Доктор Фарейба тычет пальцем в одеяло молодой матери, которая лежит на койке лицом к стене. Та не проронила ни слова с момента родов. Врач подхватывает маленький сверток, лежащий рядом с женщиной, и поворачивается к медсестре, следующей за ней по пятам. Они обмениваются кивками: да, это девочка.
Ей всего несколько часов от роду, и пока у нее даже нет имени. Ее глазки подведены сурьмой – «на удачу» и защита от сглаза. Малышка порой моргает и несколько раз зевает крохотным ротиком. Она – само совершенство, вплоть до крохотных, сжимающихся в кулачки пальчиков. Однако для многих жителей Афганистана она – накис-уль-акль, «дура от рождения», поскольку женщина приравнивается к существам, которым недостает ума.
Если малышка выживет, ей, возможно, нередко придется ходить голодной, поскольку вопрос ее сытости вторичен по сравнению с необходимостью прокормить сына в семье, которому будет доставаться лучшая и самая обильная пища. Если у семьи есть шанс отправить детей в школу, приоритет в этом будет у ее братьев. Мужа для нее выберут родители, часто еще до того, как она достигнет половой зрелости. Да и став взрослой, лишь немногие решения в своей жизни она станет принимать сама.
Однако, глядя на доктора Фарейбу, трудно себе представить, что она позволила бы мужчине управлять каким бы то ни было аспектом своего существования. Она сама бросила вызов традиции, успев поработать практически при всех формах правления за последние 20 лет, равно как и в те периоды, когда никакого правительства не было вообще, поскольку потребность в женщинах-врачах существовала всегда. Доктор Фарейба приняла, «наверное, с тысячу младенцев», по ее собственным подсчетам.
– Но почему здесь в счет идут только сыновья? Что есть на свете такого, чего не может делать женщина? – спрашиваю я.
Доктор Фарейба раздраженно вскидывает ладони в воздух. Она это уже объяснила: речь не о способностях. Просто у мужчин и женщин разные роли и разные задачи. Так устроено и функционирует общество. И так было всегда.
К тому же настоятельная потребность в сыновьях насаждается не только мужчинами. Женщинам сыновья нужны ничуть не меньше, говорит доктор Фарейба, приводя себя в качестве примера. Три сына – не только главное ее достижение и предмет гордости; они необходимы для выживания семьи. Кто еще, кроме сына, будет защищать родителей и заботиться о них, если им случиться дожить до преклонного возраста? А если семейству понадобится спасаться бегством от еще одной войны? А в случае ссоры или вооруженного конфликта с другим семейством? В Афганистане нет никакой социальной защиты, здесь слабое здравоохранение и практически отсутствует власть закона. Есть лишь безработица, нищета и постоянные войны. В этом окружении число сыновей приравнивается к силе семьи, как финансовой, так и общественной. Они – страховой полис семьи. Ее сберегательный счет. Ее банк. Сыновья доктора Фарейбы будут поддерживать и гарантировать не только ее жизнь, но и долговечность и родовую линию ее семьи.
У доктора Фарейбы есть и дочь. Но она будет выдана замуж за мужчину, которого выберут родители, и уедет жить в семью мужа. Право собственности на девушку-афганку буквально передается от одного мужчины – отца другому, который становится ее мужем. Тот возьмет в свои руки власть над ее жизнью, вплоть до малейших деталей, если будет на то его воля. Возможно, доктор Фарейба даже никогда больше не увидит собственную дочь, если ее будущий зять и его семейство решат переселиться куда-то в дальние края. Напротив, когда женятся ее собственные сыновья, они приведут своих молодых жен в дом доктора Фарейбы, чтобы основать в нем свои семьи. Если повезет, у них тоже родятся сыновья, и ее семья станет еще больше и сильнее.
– Дочь никогда нам не принадлежит, – говорит доктор Фарейба, точно это само собой разумеется. – Зато сын останется с нами навсегда.
Так исстари была устроена жизнь в этой стране, где племенной закон и строгая патрилинейная традиция исторически сулили более высокую степень стабильности, чем большинство правительств. В Афганистане нет почти ничего, в чем можно было бы быть уверенным, не считая открытого неба и собственной смерти – когда-нибудь. А между тем и этим – семья.
Доктор Фарейба не хочет больше об этом говорить.
Однако патриархальная система ее представлений о том, что женщины должны подчиняться мужчинам и что сыновья ценнее дочерей, на самом деле никогда не была «естественной». Не была она и «богоданным» порядком, существовавшим от века. Ее истоки можно проследить до исторических событий, созданных целиком и полностью людьми.
Когда американский ученый Герда Лернер{39} занялась в 1980-е годы изучением женской истории, ее исследование представило и свидетельства, и объяснение того, как изначально стал формироваться патриархат. Его не существовало до зарождения земледелия.
Когда люди стали переходить от быта охотников и собирателей к скотоводству и земледелию – где-то между IV и II тысячелетиями до н. э., тогда представления о личной собственности и праве собственности создали потребность в контроле над воспроизводством населения, то есть над женской утробой, поскольку те, у кого было больше всего детей, получали преимущество. И дети, труд которых можно было использовать, и женщины, которые могли произвести на свет детей, стали ресурсами, которые можно было покупать и обменивать ради создания союзов – и таким образом расширять личную собственность. Земли и капитал стали передаваться из поколения в поколение исключительно через наследников мужского пола, создавая абсолютную потребность в сыновьях ради сохранения богатства и создания наследия. Многие общества выросли из этой грубой версии патриархальной системы, которая все еще явно присутствует в наиболее консервативных странах мира, и очевидные остатки ее сохраняются в любых обществах.
Вдобавок к историческим объяснениям истоков патриархата, данным Гердой Лернер, можно еще на йоту приблизиться к пониманию афганской культуры чести и положения, занимаемого местными женщинами, изучая борьбу женщин за свои права, происходившую в западных обществах всего несколько поколений назад. Полезной будет и испытанная репортерская стратегия: следуй за деньгами и подмечай, как те, кто их контролирует, используют все мыслимые и немыслимые аргументы, только чтобы не делиться ими.
Но каким образом женщины, подобные доктору Фарейбе, вообще появляются в такой среде, где большинство афганских женщин – да и мужчин, если уж на то пошло, – приемлют не так уж много отклонений от исконного патриархата?
На деле, почти любой истине, касающейся Афганистана, можно с легкостью найти возражение и почти каждое правило можно изменить – когда это оправдано практикой. Всегда существовали отцы с более либеральным складом мышления, у которых были дочери, и отцы побуждали дочерей исследовать внешний мир. Доктор Фарейба – одна из этих дочерей. Она родилась в обеспеченной пуштунской семье, которая позволила ей завершить бо́льшую часть образования в коммунистический период. Ее отец, тоже врач, все четверо ее братьев и семеро сестер окончили университеты. Их семья могла себе это позволить и не видела никаких причин проводить различие между образованием сыновей и дочерей. Муж доктора Фарейбы – врач-терапевт, заботливо избранный ее родителями потому, что он позволил бы их дочери работать.
И все же она должна уважать правила здешней жизни, даже те из них, которые ее расстраивают, и она обрывает меня, когда я подвергаю сомнению систему наследования по мужской линии и навязанных браков: «Это наше общество. Наша культура».
И это типично. Хотя афганка или афганец могут в приватной обстановке заявлять, что какое-то правило нелогично, незаконно и глупо, в то же время они приводят аргументы, почему этого правила следует придерживаться: этого требует общество; общество не готово принять какие-либо отклонения. Таково значение расстроенного пожимания плечами, объяснений типа «желал бы я, чтобы было иначе, но…».
Наказанием за то, что идешь «против общества», будет «молва», а рука об руку с нею идет риск утратить свою добрую репутацию и семейную честь. Обилие сплетен осложняет жизнь и грозит опасностью. Неодобрение соседей, друзей и даже родственников может сделать почти невозможным для мужчины выполнение самых простых задач: получить работу, выдать дочь замуж в хорошую семью или взять взаймы денет, чтобы построить дом побольше. В стране, где государства почти нет и функционируют лишь немногие институты, репутация – одна из надежных валют, потому сохранение ее всегда стоит на первом месте. И, как следствие, сыновьями нужно обзаводиться любой ценой.
