— Готово, — добавила она, внушая самой себе, что тарелки в мойке чище некуда. Она целых десять минут мыла их и споласкивала в холодной воде, пока последнее сухое рисовое зернышко не отлепилось от фарфора.
Кстати, тарелки уже были чистыми, а дети еще нет. Она хотела искупать их и уложить в постель до прихода мужа, даже если они к тому времени не заснут. Роза вытащила пробку из мойки и увидела свое красивое лицо, которое отражалось в водовороте стекающей воды. Пройдет еще несколько лет, и ее волосы станут такими же седыми и тусклыми, как у ее матери.
Рафаэлю шесть лет, а Лите — восемь. У него подстриженные ежиком пушистые волосы, круглое личико и большие серьезные глаза с бровями домиком. Из-за этого кажется, что Рафаэль хмурится, даже когда он улыбается. А вот у Литы брови похожи на крылья, поэтому у нее такой вид, будто она вот-вот рассмеется, даже когда ей совсем не до смеха. Очень красивая девочка, как любит повторять ее бабушка Корасон, даже слишком часто, в ущерб самой Лите. Если Лита и вправду вырастет такой красивой, то чем меньше она будет об этом знать, тем лучше. Пока же она, как ни удивительно, совершенно не осознает, что может как угодно вертеть любым существом мужского пола старше тринадцати, и слава богу, если так будет и дальше.
Лучше выразить свою любовь и восхищение, просто проведя по влажным волосам детей, или снять с их лобиков мыльную пену, которая может попасть им в глаза.
— Как вода? — спросила Роза. Лита кивнула:
— Хорошая. Не очень горячая.
— Ага, — поддержал Рафаэль. — Не очень горячая. Она была не очень горячая, даже когда мы залезли в ванну.
— Смотри-ка, ты уже не просишь дать тебе утенка.
— Гмм…
— Так что, дать его тебе?
— Ну… — Рафаэль пожал плечами, — ладно.
— Только «ладно»? А совсем недавно ты ни в какую не хотел без него купаться.
— Хорошо. Дай мне, пожалуйста, утенка. Роза протянула ему желтую игрушку, и он бросил ее между скрещенных ног. Почти сразу же утенок завалился набок и стал тонуть. Две половинки пластмассовой игрушки постепенно разошлись, и немного песка высыпалось из нее при каждом купании. За несколько месяцев Роза так привыкла к тому, что песок царапает ей спину, когда она лежит в ванне, что ей почти недоставало этого ощущения, когда весь песок высыпался.
— Мама, расскажи о больнице, — попросила Лита.
— Все… как обычно.
— Ты спасла кого-нибудь? Роза помотала головой.
— Нет, Лита, сегодня никого.
Лита была разочарована. В прошлом месяце Корасон привела детей в больницу, чтобы они встретили маму с работы. Все вместе они вошли со стороны отделения травматологии, куда только что привезли людей, пострадавших в автокатастрофе в районе Эдзы. Трупы лежали прямо на полу, и кругом было много крови. К счастью, дети были уравновешенными и, в отличие от бабушки, не мучились потом кошмарами и спали спокойно. Однако этот случай дал Лите совершенно неверное представление о каждодневной работе матери, и Роза пыталась исправить положение, терпеливо объясняя девочке что к чему.
— Ты правда никого не спасла?
— Правда. Зато одному больному я поставила диагноз — аппендицит.
— Аппендицит! — радостно подхватила Лита. — А от этого можно умереть?
— Только если попадешь к некомпетентному доктору.
— Не-ком-пе-тент-ному?
— Плохому доктору.
— Как Эдуардо?
— Кто тебе сказал, что Эдуардо плохой доктор?
— Ты.
— Неужели?
— Я слышала, как на прошлой неделе ты говорила об этом папе.
— А-а! Так у тебя большие уши, — притворно рассердилась Роза и ущипнула ее за ушко.
Лита захихикала.
— Ну, а у тебя как дела? Расскажи, что в школе. Ты там кого-нибудь спасла?
Но Лита ничего не ответила. Ее отвлекло то, что проделывал Рафаэль.
Роза повернулась. Рафаэль схватил утенка и держал дырявую игрушку над лицом, выливая мыльную воду прямо себе в рот и на подбородок.
— Раффи, неужели ты пьешь это?
— Совсем немножко, — пролепетал Рафаэль.
— Ведь я говорила тебе, что вода в ванне совсем не такая, как питьевая вода из крана на кухне. Она грязная.
— Нет, чистая! Мы только что в ней искупались. Посмотри, сколько тут пены!
— Нет, — твердо сказала Роза, отбирая у него разломанного утенка. — Она грязная, а вот вы чистые, поэтому вылезайте оба. Сейчас я вас вытру и уложу спать.
2
Держа наготове футболку, Роза смотрела, как Рафаэль натягивает ночные шортики. Ей хотелось держать футболку одной рукой, но ничего не поделаешь, нужно держать двумя руками. Ей вообще не хотелось ее держать, но иначе нельзя. Футболка должна быть наготове на случай, если он захочет ее надеть. Иногда он ее надевал, когда выдавались прохладные ночи, и поэтому Роза предпочитала прохладную погоду.
Лита всегда надевает футболку, ложась спать. Сама того не сознавая, она старается прикрыть свою еще не оформившуюся грудь, а вот Рафаэлю, казалось бы, незачем прикрывать грудь, которая никогда не оформится. Но на самом деле все наоборот: Лите пока не надо скрывать грудь, а вот Рафаэлю…
— Рафаэлю тоже не надо, — пробормотала Роза себе под нос.
— Чего мне не надо?
— Ничего, — ответила Роза, непроизвольно зевнув. — Ты наденешь футболку?
Рафаэль щелкнул резинкой шортиков.
— Нет.
— Точно? — спросила Роза и тут же сама себе ответила: — Нет, ну и ладно.
— А теперь пойдем пожелаем спокойной ночи бабушке, — сказала Лита.
— Хорошо, — ответил Рафаэль.
— Хорошо, — повторила Роза, хотя не могла не думать о том, что надето на сыне, даже когда он уже лежал в постели, а тем более когда, прежде чем лечь спать, шел пожелать доброй ночи Корасон.
Роза вздохнула, потом снова уложила футболку в шкаф, где она и должна была бы лежать в любой нормальной семье, при любой нормальной бабушке.
Корасон сидела на диване, отложив в сторону книгу, которую только что читала. Лита забралась к ней на руки, а Рафаэль встал рядом, положив руки на колени бабушки.
— Вы знаете, о чем я сегодня думала? — спросила Корасон.
— Угу, — сказала Лита.
Рафаэль даже не удосужился ответить, потому что знал, о чем пойдет речь, а только встал на цыпочки, опираясь о бабушкины колени, чтобы казаться выше ростом.
Корасон запустила пальцы в еще влажные волосы Литы.
— Я думала о том, что мы с ними сделаем всего через несколько лет. Можно придумать массу интересных вещей, выбрать какую угодно прическу. Мы вместе полистаем журналы мод и выберем самые лучшие.
— Не-а, — сказала Лита. — Для разных причесок их пока слишком мало. — И уложила челку набок. — Вот видишь, я могу уложить ее на эту сторону или на другую, но…
— Ничего, — Корасон перешла на сценический шепот. — Может быть, через несколько лет твоя мама перестанет стричь их так коротко. — И она рассмеялась. — Очень красивые волосы1 Я так и вижу, как они спускаются до пояса, длинные и шелковистые. А еще их можно завязать сзади лентой и воткнуть в них цветок. Конечно, — она опять перешла на сценический шепот, — цветок в волосах к лицу только самым красивым девушкам.
Лита задумалась.
— Может, мне не захочется носить цветок в волосах.
— Это мы еще поглядим! Еще как захочешь, когда мальчики начнут за тобой бегать! Вот что я тебе скажу, ангел мой: они все равно будут бегать за тобой, даже и без цветка. Ты сама будешь как цветок!
— Цветок…
— Да, — подхватила Корасон. — Цветок. И ты будешь разбивать сердца.
— А я? — вмешался Рафаэль, не в силах больше сдерживаться. — Лола, а я буду разбивать сердца?
Роза закрыла глаза. Это была единственная возможность не видеть выражения лица Корасон.
Слабая улыбка, вполне соответствующая подлинному отношению к мальчику, слегка искривила вдруг застывшее лицо Корасон, похожее на маску смерти. Клевок губами в щеку Рафаэля, жалостливый взгляд на его обнаженное тельце.
— Конечно же, ты будешь разбивать сердца, дорогой. Много сердец. Ты будешь плейбоем.
— Я буду плейбоем, а Лита станет разбивать сердца.
— Да.
— И мы оба будем богатыми.
— Надеюсь.
— Здорово! Мы оба будем богатыми, и у нас будут громадные дома. А я буду плейбоем-баскетболистом.
Корасон кашлянула.
— Зачем тебе баскетбол, дорогой?
— Да, я буду играть в баскетбол. Точно! Я уже об этом думал. У меня получится.
— Ну-ну. Это очень неплохая мысль, но, дорогой, может, лучше стать, например, юристом? Ведь баскетболист должен быть…
— Ну все! — прервала ее Роза, резко открыв глаза. — Пора в постель. — Избегая встречаться взглядом с Корасон, Роза захлопала в ладоши, чтобы предупредить неизбежный протест. — Папа сегодня поздно вернется с работы, так что вы его не дождетесь. Спать — и никаких возражений.
