— Это я знаю, — быстро сказала миссис Силзбёрн. — Она — последний человек на…
— В смысле, штука в том, — сказала подружка невесты, — что она не из тех, кто выйдет и прямо выложит что-нибудь такое, если не знает, о чем говорит. И она вообще никогда, никогда бы этого не сказала, если б бедную Мюриэл так не — вы понимаете — так не опустошило и прочее. — Она мрачно покачала головой. — Вот ей-богу, видели бы вы эту бедняжечку.
Здесь, без сомнения, я должен вклиниться, дабы описать свою общую реакцию на изложенное подружкой невесты. Хотя я бы все же оставил это на потом, если читатель меня простит.
— Что еще она сказала? — спросила миссис Силзбёрн. — В смысле — Реа. Сказала еще что-нибудь?
Я не смотрел на нее — я не мог оторвать глаз от подружкиного лица, — но у меня сложилось мимолетное дикое впечатление, что миссис Силзбёрн только что не залезает оратору в рот.
— Нет. Вообще-то. Больше почти что и ничего. — Подружка невесты задумчиво покачала головой. — В смысле, я же говорю, она бы вообще ничего не сказала — там же вокруг всякие люди стояли, — если бы бедняжечка Мюриэл так не расстроилась до умопомешательства. — Она опять стряхнула пепел. — Ну вот только одно и сказала, что этот Симор — настоящая шизоидная личность, и если к нему по-настоящему присмотреться под нужным углом, то для Мюриэл и лучше, что все оно так вышло. По — моему, смысл в этом есть, я вот только насчет Мюриэл не уверена. Он ее так заморочил, что она сама не своя. А я от этого просто…
Тут ее перебили. Я перебил. Насколько я помню, голос мой дрожал, как неизменно бывает, если я сугубо расстроен.
— А что подвело миссис Феддер к заключению, будто Симор — латентный гомосексуалист и шизоид?
Все взоры — мне показалось, все прожекторы, подружки невесты, миссис Силзбёрн, даже лейтенанта, — вдруг нацелились на меня.
— Что? — переспросила подружка невесты — вздорно, отчасти даже с вызовом. И вновь у меня промелькнула раздражающая мысль: она знает, что я брат Симора.
— Почему миссис Феддер думает, будто Симор — латентный гомосексуалист и шизоид?
Подружка невесты вперилась в меня взглядом, затем красноречиво фыркнула. Повернулась и с максимумом иронии воззвала к миссис Силзбёрн:
— А как считаете, нормально откалывать такие коленца? — Она воздела брови и подождала. — Как вы считаете? — повторила она тихо-тихо. — Честно скажите. Я просто спрашиваю. Ради вот этого господина.
Ответ миссис Силзберн был самой кротостью, самой справедливостью.
— Нет, по-моему, определенно нет, — сказала она.
У меня возник внезапный и неистовый порыв выскочить из машины и рвануть оттуда бегом — все равно, куда. Однако, насколько мне помнится, когда подружка невесты вновь обратилась ко мне, я оставался на откидном сиденье.
— Слушайте, — произнесла она с нарочитым терпением в голосе: так учитель разговаривал бы с дитём, не только умственноотсталым, но и с некрасивой каплей под носом. — Я не знаю, насколько вы понимаете в людях. Но какой мужчина в здравом уме всю ночь перед предполагаемой свадьбой не дает суженой глаз сомкнуть — лепечет, что он слишком счастлив, чтобы жениться, поэтому свадьбу ей придется отложить, пока он не почувствует себя крепче, а иначе он не сможет прийти на свадьбу? А потом, когда суженая ему, как ребенку, объясняет, что все уже уговорено и спланировано за много месяцев, и отец ее невозможно много всяких сил и средств потратил, чтобы у них был банкет и прочее, и родня ее съезжается со всей страны, — и когда она ему все это объяснит, он отвечает, что ему ужасно жалко, но он не может жениться, пока ему не станет меньше счастливо, — или мелет еще какую-то белиберду! Вы головой своей подумайте, а? Если не возражаете. Это, по-вашему, нормально? Так может сказать человек в здравом уме? — Голос у нее едва не срывался на визг. — Или его следует упрятать в психушку? — Она посмотрела на меня очень сурово и, поскольку я тут же не кинулся обороняться или извиняться, грузно откинулась на спинку и сказала мужу: — Дай мне, пожалуйста, еще сигарету. Эта мне уже пальцы жжет. — Она передала ему тлеющий окурок, чтобы загасил. После чего лейтенант опять вытащил пачку. — Зажги ты, — сказала она. — У меня сил нет.
Миссис Силзбёрн прокашлялась.
— Мне кажется, — сказала она, — что нет худа без добра, если все так…
— Я вас спрашиваю, — с новым нажимом обратилась к ней подружка невесты, одновременно беря у супруга затлевшую сигарету. — Это, по-вашему, нормальный человек — нормальный мужчина? Или так будет лепетать какой-нибудь вечный младенец либо просто какой-нибудь абсолютно безумный маньяк совершенно чокнутого сорта?
— Батюшки. Ну вот что тут еще скажешь? Мне кажется, нет худа без добра, и всякая…
Подружка невесты неожиданно подалась вперед — начеку, выдувая дым из ноздрей.
— Это-то ладно, оставим на минутку — мне это без разницы, — сказала она. Обращалась подружка невесты к миссис Силзбёрн, хотя на самом деле, так сказать, в лице моей соседки говорила со мной. — Видели в кино *** ***? — вопросила она.
Упомянутое ею имя было профессиональным псевдонимом тогда сравнительно широкоизвестной — а теперь, в 1955 году и вовсе знаменитой — поющей актрисы.
— Да, — быстро и заинтересованно ответила миссис Силзбёрн и умолкла в ожидании.
Подружка невесты кивнула.
— Хорошо, — сказала она. — Вы никогда не замечали ненароком, как она улыбается — кривовато эдак? Как бы только одной стороной лица? Это хорошо заметно, если…
— Да — да, замечала! — ответила миссис Силзбёрн.
Подружка невесты сделала затяжку и глянула — едва заметно — на меня.
— Так вот, это у нее какой-то частичный паралич, — сказала она, выдыхая на каждом слове облачко дыма. — И знаете, отчего? Этот нормальный тип Симор, судя по всему, ее ударил, и ей на лицо накладывали девять швов. — Она перегнулась через мужа (вероятно, за неимением сценарной ремарки получше) и опять стряхнула пепел.
— Могу я спросить, откуда вы это знаете? — сказал я. Губы мои, два дурня, слегка подрагивали.
— Можете, — ответила она, глядя не на меня, а на миссис Силзбёрн. — Так вышло, что мама Мюриэл об этом обмолвилась часа два назад, пока Мюриэл вся на слезы исходила. — Она посмотрела на меня. — Я ответила на ваш вопрос? — Она вдруг переложила букет гардений из правой руки в левую. Относительно банальный признак нервозности — ничего похожего я все это время за ней не замечал. — И, кстати, к вашему сведению, — продолжила она, глядя уже на меня, — я думаю, вы знаете кто? Я думаю, вы брат этого Симора. — Она подождала — очень недолго — и, когда я ничего на это не сказал: — Вы похожи на него с этой идиотской фотографии, и я, так уж вышло, знаю, что вы должны были приехать на свадьбу. Мюриэл сказала его сестра или еще кто. — Взор ее по-прежнему упирался прямо мне в лицо. — Это правда? — в лоб спросила она.
Должно быть, когда я ответил, прозвучало это несколько заемно.
— Да, — сказал я. Лицо мое пылало. Хотя с какой-то стороны мне теперь было далеко не так раздерганно, как раньше, когда я только сошел с поезда.
— Я так и знала, — сказала подружка невесты. — Я же, знаете, не дура. Я вас узнала, как только вы сели в машину. — Она повернулась к мужу. — Я же сказала, что это его брат, как только он сел в машину? Правда?
Лейтенант чуть поерзал на месте.
— Ну, сказала, что он, вероятно… да, сказала, — ответил он. — Сказала. Да.
На миссис Силзбёрн можно было не смотреть — я и так чувствовал, с каким вниманием она впитывает этот последний поворот событий. Я мимолетно глянул за нее — украдкой на пятого пассажира, крохотного старичка: проверить, не пробило ли ему изоляцию. Не пробило. Никогда меня так не утешало ничье безразличие.
Подружка невесты вновь пошла на приступ.
— К вашему сведению, я также знаю, что ваш брат никакого педикюра никому не делал. И не пытайтесь тут острить. Я вообще-то знаю, что он где-то полвека был Билли Блэком в «Мудром дитяти».
Тут миссис Силзбёрн вмешалась в беседу активнее.
— В радиопрограмме? — уточнила она, и я поймал ее взгляд, заново исполненный обостренного интереса.
Подружка невесты не удостоила ее ответом.
— А вы кем были? — спросила она. — Джорджи Блэком? — В ее голосе интересно мешались грубость и любопытство — еще чуть-чуть, и это бы обезоружило.
— Джорджи Блэком был мой брат Уолт, — ответил я только на второй вопрос.
Она повернулась к миссис Силзбёрн:
— Тут, наверно, тайна какая-то, но этот человек с его братом Симором участвовали в знаменитой радиопрограмме под липовыми именами или как-то. Дети Блэк.
