Ознакомительная версия.
Полученные результаты казались из ряда вон выходящими. Центральная часть «Звездной бабочки» составит трубу длиной 32 километра. В момент же старта длина цилиндра будет равняться одному километру. На околоземной орбите он развернется до своих истинных размеров благодаря тридцати двум выдвижным секциям, входящим одна в другую, как части складной подзорной трубы. Диаметр цилиндра в центральной части корабля достигнет 500 метров. Площадь паруса из майлара окажется равной одному миллиону квадратных километров, что соответствует размерам большой страны или маленького континента. Чтобы гарантировать выживание людского рода на корабле в течение 1000 лет, идеальное число пассажиров должно составить 144 000 человек.
Вечером после работы конструкторы отдыхали в левой части горизонтальной перекладины буквы «Т». Популярными местами для развлечения стали ресторан и кафетерий с играми, музыкой, библиотекой. Субботним вечером ресторан превращался в танцплощадку. В задней части кафетерия появился маленький кинозал.
Элизабет Малори по-прежнему избегала Ива Крамера. Его это не оскорбляло. Он даже не пытался приветствовать экс-спортсменку, когда видел вдали ее кресло-каталку. И если женщина случайно бросала взгляд в его сторону, руководитель проекта из уважения к ней отворачивался, чтобы не ставить Элизабет в неудобное положение. Малори тем временем продолжала бороться за саму себя, посещая интенсивные курсы развития мускулатуры. Постепенно она бросила пить и курить. Основу ее рациона вновь стали составлять свежие фрукты и овощи. Она отказалась от антидепрессантов и теперь принимала только снотворное. Настал день, когда экс-чемпионке удалось покинуть кресло-каталку и встать на ноги. Она попыталась пройтись на костылях. После множества падений Элизабет смогла преодолеть несколько десятков метров, высунув язык и тяжело дыша от напряжения. «Быстрее, сильнее». Женщине показалось, что она родилась заново или, скорее, еще раз пережила то исключительное мгновение детства, когда она впервые пошла на двух ногах вместо привычного ползанья на четвереньках. С этого момента ее целью стало добраться до дверной ручки и перейти из одного помещения в другое. «Добраться до двери». Малори удалось выбраться из комнаты, выйти из своего дома, покинуть свой сад. Тогда она издала невероятно громкий крик радости, который соседи приняли за вопль боли. Чтобы отметить это событие, Элизабет устроила тем же вечером грандиозный праздник в ресторане. На глазах жителей центра «Последняя надежда» она облила кресло-каталку бензином и подожгла его. Все знали, как важен этот поступок для молодой женщины, и очевидная победа разума над материей придала им новый прилив бодрости.
Ив Крамер на праздник не явился, но прислал копоткое письмо, громко прочитанное Сатин: «Я видел бабочку, потерявшую крылья и вновь ставшую гусеницей. Я видел, как гусеница ползала в грязи. Я видел, как гусеница старалась вновь превратиться в бабочку, которой она некогда была. Я видел, как она выпустила крылья. Возможность изменить свою жизнь есть всегда. Средство отправиться в полет есть всегда. Браво, Элизабет. И.К.».
Шеф-повар ресторана преподнес Малори собственный подарок. Он изготовил торт, верхнюю часть которого украшала сахарная бабочка, сидящая на колесе-каталке. Затем один музыкант сел за фортепиано, другой взял электрогитару, третий устроил некое подобие барабанного боя с помощью кастрюль, и все присутствующие стали водить хоровод вокруг горящего кресла-каталки.
Элизабет, немилосердно фальшивя, спела песенку из своего детства. В ее хриплом голосе звучало настоящее веселье. Габриэль Макнамарра пригласил новую участницу клуба пешеходов на танец и крепко прижал к себе. Когда Малори потеряла равновесие, миллиардер поймал ее и разразился присущим ему громоподобным смехом. Молодая женщина с удовольствием слушала этот хохот. Неожиданно она громко засмеялась сама, как будто подхватив от промышленника заразу. Это проявление чувств помогло ей впервые вздохнуть свободно, избавиться от невероятного напряжения, накопившегося в душе за многие месяцы.
В это время Адриан Вейсс танцевал с Сатин Вандербильд. Партнеры поцеловались — сначала робко, затем все с большим пылом. Складывались и другие пары. Огромные мегаполисы находились далеко, и люди, собравшиеся в этом изолированном от мира научном центре, чувствовали себя членами нового, только что возникшего племени.
Наутро Адриан Вейсс попросил коллег срочно собраться, чтобы определить, из кого будет формироваться 144-тысячный экипаж «Звездной бабочки». Отношение ученого к проекту изменилось: он явно всерьез увлекся этой идеей.
— Мы находимся на начальном этапе уникального опыта, тем более чудесного, что он подразумевает возможность создания в другом месте «нового» (по определению Ива) человечества. Но как гарантировать, что это новое человечество не повторит прежних ошибок?
Перед собравшимися находилась только что сделанная уменьшенная копия корпуса «Звездной бабочки». Внутри корабля можно было видеть лужайку с расположенными на ней маленькими пластиковыми фигурками людей.
— Как вы все знаете, мой эксперимент с «Аквариумом-1» потерпел провал. Люди, собранные внутри замкнутого пространства, в конце концов стали инстинктивно воспроизводить социальные схемы, которые привели наш мир к его нынешнему плачевному состоянию. Какую бы группу индивидов мы ни взяли, в процессе существования в ее составе обязательно появляются эксплуататоры и эксплуатируемые, люди, действующие самостоятельно, и люди, расплачивающиеся за чужие поступки. Чем большая группа собирается под чьим-то началом, тем жестче становятся руководители и тем более суровому обращению подвергаются подвластные им лица. Нужно подумать и найти средство избежать повторения этой схемы нашим «новым человечеством». Сказанное тем более верно, что, увеличивая число подопытных кроликов, мы играем с нитроглицерином. (Он взглянул на помощницу Крамера.) Наш проект не имеет смысла, если в итоге где-то в другом месте повторятся те же самые катастрофы. Это хуже всего. С присущей нам глупостью мы очень скоро замараем и испортим другую планету.
— Так что же ты предлагаешь? — спокойно спросил Ив Крамер.
— Я предлагаю отбирать кандидатов на основании сверхвысоких, драконовских требований, чтобы в «Звездной бабочке» не оказалось ни дураков, ни мерзавцев.
Эти два слова в устах до сей поры столь флегматичного ученого только усилили влияние его идеи на слушателей. Среди присутствующих пробежал ропот недовольства. Сатин Вандербильд не удержалась от замечания:
— Все мы — дураки или мерзавцы с чьей-нибудь точки зрения.
— Ладно. Раз так, скажу, что я имел в виду людей, склонных к насилию, разрушению или самоубийству.
— Даже такие определения каждый понимает по-своему, — заявил Габриэль Макнамарра.
— Тогда взглянем на проблему позитивно, — сказан Адриан, — и используем принцип «выбирать как можно менее плохое». Я верю, что Ив Крамер изобретет «необыкновенный» космический корабль, который позволит нам покинуть Солнечную систему. Так поверьте же и вы мне, дайте мне возможность изобрести новое «необыкновенное» человечество.
Габриэль Макнамарра понял, что указанная возможность в самом ближайшем будущем обернется для него столь же «необыкновенными» расходами. Но это его не волновало.
— Учитывая масштаб задачи, мне потребуется помощь множества специалистов в области человеческих ресурсов — в первую очередь помощь Сатин, если она захочет ко мне присоединиться.
Девушка выглядела встревоженной. Она вытащила руку из коробки с маленькими пластиковыми фигурками, обозначавшими членов экипажа, и стала ронять их вниз, пропуская между пальцев, как крупицы песка.
21. ОТБОР 144 000 ИСКОРОК
Кончик ветви зашелестел в гуще кустов, и в воздух поднялась группа искорок. Дюжина маленьких живых огоньков улетела прочь, кружась во тьме.
«Им не нужно двигаться к свету, они обладают собственным внутренним сиянием».
Ив Крамер наблюдал за танцем насекомых так долго, что в конце концов ночная прохлада дала себя знать — по коже побежали мурашки.
«Зачем человеку завоевывать то, что находится вокруг него, когда он не в состоянии совладать с собственным внутренним миром? Зачем двигаться к удаленной звезде, если ты не способен достичь звезды, горящей в твоем собственном сердце?»
Ученый решительно прервал эти размышления.
«Черт! Не хватало еще превратиться в поэта. Вряд ли это будет мне к лицу».
К конструктору подошел высокий человек. Адриан Вейсс.
— Любите одиночество, не так ли? Ночные прогулки — явно ваш конек.
— Кто из нас не любит одиночества? Иногда одно одиночество просто располагается рядом с другим, вот и все. Тогда они становятся парой — два одиночества, которые идут по жизни бок о бок. У нас могут быть родители, дети, жены, любовницы, но при этом мы всегда остаемся в одиночестве.
Ознакомительная версия.
