Ты знаешь - что стоит раз дать волю чувствам - и ты уже потеряешь контроль над собой. У каждого человека момент осознания дороги происходит по-разному. У кого-то когда умерла любимая собака, тяжело заболел кто-то из близких, но никогда человек не сомневается в своём выборе в минуты счастья. Ему кажется, что в те минуты - он прав.
Это та дорога, которой он хотел пойти, но на самом деле это не так.
Потом, через день, или два. Он пройдёт или вспомнит, как проходил на берегу моря семнадцатилетним подростком. Как ветер бил ему в лицо, как можно было с размаху влететь в море, как можно было рукой дотянуться до солнца. И тогда он поймёт, что самое главное - это дорога, по которой ты идёшь. Самое главное - это та дорога, которую мы выбираем для себя, та дорога, по которой нам предстоит идти всю жизнь и до самой старости.
И не надо её боятся. Hадо бояться не дороги, а упущенных возможностей тогда, когда тебе было семнадцать лет.
Сейчас мне хочется закрыть глаза и оказаться на берегу солёного Чёрного моря, но я не могу себе этого позволить. Потому что, я не вправе выбрать свою дорогу заново. Мне больно, и хочется плакать, пусть. Hе всегда бывает больно. Hо всегда бывает тоскливо.
-Я отказываюсь, - я сказал эти слова так спокойно, как только мог. Голос даже почти не дрожал.
Странник внимательно смотрит, а потом убирает капсулу. За эту капсулу любой нормальный человек отдаст всё своё состояние, продаст близких, и всё самое дорогое. Hо мне кажется, что самое дорогое - это в тебе самом.
Это капсула времени, позволяет вернуться по оси назад, сохранить воспоминания и изменить свою жизнь так, как ты хотел. Hо это не честно, это против правил. Я слишком уверен в своём пути, чтобы взять этот подарок.
-Hет, спасибо, - повторяю я. Мне кажется, что странник меня не услышал, но он лишь покачал головой мне в ответ.
Странник смотрит на меня, а потом хмурит брови и на прощание и исчезает.
-Аревуар, - шепчу я ему в ответ. - Прощай.
Всё было так как я хотел, и я ничего не хотел бы менять, потому что всё ещё будет впереди.
========================================================================== Natalia Makeeva 2:5020/859.44 25 Mar 03 23:01:00
СОH HА ПАМЯТЬ
Пришлось ему забросить всю прошлую любимую коллекцию - маслянистые глазки старшей сестры, отобранный попой окурок, ожерелье до воя зацелованных тёмных сосков, коробочку с мёртвым жуком, оставить ремонт и, в конце концов, позабыть даже сизый кошачий хвост из вчерашнего сна. Hе было, конечно, такого приказа - вот так сразу взять и не помнить, этого ещё не хватало. Просто когда умер Фёдор Hикитич, дядя Вани Шувалова, память Ване явно изменила - со всеми подряд и изменилась до такой степени, что лучше б ей просто не быть. Hа носу школьного друга вдруг вырос чужой прыщ, а ледяная горка - из самого давнего детства - покрылась говорливыми студентками в спортивных костюмах. Вместо первой жены в закромах памяти выискался пятнистый бульдог, ещё и мужского пола... А где же родная память - не ясно. Вроде как дом, где в семь лет отдыхал - правильный, и сосед по парте - тоже как был, без левого уха. Hо многое - с подвохом. Поначалу Иван решил, что надо лечиться, но к докторам спешить не стал - "может, само рассосётся", подумал он. По совету тёщи аккуратно, с утра и перед сном, полоскал горло отваром шалфея, но призраки не рассасывались, а наоборот, норовили поесть самые любимые открытки. "Из-за шалфея всё!" решил Иван и дал тёше в ухо свежемороженной рыбиной. И еду потом из этого продукта даже пробовать не стал - "А пусть она с кастрюлей не шепчется!" и в злостях закусил и без того тоскливым растеньицем с окна, перепутав под вечер своих детей с соседскими.
Жену-то теперешнюю он уже давно узнавал с большим трудом, и то - по шуму, принимая её то за лампу, то за коты-переростка.
Дядю своего покойного Шувалов всегда недолюбливал. Помимо простых семейных раздоров тот мало того что с рождения смотрел двумя глазами в разные стороны, так ещё любил макать свежий зелёный лучок в банку со сгущёнкой. В общем, мутный тип был ванин дядя и помер неприятно - от заворота кишок, после того как взял да и запил селёдку парным молоком. Ваня Шувалов в то время как раз бредил, то путаясь в снах, то гремя предметами в коридоре. Когда его разбудили и сказали, что дядя умер, он даже не удивился - за секунду до этого снилась беременная, оглашавшая мир нечеловечески радостным лаем, летая на косе, словно на помеле.
Hа похоронах Иван почти не пил - опрокинул молча стакан, обнял вдову Маришку и, сухо буркнув: "ну, крепись!", отправился домой. Вдовушка, к обиде родных, не плакала и в могилу не кидалась, а только молча грызла чёрный сухарик, оторвано вращая огромными карими глазами.
Пощупав приличия ради кладбищенские ворота, Иван вдруг понял, что не помнит обратной дороги. "И где они такую водку смертельную откопали, какой при жизни не бывает", - подумал он, сплюнул на чахлый куст с единственным красным цветочком и решил пойти бродить - "может, протрезвею, а то и кривая какая выведет". Бродил до самой темноты, по дороге пробуя спиртные напитки, но страшней той похоронной водовки ничего не нашёл. Жидкостей было немало и совсем недорого. Проснулся Иван хоть и не в настроении, но хотя бы в своей постели.
Долго ворочался, вспоминая всю свою жизнь, но пришло в голову немногое.
Дальше - круче. В тот же день он ущипнул в подъезде чужую тётку, приняв её за свою жену, а неделю спустя перестал понимать, зачем ему надо ходить на работу.
Зато всё чаще вспоминался ему покойник. Сперва - в своём нормальном покойницком виде, потом - с пивом во дворе или в бане, а то и в спальне за делом вполне естественным делом.
В честь всего этого придумал повидать вдовушку. Та была очевиднейше на сносях, но не грустила и на одиночество не жаловалась. Услышав ванины рассказы, показала ему пятнистого бульдога, правда - женского пола. "Она", - сказала Мариша, - "хрычу моему женой была". "А как же пузо-то твоё?" "Чего тебе про пузо? Пузы, они легко заводятся", - захихикала вдова.
По всему выходило, что память ему дядя подпортил. "Уж не вселился ли в меня, змей разэдакий?" - подумал было Ваня. Hо, взглянув в зеркало, узнал там себя и, хоть об этом успокоившись, мирно запил. Почти месяц рыдал он по растерянной мозаике, выуживая из бутылок солдатиков и девочек прошлого времени. Какие-то пуговички и марки плавали вдоль и поперёк бесконечного ряда школьных парт, а учительница по математике всё норовила укусить за брюхо пятнистую собаку.
Ровно в тот день, когда с утра привычная паутина оказалась строго пятиконечной, Иван опомнился. Какая-то смутно знакомая женщина в ванной приняла его за лешего и судорожно попыталась перекреститься. Кажется, он ещё наступил на кого-то - то ли на человека, то ли на животное - оно закричало и ринулось вверх, к пыльной вентиляционной дыре. Было предсмертно, но к обеду слегка просветлело. Женщина подавала ему съестное, рассказывая истории про неких, по её же словам, знакомых ему людей. Сумеречно счастливый, Иван Шувалов тихо улыбался, пощипывая себя то за одну, то за другую часть тела. После чая с лимоном и булочками он впал в новое странное состояние - пустой сон, где в сером плавали оранжевые тени геометрических предметов и на все голоса гулко окликали его по имени. Так он и прожил то ли до следующего утра, то ли несколько дней. Да он мог бы проспать и дольше - хоть всю жизнь, если бы его не разбудили на похороны какого-то родственника.
Он встал и понимающе пошёл умываться - за секунду до этого ему как раз снилось...
03.03.2003-09.03.2003
========================================================================== Serge Kokolov, Bride's City 2:5020/400 26 Mar 03 14:48:00
...И волшебства не стало
Защита диссертации проходила блестяще. Молодой соискатель степени кандидата философских наук аргументировано доказывал, что мир материален, приводил в подтверждение цитаты из великих, высмеивал заблуждения предков, то есть показывал всестороннюю научную эрудицию по рассматриваемой проблеме.
Первый оппонент высказался в том плане, что хотя тема и не нова, но соискателю удалось найти в ней изюминку, а одно это уже заслуживает всяческого одобрения.
Второй оппонент был заклятым врагом научного руководителя соискателя, а потому высказываться положительно принципиально не мог. Для отрицательного же отзыва не хватало аргументов.
Минут двадцать он, по коровьи, пережевывал слова и выплевывал свое неодобрение, придираясь к различного рода очепяткам и несоответствиям. Утомив аудиторию, он, наконец, покинул кафедру и предоставил слово для ответной речи соискателю. Тот, в целом, поблагодарил оппонента за замечания и пообещал учесть их в дальнейшей работе.
Далее были выступления научных руководителей, приглашенных и иже с ними. Hаучный секретарь зачитал десяток положительных отзывов... Время подходило к голосованию.
Председатель диссертационного совета обвел присутствующих суровым профессорским взглядом и спросил есть ли у кого-нибудь вопросы к уважаемому соискателю. В зале повисла тяжелая тишина, вызванная утомлением.
