Катарина Причард - Девяностые годы

Колебаниями на фондовой бирже заправляла могущественная кучка лондонских финансистов. Понять их игру было не так легко, но Олф достаточно на нее насмотрелся и примерно догадывался, что они играют на понижение и создают депрессию, чтобы прибрать к рукам все мало-мальски стоящие рудники на приисках. «Австралийские вкладчики сидят в печенках у английских дельцов», — сказал однажды в его присутствии приезжий магнат. Политика этих дельцов, видимо, заключалась в том, чтобы задушить мелкого независимого австралийского вкладчика и скупить его акции, а потом возродить рудники, поднять цены на акции и создать вокруг калгурлийских приисков новый бум.

Что это Зэб Лейн сказал на завтраке в управлении Южного Калгурли? — вспоминал Олф. Ах, да, что «прииски сейчас попали в трудную полосу, но он уверен, что скоро для всего района наступит эра процветания». А Ричард Гамильтон, управляющий Большого Боулдера, не стал спорить насчет «трудной полосы», но добавил, что путь к оздоровлению надо искать в «дешевой обработке большого количества бедных руд».

Все это хорошо, думал Олф. Но тем временем население приисков может передохнуть с голоду. Великое счастье еще, что в борьбе за россыпное золото победили старатели — быть может, они спасли этим приисковые города от страшного бедствия. Россыпи в руках народа — это в какой-то степени материальная сила, которая сохраняет деньги в стране и создает оборот. Если бы старатели проиграли, снизилась бы и заработная плата на рудниках.

Динни говорил, что у рабочих есть особое чутье: они чувствуют, когда надвигаются бедствия. Потому-то они с таким ожесточением и боролись против всякого посягательства на свои права, против всех грабительских замыслов английских финансовых тузов. Но их борьба была в то же время направлена и против своих доморощенных капиталистов. Ставя личную наживу выше национальных интересов и демократических принципов, местные богачи готовы были продать страну заокеанским акулам, лишь бы сохранить свои вклады в иностранных акционерных компаниях. Только мужество и решимость старателей спасли Западную Австралию от этого предательства.

Злоупотреблениям с акциями необходимо положить конец законодательным путем, думал Олф. Нужно содействовать развитию отечественной промышленности и добиться, чтобы прииски и вся страна пользовались богатством, которое извлекают из рудников.

Неправда, что золото в рудниках исчерпано. Олф верил в богатства Золотой Мили и всего края. Растянувшийся за городом горный кряж с его выветрившимися в ходе веков скалами, хранил в себе богатейшие в мире месторождения.

В нижних горизонтах почти всех рудников на Боулдерском кряже крылись неисчерпаемые запасы бедных руд. Их ценность теперь подвергалась сомнению, но Олф верил металлургам, утверждавшим, что рентабельная обработка теллуристых и сернистых руд — только вопрос времени.

Олф не сомневался, что в этих залежах столько золота, что его с избытком хватит на то, чтобы обеспечить безбедную жизнь всему населению приисков. Вместо жалких хибарок, лепившихся к склону горы, вместо зловонных проулков, где из помоек, заражая землю и воздух, сочились нечистоты, люди получат хорошие, удобные жилища и нормальные санитарные условия. Городу нужны свет, вода, школы, больницы, парки.

Уже много тонн золота было добыто здесь и отправлено за океан. Там кто-то купался в роскоши, проматывая миллионы фунтов стерлингов. Эти люди и понятия не имели о лишениях, которые претерпели старатели, открывая эти прииски, о тяжелой, никогда не прекращающейся борьбе за существование, которую они ведут и сейчас, особенно в периоды кризиса или жестоких засух.

Олф с горечью думал о своей вине перед старателями и не пытался себя оправдать. Он проклинал свою слабость, свой страх потерять работу. Он получил по заслугам. Кто станет доверять человеку, который изменил старым товарищам, пусть даже находясь в других условиях, чем они.

Ведь что он сделал? Из кожи вон лез, чтобы увеличить прибыли своих хозяев, и готов был помогать им грабить старателей, хотя и знал, на чьей стороне правда. Все время он себя за это презирал; не мог даже скрыть своего сочувствия к старателям перед управляющими и владельцами рудников. Ну вот, теперь от него отвернулись и те и другие. Не так-то легко будет ему найти место, и на разведку теперь уж не пойдешь. Динни с ним порвал, да и какой уважающий себя старатель свяжется с человеком, который предал товарищей?

Лоре грустно было покидать свой белый домик в тени зеленых перечных деревьев, который Олф построил для нее неподалеку от рудника. Но мидасовская компания потребовала, чтобы дом освободили для нового управляющего, и супруги Брайрли переселились в довольно неприглядную хибарку на Боулдерском шоссе. Хибарка была из старого, насквозь проржавевшего листового железа, ветхая-преветхая. Ничего другого не удалось сейчас найти, беззаботно говорила Лора. Придется потерпеть, пока Олф не устроится на работу.

Лора не сомневалась, что ее муж очень скоро получит место управляющего на каком-нибудь другом руднике. Олф каждый день уходил в город и кочевал там из трактира в трактир, из клуба в клуб, надеясь встретить какого-нибудь золотопромышленника, который возьмет его на работу. Но таких, как он, было немало. Люди, которые, подобно ему, не имели ни специального образования, ни диплома, с трудом находили работу, а те, у которых были дипломы, но не было опыта, соглашались на любые условия, лишь бы этот опыт приобрести.

Приисковую Ассоциацию управляющих рудниками возглавляли теперь ученые специалисты; они требовали, чтобы в горное законодательство была включена статья, запрещающая принимать на должность управляющего людей без диплома. Олф понимал, что рано или поздно люди без специального образования будут вытеснены из золотопромышленности.

Но человеку с таким опытом, как у него, можно все-таки доверить управление рудником. Разве он не доказал этого своей работой на Мидасе?

Некоторые промышленные компании помельче пока еще предпочитали иметь дело с управляющими старого типа, коренными колонистами, будь они с дипломами геологов и горных инженеров или вовсе без дипломов, ибо эти люди знали страну и немало проработали под землей. Владельцы же крупных английских и американских предприятий привозили своих инженеров из-за океана и относились с пренебрежением к австралийским геологам и металлургам.

Рудники закрывались, безработица росла, и промышленники приписывали это истощению золотоносных руд, падению курса акций и борьбе старателей за россыпное золото. Но Олф догадывался, что дело не так просто. Его не покидала мысль о том, что между иностранными промышленниками существует тайный сговор, цель которого — окончательно прибрать к рукам промышленность страны. Финансисты и управляющие рудниками, с которыми Олф продолжал встречаться в надежде, что он сумеет произвести на них благоприятное впечатление и они возьмут его на работу, всячески поносили старателей и критиковали правительство, не сумевшее расправиться с «непокорной чернью».

Проходили недели и месяцы, и каждый вечер Олф возвращался из города домой усталый и подавленный. Сначала он старался не подавать виду, как плохи его дела, и выходил из дому в белом костюме и соломенной шляпе. Но мало-помалу он опустился — ходил в засаленных брюках с пузырями на коленках, стал выпивать, стремясь заглушить нараставшее в нем отчаяние. Нередко можно было видеть теперь, как он, пошатываясь, бредет по дороге.

Лора беспокоилась. Олф совсем потерял сон, говорила она. Ходит полночи взад и вперед по веранде. Такой стал нервный и раздражительный — слова сказать нельзя.

— Я, конечно, понимаю — его мучит то, что он сидит без работы. Просто ума не приложу, что делать! — восклицала она.

Теперь Лора снова стала наведываться к Салли, чтобы излить свое горе, и они дружили по-прежнему, словно и не было между ними размолвки. Эми опять играла с мальчиками, а Лора жаловалась на угнетенное состояние мужа.

— Как-то на днях я встретила мистера де Морфэ в городе и рассказала ему про Олфа, — призналась Лора. — Он обещал помочь. «Скажите Олфу, чтобы он не унывал. Я ему найду работу».

Лора очень расстроилась, когда Олф предложил ей поехать на время к родителям — «пока мы еще не все деньги прожили», — сказал он. Это предложение обидело и раздосадовало Лору. Родители Лоры никогда не одобряли ее брака с Олфом, и только удача, которая сопутствовала ему первое время, кое-как примирила их с ним. Лора изредка писала матери, сообщала об успехах Олфа, о том, что у нее родилась дочка. Нет, родители не должны знать, как плохи у них дела, ни под каким видом! Они станут бранить Олфа, говорить, что она «погубила свою жизнь», что они ей это всегда предсказывали. Лора даже расплакалась при мысли о том, что Олфа будут называть неудачником, говорить, что он сбыл с рук жену и дочку, когда у него пошатнулись дела. Нет, нет, ни за что она не поедет домой!