Под потолком ресторана вспыхнула люстра, осветив просторное помещение. По его стенам были развешаны гирлянды электрических фонариков, в углу величественно топорщила иглы пушистая ёлка, украшенная игрушками и бантами. На каждом столике стояла вазочка с еловой веткой и висящим на ней маленьким блестящим шаром. Большой Санта-Клаус с мешком подарков на плече расположился возле лестницы, ведущей на второй этаж.
— Красиво тут у вас! — Гостья обвела взглядом обстановку.
— Сударыня, какой пожелаете столик? — театрально спросила Ира. — У окна, с видом на парковую зону? Или в углу — там интимнее? А может быть, в центре зала?
— В центре! — Наташа водрузила свой пакет на приглянувшееся место. — Мы ж с тобой центровые? Вот и будем сидеть в центре.
— Как пожелаете!
Когда Ира принесла бокалы и столовые приборы, то для них места на столике уже не нашлось. Он весь уже был уставлен не только вином, но и водкой, и закуской.
— Давай сюда! — призывно замахала Наташа. Она принялась раскладывать по тарелкам нарезанные сыр и колбасу, вытряхивать из пластиковых баночек готовые салаты. — Устроим себе пир на весь мир! Да, Ирка?!
— А водка-то зачем? — спросила та. — Я водку пить не буду. Вдруг Вахак Зурабович позвонит, а я тут пьяная в стельку. Или, не дай бог, приедет кто.
— Да кто приедет в такую погоду? — отмахнулась подруга. — Делать кому-то нечего?
— Всё равно, мало ли, — мотнула головой Ира. — Я же на работе.
— Ладно, — Наташа удовлетворённо оглядела накрытый стол. — Пей, что хочешь — мне всё равно.
Администраторша зажгла свечку. Весело вспыхнувший огонёк отразился в хрустальных боках бокалов.
— У вас тут и музыка есть? — кивнула гостья на динамики, развешанные по углам. — Давай включим!
— Там ни одной приличной записи, — поморщилась Ира. — Сплошное старьё. Уж лучше телевизор смотреть.
— Ну включи телевизор.
Сбоку от них, под потолком, вспыхнул голубой экран.
— Эх, мужиков нету — вино открыть некому! — закряхтела Наташа, пытаясь откупорить бутылку.
— Чего ж ты своего не привела? — наблюдая за её стараниями, спросила подруга.
— Да ну его! — вытянув пробку, скривилась гостья. — На фига он тут сдался? Мешал бы только.
Наполнив бокалы тёмно-красным, тягучим вином, девушки торжественно их подняли.
— Ну что — за нас, красивых? — произнесла Наташа.
— Давай!
Выпив, подруги принялись за еду.
— Вино десертное притащила, а закуску солёную, — упрекнула Ира гостью.
— Да ладно выпендриваться! — сверкнула глазами та. — Какая тебе разница? Чай, не прынцесса, и так сойдёт.
Наташа набила полный рот колбасы и с удовольствием жевала.
— Хорошо тут у тебя. Красиво! — высказалась она. — В новогоднюю ночь много народу будет?
— Все номера забронировали.
— Понятно.
Разговор не клеился, и Наташа снова наполнила бокалы.
— За наступающий Новый год! — подняла она следующий тост.
— Да рано ещё за Новый год пить…
— Нет, всё равно давай выпьем. За наступающий Новый год! Чтобы старый год поскорее закончился, и всё плохое в нём осталось. А в новом году чтобы у нас с тобой было всё только хорошее. Да, Ир?
— Ну… ну да, — согласилась девушка.
Из второго бокала Ира отпила лишь глоток, подруга же выпила всё до дна. Подперев подбородок, администраторша следила за гостьей.
— У тебя что-то случилось, Наташ?
— У меня? Ничего. С чего ты взяла? — как-то слишком поспешно ответила подруга, отведя глаза.
— Да нет… Просто показалось.
Ира тоже отвела взгляд и, не найдя ничего более интересного, уставилась в телевизор. Передавали местные новости. Послушав несколько минут, девушка снова решила завести разговор.
— Ну а в общем как дела-то у тебя, Наташ? Сто лет с тобой уже не виделись. Со свадьбы, кажется.
— Да, со свадьбы, — подтвердила подруга, оторвавшись от голубого экрана. — Созванивались только, но не встречались.
— Действительно… Ну и как семейная жизнь? Ладится?
Наташа налила себе третий бокал вина и залпом его осушила. Глаза её наполнились слезами.
— Колька мне изменяет, гад! — выпалила она.
Ира вскинула на подругу глаза и закусила ноготь.
— Изменяет? — спросила она, словно осмысливая услышанное. — Не может быть…
— Почему — не может? Очень даже может! — Гостья выплеснула себе в бокал остатки вина.
— Ты уверена?
— Уверена!
— Откуда ты знаешь?
— Нашлись добрые люди, рассказали. А сегодня я его сама подкараулила… — Наташа вытащила пачку сигарет и подвинула к себе пепельницу. — Надеюсь, курить здесь можно?
— Кури, — махнула рукой Ира. — Я потом проветрю.
— К Вальке из соседнего подъезда таскается, кобель! Ждёт, пока я на работу уйду, — и к ней. До самого вечера там сидит, только перед моим приходом домой является.
Наташа всхлипнула и глубоко затянулась.
— Я сегодня сделала вид, что на работу ухожу, хотя не моя смена. А сама в кустах спряталась. Почти час, как дура, под дождём сидела. Прокляла всё на свете, уходить уже собралась. А потом, смотрю — идёт мой милый и прямиком в соседний подъезд заворачивает. В Валькину квартиру зашёл и дверь захлопнул. Полчаса ждала! Думала — может, выйдет… Нет, не вышел. Ну я и начала туда ломиться.
— К Вальке в квартиру? — уточнила Ира.
— Конечно, куда же ещё? Позвонила — никто не открыл. Я ещё давай звонить, потом стучать, потом заорала…
Наташа стряхнула пепел, придвинула к себе бутылку водки, отвинтила крышку. Наполнила стоящую тут же рюмку до краёв и залпом выпила.
— В общем, весь подъезд на уши подняла, — продолжила она. — Снизу люди повыбегали, сверху. А эти двое притаились и молчат. Когда я уже дверь ломать стала, тогда открыли.
— Ты… дверь ломала? — удивилась подруга. — Как?
— Плечом — как. Валька свою морду крысиную высунула и вякает: «Сейчас милицию вызову!»
— Вызвала?
— Не успела. Я её от двери отпихнула и в квартиру вошла.
Наташа затушила окурок и тут же прикурила снова.
— Вошла, а там, представляешь, сидит мой Колька на кухне возле раковины и делает вид, что что-то там винтит. Слесаря изображает!
— Так, может, правда кран чинил? — сделала Ира робкое предположение.
— Ага, голыми руками! Хоть бы ключ гаечный принёс, для вида! — Подруга снова всхлипнула и опустошила вторую рюмку водки. — В общем, я ему по морде треснула и ушла.
— Куда?
— Сначала домой, а потом к тебе. Видишь — здесь сижу.
— Понятно. — Ира принялась задумчиво жевать кусочек колбасы. Помолчав, спросила: — Ну и что теперь делать будешь?
— Не знаю! — По щеке Наташи скатилась одинокая слеза. Она быстро смахнула её и шмыгнула носом. — Выгоню, наверное. Пусть к своей мамочке-алкашке катится! Или к Вальке! Куда хочет, в общем…
— Подожди. Может, он ещё прощения попросит…
— Может, и попросит, — согласилась подруга. — Только на фига мне это надо? Я измены прощать не собираюсь! Запасным аэродромом не буду! Или ты считаешь нормальным, когда муж шляется?! Прощения попросил — и живи дальше, как ни в чём ни бывало?! Вот, сегодня у тебя здесь переночую, а завтра выгоню его к чёртовой матери!
Толстуха принялась наливать себе ещё одну рюмку водки.
— Ты до дивана-то дойдёшь? — наблюдая за ней, спросила Ира. — Или здесь под столом ночевать будешь?
— Дойду, не бойся, — успокоила её подруга. — Я, когда нервничаю, не пьянею. Хотя очень хочется.
Наташа с громким стуком поставила бутылку на стол.
— Нет, ну какой же козёл! — взорвалась она. — Какой же козёл! Сволочь! Потаскун! Полгода уже на моей шее сидит! Как из рейса пришёл, ни дня не работал! По дому ни черта не делает! Я с работы прихожу и к плите становлюсь — жрать ему готовить! А он, кобель, по бабам шастает! Живёт в моей квартире за мой счёт и мне же изменяет! Гад!
Ещё одна рюмка водки была осушена залпом.
— А помнишь, ты говорила, что Колька не посмеет тебе изменять? — задумчиво произнесла Ира. — Что выгодную жену побоится потерять? Что квартира важнее любви? Помнишь?
Наташа недовольно покосилась в её сторону.
— Помню.
— А вот видишь — посмел.
— Вижу! — сверкнула глазами та. Ира примолкла.
— Ведь мы же десять лет встречались! — снова завелась гостья. — Десять лет! Со школы, с шестого класса! Ну что у нас, любви не было, что ли? А поженились — и на тебе! Через полгода можно разводиться!
— И квартира не спасла, — добавила Ира, горько усмехнувшись.
— Ну да, да, не спасла! — в сердцах воскликнула толстуха. — Может, спасёт ещё! Сейчас Колька поймёт, что ему к маменьке надо будет возвращаться, и на коленях будет ползать! Вот увидишь!
Ира пожала плечом.
— Ты же только что сказала, что всё равно измену не простишь, — произнесла она.
