Новая жена – Акулина (дают разве такие имена?) приехала минут через двадцать (это с животом, на скорости, через весь город – Фая смотрела на нее, как на безумную), подхватила благоверного и отвезла домой. Смешно… Видно, Фаечка все-таки захмелела, если эта ситуация вызвала у нее смех…
Наутро было никак. Даже не плохо. Все были смурные, молчаливые. Наташа висла на плече у Руслана и что-то горячо шептала ему на ухо. Он только кивал в ответ.
А потом уехал…
Когда пришла похоронка, Фая лежала в больнице с сердечной недостаточностью, то ли произошедшие события дали о себе знать, то ли сердце материнское почувствовало беду.
Свекровь, Регина и Наталья долго не могли решить, как говорить и что. Они долго готовились, подбирали нужные фразы из массы ненужных, замазывали заплаканные глаза.
Но Фаине не была нужна подготовленная речь. Она все поняла, когда они только вошли в палату: эдакая странная делегация, состоящая из людей, так констрантирующих друг другу.
- Когда? – спросила женщина вмиг пересохшими губами.
- Они даже не воевали. Их только в часть везли, - всхлипнула «сноха», как будто бы это что-то меняло по сути. – Напоролись на засаду…
А потом были мельтешащие врачи в голубых костюмах, тяжелая операция, которую только сутки назад не могли решить – делать или не делать - и долгий одуряющий сон… Снилось всякое: и безоблачное детство, когда носилась на поле босиком; и знакомство с Сенечкой, когда он – рафинированный городской мальчик приехал к ним на отработку и не знал, куда себя пристроить в дорогих фирменных шмотках, а она – будущая жена – одолжила ему вещи старшего брата, который служил в армии; нежданная беременность – когда всякого пришлось наслушаться, и от своих, и от Зои Сергеевны – в итоге через неделю после свадьбы ребеночек скинулся, не выжил, а некоторые стали поговаривать, что его и не было… Снились веселые сны и какие-то снулые – все вперемежку. А потом приснился Руслан. Молодой, ослепительно-красивый, он шептал матери нежные слова и был безбожно-живой…
Фаина решила, что стоит жить, просто чтобы доказать всем, что она не как все, потому что принадлежность к толпе, так радовавшая раньше, теперь добивала. Хотелось отличаться.
В больницу к ней приходила только дочь. Где несостоявшаяся сноха женщина не спрашивала. Говорила на посторонние темы, спрашивала, хватает ли оставленных денег. Регина отвечала, что их регулярно приносит отец. Что в школе все хорошо. Что она решила, что проучится до десятого, а потом пойдет учиться на врача, потому что о маме надо теперь усиленно заботиться, к тому же Путин поднял заработки.
Фаина слушала это с улыбкой и верила каждому слову. Понимая, что половина - надуманность и ложь во благо!
- Ты принеси мне на выписку мое бардовой платье, то, которое мне было мало. Я похудела очень. Еще косметичку. И сапоги новые, на шпильке, - неожиданно попросила женщина, оборвав какую-то очередную «дурилку» Регины. – Хочу выглядеть, как человек. И Руслану будет приятно, что мать не сдается. Я знаю теперь, он видит нас, он рядом.
- Да? – а вот Регина не верила, просто не хотела волновать. – Я принесу все. Но по-моему, платье будет тебе велико, может лучше джинсы и кофточку?
- Бардовое платье! – твердо настояла Фаина. – Мое любимое.
- Оно не модное, - пыталась отговорить дочь.
- Зато я в нем – самое то. Мне же только сорок, а не сто сорок!
Регина посчитала, что у матери съезжает крыша, но все сделала, как надо: принесла отутюженное платье (все - равно на улице уже зима и поверх будет пальто), косметичку и новые зимние сапоги.
Платье было с запахом и широким поясом. Затянувшись потуже, словно боясь, что сердце куда-то выпадет, накинув пальто и повязавшись теплым платком, Фаина вышла на улицу. Дочь поддерживала ее за руку. Регина была готовность и участие, но мать заметила, что она посматривает на часики, будто куда-то торопится. Обиды на это не было.
- Ты иди, я сама дойду, - чтобы пресечь все возражения, готовые сорваться, выдернула руку и сказала: - Прогуляюсь, воздухом подышу. Сердцу хорошо, когда морозец.
- Ладно. Долго не гуляй, - и девочка убежала в сторону остановки.
Женщина медленно побрела в парк. Домой идти не хотелось. Не было уверенности, что желание жить не пропадет, когда увидит вещи сына (хотя, их, наверное, убрали), или просто вещи, к которым он прикасался когда-то. Шла и ни о чем не думала.
Пока не услышала знакомый смех. Прямо навстречу ей топала Наталья, под руку с каким-то парнем и хохотала, когда он что-то негромко говорил ей. Увидев Фаину, несостоявшаяся сноха приостановилась, видно не зная, что делать, потом что-то шепнула спутнику, и он с удивленным видом прошел вперед, а она подошла к женщине.
- Я сделаю аборт. Уже, конечно, поздно, но мне же жить еще. Понимаете? – в своей манере зачастила Наташа. – Руслана нет, а ребенок без отца – это обуза. Даже алиментов не дождешься. Мне помощи ждать не от кого…
Фаина поймала, пытавшуюся уйти после всего сказанного девчонку, и прошипела (не сказала, не закричала, не зашептала):
- Ты родишь этого ребенка, и оставишь его мне. Он мой. Доходи еще три месяца, а потом проваливай, сучка!
- Да, как вы сме…- но Наталья не смогла продолжить, потому что поняла по взгляду несостоявшейся свекрови, что смеет…
Дениска родился здоровым и крупным – 4.200. Наталья, словно опасаясь, что ее могут заставить принять ребенка, тут же написала отказ и сбежала из роддома.
Но Фаина не думала искать непутевую мамашу. Выносила – и спасибо! Больше ничего и не требуется, главное, указала, что она – Ловкая Фаина (отчества не знала) – бабушка. Ребенка, хоть и с проблемами – как без этого – отдали.
Женщина не думала, боялась, как они будут жить: она Регина и малыш. Придется ведь брать декретный, а на детские многого не купишь…
Пришла домой, развернула дорогой сверток, прижала к себе покрякивающего младенца и села на кресло.
- Мам, покормить его, наверное, надо. Я смесь купила.
- Видишь, спит, значит не хочет.
Зазвонил звонок в дверь. Регина убежала открывать, и что-то очень долго не возвращалась. Слышно было, что она вполголоса с кем-то спорит. Недовольно, выговаривая что-то, но стараясь при этом, чтобы спор не покидал пределы коридора.
Фаина была рада заботе. Тронута, можно сказать до слез. Дочка – то оказывается повзрослела.
Однако, не настолько, чтобы задерживаться так долго. Женщина положила Дениску на диван, подальше, так, чтобы не дай Бог не скатился, и вышла из комнаты. На пороге стоял Сенечка: с чемоданом в одной руке и младенцем в другой. Напротив него стояла вся красная, разгневанная от сдерживаемых чувств Регина. Оба совершенно не ожидали выхода на сцену Фаины.
- Заходи, чего уж там, - она махнула рукой. – Только на кухню, а то там малыш спит.
Женщина удивилась, что «новоиспеченный дед» заявился в первый день их прихода из больницы, что пришел с сыном, да еще приволок чемодан вещей (неужели четырехмесячный младенец способен испачкать столько белья, что приходится носить его с собой чемоданами?).
- Чай будешь? – буднично поинтересовалась Фаина.
- А ты не хочешь спросить, почему я здесь? – Арсений сел на табурет, прямо в пальто, держа в руках спящего ребенка, только чемодан поставил у входа.
- А что спрашивать? И так все понятно, - хмыкнула женщина и решила подначить экс - супруга: - Твоя Акула сделала ножки куда-нибудь в Штаты, тебе нечем платить няньке и ты ее рассчитал, твоя мама наотрез отказалась заниматься воспитанием внука, а по этой причине ты решил вернуться, - она болтала, так не задумываясь, просто чтобы что-то говорить и попутно заваривала чай, поэтому для нее было полной неожиданностью, когда послышались всхлипы.
Сенечка плакал навзрыд, как безутешный ребенок. Его плечи согнулись и дрожали. Ребенок в его руках проснулся и разразился ревом. Чтобы прекратить массовую истерику, Фаине пришлось подхватить сына мужчины и, укачивая, накапать его отцу «корвалола».
- Ты чего это?
- Тебе уже мама позвонила, да? Но зачем так жестоко? Я два дня думал, что тебе сказать? А ты так прямо с порога? – Арсений всхлипывал и вытирал слезы застиранным кухонным полотенцем, первым что подвернулось под руку.
- О-о, - только и смогла выдавить женщина. Не верилось, что она так прямо сразу попала в точку. Хотелось швырнуть ребенка в руки его отца и отправить обоих куда подальше. Но мешали глазки успокоившегося мальчугана: живые, карие, с длинными ресницами, ему бы девчонкой родиться, а не мальчишкой.
- Ты нас не выгоняй, ладно. Я буду на кухне спать. А Поля – она ведь много места не займет.
- Постой, какая Поля? – Фаина не могла понять, неужели насчет няньки она ошиблась.
- Ну, Полечка, - мужик махнул рукой в сторону ребенка.
Женщина тихонечко рассмеялась. Собственно говоря, почему она решила, что у ее бывшего благоверного сын?
