Проснулся. Пошарил под подушкой – не потерял ли бумажника? Нет, всё на месте. Только вместо баксов лежат в лопатнике газетные обрывки. Вышел наш мужик во двор, а там его уже крутые поджидают.
– Чего надо? – взъерепенился мужик, – я с вами за два дня расчитался.
– Ну вот! – радуются крутые, – значит при бабках. А делиться не хочешь.
Мужик и разъясняет:
– Я бы поделился, да вот незадача – баксы в бумагу превратились, как только я проснулся. Пойду снова этот сон пересмотрю наново.
– Ну уж, нет! – говорят крутяки – хрен тебя знает, что ты на этот раз себе приснишь. Может приснится тебе, что ты не карась, а мент поганый. Что тогда? Сказали так и надавали конкретно мужику по-соплям. Тот утёрся, и молча пошёл домой.
И больше снов не видит.
Правда, на Рождество видел себя голой бабой, но это оказалось на мороз.
– Да! Совсем мужики забыл! Тут ещё одна история случилась на День рождения. Что тут сделаешь? Такой день.
Значит так. У одного мужика день рождения случился. Что ж. Раз уж так вышло, то надо праздновать. Ну, отпраздновали. Отметили, так сказать, дату. И пожелали долгой жизни. И ещё много всякого. Вот мужик на третий день очухался, поправился малость, и давай свои подарки перебирать. Правда, много перебирать не вышло, потому что порядочные люди, которые понимают, больше водку дарили. А чего там зазря пустые бутылки перебирать? Только расстраиваться. Правда, наш мужик все-равно поперебирал. Вдруг что осталось недопитое. Только зря он этот труд работал. Не тот сейчас гость пошёл, чтобы недопить или там недоесть. Вот наш мужик только вздохнул, глядя на эту нечеловеческую жадность и коварство. А потом глядит: пакетик какой-то нераскуроченный лежит. Мужик зарадовался сначала. Думал, что гожее сдуру подарили. Вот раскрыл он этот пакетик, а там курительная трубка. И бантик на ей голубенький повязан. Стал тут мужик думать, кто бы этакую пакость подарить мог. Да так и не придумал. Потому что это любой мог в насмешку. Хотел мужик эту трубку в помойное ведро выбросить, да тут его идея и осенила:
– Это ж, – думает, – какая польза выйдет, если чинариков наковырять и курить их через трубку. Тут тебе живая экономия произрастёт махровым цветом!
Как придумал мужик, так и сделал. Насобирал чинариков. Табак из них вытрусил. Трубку набил. И курит. Куда с добром!
Вот на следующий день пришёл мужик на работу. Стал к станку. Работает работу, а во рту трубка торчит.
Тут мимо начальник цеха проходит.
– Ишь ты, – думает, – какой у меня в цеху контингент трудится. Прямо, интеллигентные люди, мать их. Трубки курят почём зря.
И назначили нашего мужика мастером. И тот уже у станка не корячится, а по всему участку матюги разносит. Старается. Но трубку изо рта не выпускает.
А тут как раз директор завода от нефиг делать в цех заваливает. Глядит на нашего мужика и думает:
– Вот до чего старательный мастерила. Сразу видно – недюжинного ума человек. И трубку курит. А уж словарный запас!.. Просто удивление берёт.
И назначили нашего мужика главным инженером завода. Вот он уже по цеху не бегает зря, а матерится по селектору, как порядочный. Но трубку при этом изо рта не выпускает.
А тут, как на грех, приезжает на завод Сам. Ну, конечно, шум, да суета. Девки у входа хлеб-соль на полотенце держат. Народ работу бросил. Какая на хрен работа, когда такой случай? Топтуны, куда ни ткнись, хлопочут. Словом, событие мирового масштаба.
Наш мужик через толпу просочился поближе к ковровой дорожке, и ждёт. И трубку изо рта не выпускает.
Ну, приехал, значит, Сам. Хлеб-соль пощипал. И сходу речь двигать.
– Хорошо работаете, товарищи, – говорит, – только нету у вас ещё культуры в свете последних решений. Вот, гляньте, – на мужика указывает, – стоит человек и трубка во рту. А вокруг, может, беременные женщины да дети. И большой вред от этой трубки национальному здоровью. И даже во всемирном масштабе.
Тут мужикова карьера-то и обломилась.
Теперь он снова у станка. И трубку забросил подальше. И даже два раза курить бросал. Только не вышло бросить.
А во дворе, как мужики соберутся, всё расспрашивает, кто ему эту трубку подбросил в подарок. И обещает, что как найдёт вредителя, так сразу найдет, куда ему трубку засунуть.
Но никто пока не признался. А кто ж его, дурилу знает? Возьмёт, да и засунет. Ходи тогда с трубкой в жопе.
– Ну, это что, мужики! – сказал Никодимыч – дайте только отдышаться, и я вам совсем страшную историю расскажу….
Вот один мужик проснулся поутру, и вспомнил, что вчера он на опохмелку деньги заначивал и ту заначку прятал. А куда спрятал, вспомнить не может. Прямо отшибло всю память начисто. Как получку получал, помнит. Как с мужиками садились это дело обмывать, помнит. Как заначил, помнит. А вот куда эту самую заначку спрятал, вспомнить не может. Ему бы налить капель двадцать, конечно бы вспомнил. Да налить-то некому.
И начал мужик эту свою заначку искать. Весь дом перерыл – нету. Как чёрт прибрал. Вот наш мужик к бабе:
– Не видала ли ты, змея подколодная, мою заначку?
Баба клянётся-божится, что не видала.
– Если бы я видала, – говорит – то я бы, конечно, этой заначке место нашла. Мне ещё моя мама – кричит – говаривала, что я за дурня пошла, а я сомневалась. А теперь невооружённым взглядом вижу, что маменька была права. Это ж надо такое! Заначку найти не может. Лучше б ты башку свою дурную потерял.
Вот мужик терпение потерял, да во двор вышел. А во дворе уже соседи сели в картишки перекинуться. Мужик к ним. А они не наливают.
– Мы складывались, говорят, давай и ты свою долю. Вот мужик и начал жаловаться:
– Так и так, – говорит – заначку найти не могу.
А соседским мужикам евоное горе только в радость. Не они самые дурные, мол. Есть ещё и дурковатистей. И говорят они мужику, а сами смеются:
– Мы, – говорят, – с такими, которые заначку найти не могут, даже рядом не садимся, не то чтобы наливаем. Иди себе с Богом, – говорят.
Вот мужик и пошёл. Ходил, ходил попусту, да и взяла его обида.
– Кому же я теперь такой нужен, – думает, – раз я свою родную заначку найти не могу?
И решил тот мужик жизни себя лишить. Вот пошёл он к разрушенной мельнице. Там под плотиной омут хороший был. Вот привязал он себе камень на шею, да и прыгнул.
Когда прыгал, так глаза зажмуривал, чтоб не так страшно было. А как глаза разлепил, смотрит: стоит он перед Водяным. Тот сидит в кресле из коряг и русалочки молоденькие ему службу служат. А сам Водяной башку ладошкой трёт, да матерится так, что борода его зелёная ходуном ходит.
– Ты чё, мужик, – говорит, маму твою за ногу и в болото. Ты чё? Больше булыжника найти не мог? Ишь, паразит, как больно вдарил. Шишка теперь будет, это как пить дать.
Вот мужик и начал рассказывать своё горе. Так и так, – говорит – забыл, куда заначку спрятал.
Тут Водяной вконец рассвирипел. Пузыри пускать начал. Жабры щеперить:
– Не нужен мне, – кричит, такой персонаж, который собственную заначку найти не может.
Да как поддаст нашему мужику ногой. Тот так на берег и вылетел Вылетел, и домой побежал. И так его со страху, а может от воды не кипячёной, пробрало, что понос начался. Вот мужик скорей в дом, да в туалет, как был весь мокрый. Сидит, своё дело делает, да задумчивым взглядом окрестности озирает. И видит он, что свет от лампочки какой-то тусклый.
– Надо, – думает, – плафон протереть что ли…
Вот справился мужик со своими проблемами, открутил плафон… глядь! А заначка в плафоне лежит, цела целёхонька.
И стали после этого другие мужики нашего уважать. Голова, дескать. Так умело спрятал, что и сам найти не смог. И от уважения даже наливали нахаляву когда-никогда.
Такие вот дела чудные. А вы говорите…
А вот у другого мужика зуб заболел. Коренной. Слева. И так заболел, что спасу нет. У него и раньше было дело, что зуб болел. Так евоная баба отвела его к Ефросинье. К ворожее. Та пошептала, пошептала и велела водкой полоскать. И чтоб вы думали? Этот зуб, как рукой сняло. Правду сказать, не сразу. Мужик дня три-четыре всё полоскал, старался. А потом наполоскался и к вечеру полез к чужим мужикам драться. Он и до этого лез. Но к своим. Свои – они свои и есть. Сочувствие к больному проявляли. А чужим что? Взяли и выбили нашему мужику сразу четыре зуба. И какой из них больной был, уже не определишь. Но болеть перестало. Вот какие чудеса творит нетрадиционная, так сказать, медицина!
Ну и вот. А тут у мужика снова зуб и болит. А какой из оставшихся – непонятно. Потому что с левой стороны у него вообще ни одного зуба после той драки не осталось. Но болит! А что и зачем – неизвестно. Вот мужик помаялся, помучился, да и пошёл к зубному врачу.
– Лучше уж помереть, – говорит, – в опытных руках, чем так мучиться.
Сказал так и пошёл. Только рубаху чистую надел, как на смерть. Хотел ещё и в баню сходить, да не вышло. Как раз в бане женский день получился. Так что с мытьём как-то не заладилось.
