— Скорее всего, школа Франсиско де Сурбарана, — ответила Джорджина, необычайно посерьезнев. — Вероятно, написан в конце восемнадцатого столетия. Конечно, испанцем — итальянцы не способны на что-либо столь восхитительно мрачное. Косая монахиня. Автор неизвестен.
— Как вы считаете, она подмигивает или слепа на один глаз? — Мне хотелось услышать мнение Джорджины относительно личных черт изображенной на портрете женщины.
— Определенно подмигивает. Наверное, старая развратница подглядывает сквозь дыру в монастырской стене, смотрит, как скачут монахи в исподнем. — У Джорджины мысль всегда работала в одном направлении. — Красиво, — добавила она. — Портрет, наверное, висел в доме семейства Гэмбитов среди всякой прочей жути. Все остальное давно сгорело, а подмигивающая аббатиса осталась.
Полотно явно обладало собственной силой, и я порадовалась, что на Джорджину оно тоже производило впечатление. Ведь она такая культурная женщина, почти аристократка.
Странно, как часто подмигивающая аббатиса занимала мои мысли. Я даже дала ей имя, только держала его в секрете. Назвала доньей Розалиндой Альварес Круз делла Куэва — прелестное длинное имя в испанском духе. Она была настоятельницей монастыря в стиле барокко, воображала я, стоявшего на одинокой голой горе в Кастилии. Монастырь назывался обителью Святой Варвары Тартарской в честь бородатой покровительницы чистилища умерших до крещения младенцев, которая, как говорят, играет с ними в этом царстве мертвых. Откуда взялись эти фантазии, не знаю, но они забавляли меня, особенно во время бессонных ночей. Старики спят немного.
Да, испанцы знают толк в изображении черных тканей, — заметила Джорджина. — Они у них так бесподобно гнетуще унылы, как ни у кого другого. Облачение старой дамы имеет текстуру лепестков орхидеи и цвет чистилища. Превосходная работа. Лицо аббатисы обрамляет белая, накрахмаленная оборка; оно светится, как полная луна, и, как луна, чарующе.
Я чувствовала, что Джорджина понимает портрет подмигивающей монахини так, как мне не дано.
Через три дня после прибытия в Лайтсам-холл состоялась моя первая личная беседа с доктором Гэмбитом. Я была вызвана у нему запиской на красной бумаге, где говорилось: «Мариан Летерби, прошу соблаговолить прийти ко мне в кабинет в шесть часов вечера. Л. Гэмбит, психиатр».
Кабинет доктора Гэмбита располагался на первом этаже главного здания. Эта маленькая комната, выходящая окнами на круговой балкон и дальше на лужайку, была настолько завалена всякими безделушками и заставлена массивной мебелью, что казалось, здесь не продохнуть. Книги, журналы, фигурки медных Будд и мраморных Христов, мешанина из всякого рода археологических пустяков, ручки и прочая мелочь занимали каждый квадратный дюйм пространства. Доктор Гэмбит сидел за столом черного дерева размером с половину комнаты. Предлагая мне сесть, он выглядел очень профессионально. Я же с трудом нашла свободное место.
— За недели и даже за годы мы не ждем результатов Работы, — начал он. — Но мы предполагаем Усилие. Наше заведение создано с целью познакомить людей с Работой. С Внутренним Христианством. Мы выбираем обитателей из тех, кто уже познал тяготы и горести жизни в трех измерениях, людей, настолько разочаровавшихся в существовании, что от времени и неудовлетворенности их эмоциональные связи ослабли. Подобное состояние открывает духовный выход к Новой Истине.
Он строго посмотрел на меня, но я лишь согласно кивала, как поступаю всегда, если нервничаю. Доктор что-то записал в блокнот и продолжал:
— За всеми членами нашего сообщества наблюдают и их изучают, чтобы они могли получить Помощь. Но никакая Помощь немыслима, если индивидуум отказывается от сотрудничества и не предпринимает Усилия. В вашей характеристике упоминается о следующих сторонах морального изъяна: Алчность, Лицемерие, Эгоизм, Лень и Тщеславие. В первой строке списка значится Алчность как доминирующее чувство. Такое количество психических отклонений за короткое время не исправить. Вы не единственная жертва дегенеративных привычек — у каждого свои недостатки. Здесь мы стараемся выявить эти недостатки, чтобы в итоге развеять их Светочем объективного самосознания. Тот факт, что вы Избраны в качестве члена нашего сообщества, дает вам сильный стимул смело противостоять порокам и преуменьшить их влияние на вас.
Я была сбита с толку его откровениями и, надо признаться, обижена. Некоторое время что-то бормотала, стараясь привести в порядок мысли, а затем заявила:
— Доктор Гэмбит, вы ошибаетесь, если считаете, что меня кто-то выбирал, чтобы поместить в ваше заведение. Просто отправили родственники, решившие от меня избавиться, но не пожелавшие отягощать свою совесть убийством. Невестка Мюриель остановилась на этом месте, поскольку только здесь принимают престарелых женщин за сумму, которая по карману ей и сыну. Очень сомнительно, чтобы в этих стенах когда-нибудь обо мне слышали, и я не понимаю, откуда вы взяли, что я некая избранница.
— Есть такие сущности, которые вам не дано сейчас понять, и вы не должны к этому стремиться, — загадочно ответил доктор Гэмбит. — Старательно выполняйте свои ежедневные обязанности и прилагайте Усилие. Не пытайтесь дать объяснение Высшим сферам и разгадать их тайны, пока не освободитесь от Автоматической Привычки. Порок и Привычка суть одно и то же. Советую перестать употреблять в пищу цветную капусту. Я установил ваш неумеренный аппетит к этому овощу, и это в то время, когда вами правит Алчность.
«Миссис Гэмбит заметила, как я, работая утром на кухне, стащила маленький кочешок вареной цветной капусты. Нужно вести себя осторожнее», — подумала я, кивая.
— Я рад и обнадежен тем, что вы уже боретесь со своей Ущербной Индивидуальностью, — сказал доктор Гэмбит. — Индивидуальность — это вампир, и Истинное «я» не способно проявиться, пока Индивидуальность довлеет.
Мне же хотелось ответить: «Все это так, но какое у вас есть право критиковать мою алчность, если вы намного толще меня?» — но я лишь что-то промычала, и психиатр, похоже, решил, что я прошу у него духовного совета.
— Не отчаивайтесь, — ответил он. — Усилие приносит плоды, если человек отказывается от вознаграждения. Хотя Алчность глубоко укоренилась в вашем характере, вы сознаете, что это пагубное новообразование, и поэтому сумеете избавиться от него, подобно тому как дантист вырывает больной зуб.
Разве человек дородности доктора Гэмбита не должен отличаться Алчностью, по крайней мере такой же, как моя? Или он страдает щитовидкой? Толстяки вечно твердят, что у них не в порядке щитовидка, хотя едят больше, чем другие. Как, например, Мюриель, которая беспрерывно жует шоколадки и никогда ни с кем не делится.
В любом случае беседы об алчности помогают экономить на питании пожилых женщин. Нижние ящики в огромном столе психиатра наверняка набиты сэкономленными фруктами, конфетами, печеньем, финиками и карамелью. А верхние ящики на всякий случай оставлены пустыми — для скоропортящихся продуктов вроде сандвичей с сыром и холодной жареной курятины, чтобы все это не завалялось где-нибудь внизу под толстой амбарной книгой.
— Вот еще, щитовидка, — сказала я. — Никогда не слышала подобной чуши.
К моему удивлению, доктор Гэмбит остался доволен и мгновенно отозвался.
— Это одна из важнейших практических основ для самосозерцания. Гланды и их функция — первейшее доказательство того, что Воля превыше Материи.
— Сам ты гланды! — Меня распирала ярость, и от этого дикция стала хуже обычного. Он же сразу перешел к инструкциям, как наблюдать за моей щитовидкой. Этот толстый молокосос-коротышка собрался меня учить!
В комнате было жарко, и я, должно быть, слегка задремала, а проснулась, как от толчка, когда с треском отворилась дверь. Вошла обряженная, как привидение, Наташа Гонзалес. На ней была длинная белая ночная рубашка, густые с проседью волосы рассыпались по плечам. На желтоватом лице горели два красных злых пятна — по одному на каждой щеке. Она указала на доктора Гэмбита, как фурия мщения.
— Если вы не избавитесь от этой женщины, — закричала она, — я сегодня же вечером уйду из вашего заведения.
Притворяясь, что все еще сплю, я осторожно поднесла слуховую трубку к уху. Доктор Гэмбит в смятении встал и усадил миссис Гонзалес в ближайшее кресло на кучу романов в мягкой обложке.
— Успокойтесь, Наташа, не забывайте о своей Особой Миссии. — Он раскурил сигарету и собственной рукой вставил ей в рот. Я наблюдала за всем одним глазом и должна сказать, что нашла отношение доктора Гэмбита к Наташе совершенно неожиданным.
— Дорогая моя леди, Спокойствие — это та Дань, которую вы платите за несущийся сквозь вас поток замечательных даров. — Он внимательно смотрел на нее сквозь толстые линзы очков. — Спокойно, Наташа. Вы блаженно-невозмутимы и спокойны.
