за ухо и высказалась:
– Зверь и есть! Позорник! Как я теперь жить буду?
Муж продолжал:
– А потом Сюй Саньгуань решил заткнуть ей рот и купил все это. Если бы я эти продукты не увидел, она бы мне ничего не рассказала!
С этими словами он подошел к столу, собрал продукты, взвалил их себе на плечи и закончил:
– Я сегодня все это сюда принес, чтобы вы полюбовались и поняли, что у вас за сосед. У кого в доме есть женщины, берегитесь этого развратника!
И он отправился восвояси. Сюй Юйлань в это время бранила и била Сюй Саньгуаня. Наконец она заметила, что продукты исчезли, и тут же побежала их догонять:
– Ты куда понес наше добро?
Но муж Линь Фэньфан не обратил на ее крики ни малейшего внимания. Когда он отошел далеко, Сюй Юйлань вернулась домой с пустыми руками, села на порог и заплакала:
– Говорят, «без страны нет семьи», а у нас страна есть, а семьи нет! Сначала Фан-кузнец нас ограбил, месяца не прошло – и этот бесстыдник нас разорил! Мне всего жалеет, а толстой шлюхе вон сколько накупил! Сколько денег потратил!
Тут Сюй Юйлань сообразила:
– Зверь! Ты украл мои деньги со дна сундука! Я десять лет копила, по копейке откладывала!
Она подбежала к сундуку, порылась и обнаружила свои сбережения. Тем временем Сюй Саньгуань запер дверь и с заискивающей улыбкой протянул ей три хрустящие десятки, свеженькие, крепенькие, словно игральные карты.
