— И так много смертей, почему бы вам просто не уйти с деньгами?
Афанасьев ничего не успел ответить. Послышались шаги. Эх, если бы это был Саня! Но нет, открылась дверь и на пороге появился Самойлов. Стас вошёл как к себе домой, даже не пытаясь как-то укрыться. В чём-то он был несомненно хорош, но вот в делах военных оказался полным профаном. Чуть не сбив его с ног, вихрем влетела Настя.
— Витька! — крикнула она и посмотрела на него.
Взъерошенные волосы и совершенно дикий взгляд. Она словно собиралась свалить с ног слона, если бы тот оказался у неё на пути.
— Назад! — заорал Виктор, понимая, что это уже бесполезно.
Оба они были как на ладони. Просто две идеальные мишени. Афанасьев поднял ствол в их сторону и ехидно улыбнулся. В следующую секунду Виктор прыгнул. Расстояние было около полутора метров, и за ту секунду, которая у него была, можно было успеть перехватить руку или хотя бы отбить пистолет и не дать прицельно выстрелить. Шанс был так себе — даже не пятьдесят на пятьдесят, но это единственное, что ещё можно было сделать. Он успел схватить Афанасьева за запястье, но тот уже повернул ствол в сторону Виктора. Сильный грохот ударил по ушам, словно лёд посыпался с крыши. В далёком детстве, когда они с пацанами шли мимо высокого дома, дворник на крыше ломал снег со льдом. Огромная глыба тогда с грохотом упала прямо перед ними. В тот день чудом никто не пострадал. После того случая Виктор всегда задирал голову вверх, когда зимой подходил к какому-нибудь дому. Он понял, что пуля попала куда-то в живот, но совсем не почувствовал боли, схватил Афанасьева двумя руками, пытаясь выбить у того пистолет. Через мгновение — опять громкий звук выстрела, и в этот раз стало очень больно. Дыхание мгновенно сбилось, и руки сразу ослабли. Словно в детстве, когда подтянулся уже много раз и хочется ещё один, последний, для ровного счёта, двадцать пятый, а силы уже нет. Виктор посмотрел Афанасьеву в глаза, тот счастливо улыбался. Почему-то теперь везде был туман, очертания предметов стали нечёткими, звуки приглушёнными. Виктор ещё видел, как Афанасьев навёл пистолет в сторону, где стояла Настя, но выстрела не последовало. Потом сквозь пелену тумана он увидел Сиплого. Саня сильно и грубо швырнул Настю обратно в дверной проём, уронил на пол Самойлова и, присев на одно колено, двумя руками направил ствол и несколько раз выстрелил туда, где только что стоял Афанасьев. Звуки выстрелов красивой музыкой сливались в какую-то знакомую симфонию, но Афанасьева там уже не было. За мгновение до выстрела Паша, схватив свой саквояж, с размаху прыгнул в боковую стенку стола-тумбы. Что-то хрустнуло, и Афанасьев, проломив огромную дыру в стойке стола, оказался под ним. «Теперь не уйдёт», — подумал Виктор. Комната стала переворачиваться, и он почувствовал, как пол, повернувшись, теперь стоял вертикально. Он прижался к нему плечом, чтобы не упасть. Почему-то напротив, так же вертикально, стоял потолок. Захотелось посмотреть, что там у него за рана. Скорее всего, ничего серьёзного. Виктор увидел Настю. Она наклонилась над ним и плакала, что-то говорила ему, но слов было не разобрать. Она взяла его за руку и поднесла руку к глазам, показывая зелёный медальон Нуо. Значит, вот он где. Настюшка нашла его. Здорово. Это очень хорошо. Потом он увидел Сиплого. Саня тоже чего-то говорил, зачем-то стал расстегивать Виктору тюремную робу. Навалилась усталость. Захотелось просто закрыть глаза и выспаться. Он потом со всеми поговорит, а сейчас просто хотелось отдохнуть. Последнее, что Виктор услышал, это Настин крик:
— Витька, не умирай, ты не можешь, Зе-е-е-евс! — потом боль прошла, и ему стало хорошо и спокойно.
* * *
Четыре минуты назад.
— Мы должны подождать ребят, — говорил Самойлов, на огромной скорости входя в крутой поворот.
— Стас, поворачивай вон туда, не будем никого ждать, — Настя показала рукой на большие открытые ворота.
— Подождём лучше здесь, — Самойлов слегка притормозил, но Настя с силой стукнула его по коленке и крикнула:
— Станислав, я сейчас тебя убью! Заезжай во двор!
Самойлов покачал головой, видя, как Настя схватилась за ручку двери, готовая открыть на ходу, и зарулил в ворота. Большой ангар мрачно возвышался посреди пустынной заброшенной базы. На огромной парковке стоял наглухо затонированный чёрный внедорожник. Стас, видя, что Настя собирается, как спринтер, рвануть с места, развернул машину так, чтобы его дверь была ближе к входу, и выскочил первым. Не давая друг другу пройти вперёд, они, как два упрямых барана, соревновались, кто протиснется в дверь первым. Стас победил, заходя внутрь, на ходу осознавая, что они делают совсем не то, что должны. Когда его взору открылся большой просторный зал, всё стало понятно. Кругом в нелепых позах лежали мёртвые люди. Стоявший у стола мужик поднял на него ствол, и Самойлову стало по-настоящему страшно. Нужно было всё-таки найти слова, убедить Настю не заходить внутрь, но теперь было уже поздно. Стас сначала услышал крик Ярского, прежде чем узнал его. Тот был в непривычной тюремной робе, весь поникший и серый, не такой как обычно. Виктор что-то громко кричал, видимо, Насте, которая ворвалась как торнадо. Всё произошло в мгновение. Ярский, как пружина, распрямился и вмиг очутился рядом со стрелком. Грохнул выстрел. Мужчина стрелял в упор. У Самойлова внутри всё сжалось от неизбежности того, что должно было сейчас произойти. Но Виктор не упал, а продолжал бороться с незнакомцем. Ещё один выстрел грохнул раскатистым эхом. Стас видел, как на спине у Виктора появилось красное пятно — похоже, пуля прошла навылет. «Там же сердце», — обречённо пронеслось в голове. В следующий миг Стаса свалили с ног. Это был ворвавшийся как молния Саня Сипелко. Он упал на одно колено и выстрелил несколько раз, но мужика, который застрелил Виктора, уже не было видно. Он словно растворился в воздухе. Стас даже не заметил, куда тот исчез. Спрятаться он мог только за огромную трибуну, стоявшую посреди зала. Вбежали несколько парней в камуфляже. Кто-то громко крикнул:
— Не стрелять! Брать живым.
Стас видел, как Настя, никого не слушая, подбежала к лежавшему Виктору, упала на колени и что-то ему кричала. Саню с Жекой вначале уложили на пол, но один из силовиков громко сказал:
— Отставить! Это свои.
Саня подбежал к столу, и Стас услышал, как он кричал кому-то из парней, что-то про подземный ход. Спецназовец рядом со Стасом по рации вызывал скорую. Самойлов подошёл к Виктору. Тот лежал на спине с открытыми, но совершенно потухшими глазами. Настя плакала, что-то постоянно говорила. Стас увидел растекающуюся лужу крови и два ранения — в живот и в левую сторону груди, чуть выше сердца. Даже мимолётного взгляда было достаточно, чтобы понять, что Виктор вряд ли справится. Не прошло и пяти минут, как подбежали парамедики с носилками. Настя не отходила ни на шаг. Стас увидел, как один из врачей посмотрел на своего коллегу и как-то неуверенно пожал плечами.
— Парни, у нас с ним одна группа крови, — громко сказал Саня одному из медиков.
Тот что-то ответил, но Стас не слышал. Подошёл к большой тумбе, куда спрятался человек, застреливший Виктора, заглянул под стол. Там зияла большая тёмная дыра, уходящая под пол.
* * *
Выскочив на Ярославку, Афанасьев не поехал в Москву, а повернул, наоборот, направо, в сторону Королёва. На базе всё прошло как нельзя лучше. Рука немного болела и кровила, но это мелочи, только царапина. Надо было добраться до сто седьмой дороги и поехать в объезд Москвы. Хоть машина и неприметная, но кто его знает, лучше перестраховаться. Павел Ильич улыбнулся, бросив взгляд на портфель, что стоял на полу перед пассажирским сиденьем. Он сделал всё, что хотел. Забрал деньги, посмотрел в глаза Ярскому, когда тот понял, что уже не жилец. Это, пожалуй, было самое приятное за сегодняшний день. Парень почти сломался, ещё чуть-чуть, и Афанасьев бы его дожал, но не хватило времени. И ладно, главное, что всё прошло на ура. Он опять оказался сильнейшим, на вершине пищевой цепочки. Почему-то было не жалко даже Жука. Ну, тут уже ничего было не сделать. Ладно, по крайней мере, по пути он заберёт и его полмиллиона долларов. На самом деле всё было на грани фола. Когда он застрелил Ярского, у него оставалось всего несколько секунд, чтобы успеть скрыться. Ещё бы мгновение — и, возможно, Афанасьев отправился бы вслед за Виктором. Про люк посреди зала Павел Ильич знал давно. Там был технический проход на улицу — как раз в сторону оврага. Мысль сделать путь отхода на всякий случай родилась давно. Несколько месяцев назад он заплатил мебельщику, чтобы тот приехал и закрыл одну из сторон огромного стола, сделав из него неподъемную тумбу. Со стороны стол смотрелся монолитным и тяжёлым, но если знать, куда ударить, то эта пластиковая часть легко ломалась. Сняв крышку с люка, Павел Ильич ещё раз приехал сюда с тремя пропитого вида грузчиками, и с большим трудом им вчетвером удалось сдвинуть стол прямо на открытый люк. Грузчиков пришлось везти почти за сто километров, чтобы у них не появилось желания вернуться. Эти пьянчужки очень радовались, когда прораб, коим представился Афанасьев, за пять минут работы и два часа катанья на шикарной бэхе поставил им ящик хорошей, качественной водки. Такая дотошная, продуманная подготовка в конце концов окупилась с лихвой. Потерянное время теперь стоило ему жизни. Точнее, только благодаря подготовке он выжил. Когда Павел Ильич выбрался на другую сторону оврага, весь в колючках и репейнике, он запрыгнул в «тойоту» и огляделся. Вокруг была такая тишина, словно вообще ничего не произошло. Восемь трупов остались на той стороне оврага, а здесь начиналась новая счастливая жизнь. Витая в своих мыслях, Афанасьев, не превышая скорости, объехал Москву и, в Голицыно выскочив на Можайку, направился в сторону Вязьмы. Там он заберёт деньги, затем утилизирует всё, что связано с именем Павла Афанасьева, и через Белоруссию махнёт прямиком на Вильнюс. Теперь он будет Хватов Павел Макарович и по документам станет старше на два года. На Литовском КПП Каменный лог движение достаточно большое, и он проскочит как песня. Двухгодичный шенген, всё настоящее: и паспорт, и водительские права. Конечно, если машину загонят на сканер, то у него будут огромные проблемы, но этот риск ничтожно мал, можно о нём даже не думать. Деньги будут спрятаны так, что даже при самом тщательном досмотре их не найдут. Этот момент Паша тоже продумал. Рубли менять на евро уже ни времени, ни желания не было. Это можно будет сделать и позже, прямо во Франции. Благо, наших там валом. Афанасьев с приятным чувством удовлетворённости улыбнулся и нажал на газ.
