-А вы чего же сами не становитесь настоящим человеком? Кстати там будут паразиты, грязь, различные неудобства. Не хотите?
-Что касается хотите. Процесс очищения не зависит от чьего-то хотения. Голод и другие мучения очистят вас в любом случае. Насчет меня. Как известно, Философ не обязан жить так, как учит его философия. Еще Сенека сказал. Сам себе очищение устраивать не хочу. Общее наступление первобытности и полного очищения человека ожидаю лет через пятьдесят. Мне сейчас 52 и я, к сожалению, не доживу до золотого века.
-Мне дайте возможность дожить.
-Не доживете, не дожили бы. В чистом мире не будет стариков. И все равно я не против. Я же не планировал вас излавливать, сами подвернулись, еще заметили кровь на ящике. У меня выбора другого не было. А сейчас я даже рад. Проведу на вас эксперимент, ускоренно смоделирую весь путь очищения человека. Тем более вы очень даже подходите. На вас много шелухи. Жаль, что нет здесь вашей сучки, а то бы вы здорово отыграли роль мужчинки, смелого, не сдающегося. Очень интересный вид шелухи, но нужна баба. Вам нужна, чтоб не сразу слетела шелуха, а постепенно. Хотя и так будет на что посмотреть. Интересно помогать вам очищаться от шелухи. Предыдущие коровы имели всего несколько оболочек, да и то таких жалких, как зависть или жадность. Очищать их было легко и неприятно, тогда как вы обещаете мне много любопытного. Но мы сильно заговорились, пришло время и поработать. Вот вата, вот хлороформ. Дышите. Не дергайтесь, вам же хуже.
И снова темнота. С каким-то тошнотворным запахом. Сколько он в ней был? Наверно долго, бессознание перешло в сон. От холода проснулся. Дернулся – черт, наручники. На руках и ногах, да еще два к толстому ремню на поясе. Паук обновил сеть и мухе не уйти. Наручники не веревка, их за день не перетрешь, месяцы нужны. У него нет месяцев. Что есть? Человек без пищи может прожить до двух недель, но это в лучшем случае и не в подвале. Неизвестно, что будет творить мужичок. Значит десять дней не больше. Да и сможет ли в последние дни что-то делать? Но пока может. Начал бить наручники о стул. Умирать. Чтобы он не говорил себе, но умирать. Не перебить металл. Умирать. Двадцать лет. Не увидит света. Никто не узнает, что стало с ним. Бесследно исчезнет. Жить. Жить! Как же умирать? Не хочет умирать! Плакал. Выл. Труп. Он, молодой и здоровый, должен умирать! Ни за что! По глупости умирать. И все, конец. Был и нету, навсегда нету. Умирать. Только начал жить и сдохнуть от рук какого-то ненормального! Свет. Увидел, что сидит в одних плавках. Пришел маньяк. В одной руке красная гимнастическая палка из пластмассы, в другой веревка. Одет в камуфляжный костюм. Злые, злые глаза. Ударил палкой по голове, со всей силы. Боль, извержение боли.
-Я тебе покажу веревки перетирать! Бежать вздумал! Самый умный нашелся! Или за идиота меня принимаешь? Потри теперь железо! Получай!
Палка опускалась раз за разом. Боль, океан боли.
-Кричишь! Кричи! Вой! Умник!
Запыхался, отошел в сторону.
-Запомни, ты не сможешь изменить реальность, ты связан и ничто! Это первое правило. Сознание потерял? Вернем!
Ведро холодной воды, не потушившее огонь боли по всему телу. Огонь и холодно, холодно, холодно.
-Так вот, ты не можешь ничего изменить, попытаешься, сразу будешь наказан. Это первое правило. Второе. Не думай, что если я пообещал тебе длинный путь, то не могу убить тебя в любой момент. Могу, потому что я реальность, когда захочу, тогда и убью. Может сам сдохнешь. Ты для меня не важен. Я и так знаю, как будет очищаться человек от жиров. Общий план мне известен, интересны детали, но из-за них я не буду тебя жалеть. Ты мне нужен для деталей, только для деталей. И если ты в чем-нибудь провинишься, убью сразу же. Все ясно?
Вышел, скоро вернулся с табуреткой. Присел, достал таблетку и под язык.
-Ты видишь, как я разнервничался, даже сердце заболело. Чтоб больше такого не было. Не зли меня. Кстати, я решил взять отгул на три дня, мне хочется поплотней тобою заняться. Отследить каждую стадию очищения. Ты рад? Видишь, я с тобой уже на ты. Мне можно, тебе нельзя. Ты должен быть очень вежливым сном. Эй, ты что не слышишь? Я с тобой говорю!
Снова удары. Нечастые, но сильные.
-Трудный ты человек. Вот сейчас говорить не хочешь. И чего ты этим добился? Дурачок, реальности нельзя противиться, ее нужно принимать, какая есть. Может ты из-за тряпок обиделся? Что разве жизнь у тебя ничего не отнимала? Пара тряпок, это ж чепуха. Я их на бережку оставил, на том самом месте, где в прошлом году прокурора утонули. Там течение, только через полторы недели в корягах водолазы нашли. И тебя туда же спишут, только искать не будут столько, не прокурор же. Пока ты еще не весь синий, нужно разукрасить тебя ожерельями. Творческая работа, целое искусство, но нужен хороший материал. Работал на тех коровах, но это одно мучение. С них жир чуть не тек. Взрежешь кожу и сало, сало, сало, будто у свиньи. И кожа тонкая, в растяжках, вены видно. Отбросы. И знаешь, что интересно, ни одна из них не сошла с ума. Я уж старался будь здоров, можешь не сомневаться, и запугивал и мучил, но ни одна. Эти толстобрюхие коровы были так глупы, что им не с чего было сходить! Тупые скотины! И точно с такой же дурой я прожил больше двадцати лет! Сколько я вытерпел! Ее вечные крики, нечистоплотность, кучи подружек и родственников, тупость, достойная удивления. Но я вынес этот крест и теперь очистился от ненависти. Очистился на точно таких же тварях. Жену я конечно не трогал, мы хоть и в разводе, но милиция непременно заинтересуется мной. Вряд ли они что-то смогут найти, но я не люблю искушать судьбу. Пропасть из-за грязного животного было бы глупо. А я умен. Вам очень повезло, у вас умная реальность, что бывает редко. Теперь приступим к делу. Сначала спина, здесь нет волос и удобно работать. Росчерк. Ждем с нетерпением. Девятнадцать капель и почти на равных расстояниях! Очень даже не плохо! Еще и еще. Вот мычать и стонать ты умеешь, а поддержать беседу нет. Откуда такая замкнутость? Или хочешь уйти от реальности? Не выйдет, я реальность от которой нельзя уйти, умная реальность. Если бы ты видел как это красиво! На той девке я сотворил целую сеть узоров. Не удивляйся, я соврал, что не знаю о ней. Мне можно, я ведь реальность и я могу обманывать. Жизнь тоже часто ведь обманывает. Только смерть единственная и абсолютная правда. Идея! Сейчас я обрею тебе голову. Никогда не пробовал работать на черепе, надеюсь, он у тебя красивой формы.
Вернулся быстро, вместе с ножницами и бритвой. За несколько минут остриг волосы, намылил остатки.
-Лезвия «Жиллет», новые, сейчас обрею по высшему классу. Да, череп у тебя вроде бы не плохой. А хочешь услышать про ту девку. Это мой грешок был и он немного меня тяготит. Я тебе как бы исповедаюсь. Ничего? Молчишь, ну молчи, молчи. В героя играешь, вот он меня мучает, а я молчу, не прошу пощады, не унижаюсь. Только это блеф. Во-первых, голодаешь ты совсем недолго, палка пластмассовая, я добрый. Пройдет день, другой и запоешь тут мне. А во-вторых крепок ты, потому что уверен – не спастись. Дал бы я тебе хоть грамм надежды и ты бы сломался. Надежда ломает людей сильнее пыток. Брось маленький шанс выжить и человек уже скулит, умоляет, старается выжить. Проступает зерно. Как в той действительности. Знают все, что лучше не будет, что летят в тартарары, но надежда. А вдруг случится чудо, придет избавитель, расшвыряет ворье по лагерям и обеспечит работой. Хотя бы выехать удастся и терпят, пресмыкаются, ползают на коленях. Их раздавила надежда. Не будь ее, они были бы смелы и не стерпели бы унижений. С тобой я поступил гуманно, сразу объяснил, что путь у тебя один. Я опасался, что надежда согнет и тебя, раньше времени очистит шелуху. Надежда хороша для очищения. Будь у тебя сейчас надежда, ты бы оклеветал незнакомого человека. Представь: инквизиция или 37 год. Дай показания на того-то и мы тебя отпустим. Даже просто не будем мучить. Родную маму ты еще не оклевещешь, а незнакомца пожалуйста. Одна из оболочек слетела. Это только начало, дальше слетят остальные. Потом ты будешь просить, чтоб убили родителей, убили твою сучку, но тебе оставили жизнь, пусть в подземелье, пусть в цепях, но жить. Так и будет. Можешь себя не укорять, сам ведь уже почувствовал мою правоту насчет незнакомца. Ты не хуже других. Все люди, по сути, подонки, это если рассуждать с современных жирных позиций. Нет ничего святого, плохие люди. Каждый убьет другого, если речь о жизни пойдет. Убьет, предаст, обманет, украдет, оклевещет. Плохие люди, негодяи. Но если смотреть с позиции естества, то ничего дурного в людях нет. Любое преступление допустимо для выживания, важнейшей цели человека. Если убил, чтобы выжить, то не преступление, а доброе дело совершил. Так же со всем остальным. Если ради выживания, то все хорошо и допустимо. Выживание – зерно, суть человека, остальное пустое, плевела. Ты сейчас пока неестественен, слишком запеленат в оболочки, но час за часом ты будешь освобождаться от них, очищаться. Вернемся к моему грешку, не дающему мне покоя. Сам не знаю, что со мной произошло, видимо феномен седины в бороду, а беса в ребро. Я, знаете ли, всегда был очень спокоен в сексуальном плане, что вполне естественно. Обычно сексуальные гиганты люди не далекие, туповатые. Видимо член и мозги питаются из одного источника энергии и тот, кто силен членом, слаб мозгами. Я силен мозгами. С женой и в молодости спал редко, имел несколько скоротечных связей, о которых мало что помню. Жил нормально и без этих глупостей, но вдруг захотелось мне свежины, именно чтоб помоложе, не изношенные, новье. Я сначала смеялся, потом вижу, что дело приобретает нешуточный оборот, вроде помутнения мозгов. С ума сходить начинаю. То есть желание, не имея выхода, накоплялось во мне и в один прекрасный момент могло разрушить плотину воли. Чтоб катастрофы не было, решил я спустить пар, слить воду. Подобрал девицу по вкусу, обработал и привез сюда. Не совсем правильно идти на поводу у желания, но если оно сильно, а ты противишься, то можно получить невроз. Зачем философу невроз? Гасить пожар пока он не разгорелся. Она первое время кричала, ругалась, просила, но палка хороший стимул для молчания. Я сделал, что полагалось и был страшно разочарован. Поверите, никакого удовольствия, хотя девка по нынешним канонам красивая. Худая, с фигурой и большие груди. Но удовольствия не было, каким-то кроликом себя ощущаешь. Обыденно, тупо, нет радости. После того как побыл Богом, как решал вопросы жизни и смерти, после этого небесного величия, такое скотское наслаждение не шло ни в какое сравнение. Будто после цветника попал в общественный туалет. Мигом бес из ребра вышел, стало мне жаль потерянного на глупость времени. Хотел ее на свалку, ну куда трупы отвожу, да заметил какая у нее прекрасная кожа. Белая, упругая, у меня даже дух захватило. Материал достойный великих творений. Материал для меня. И как я ее разрисовал. Сначала на ногах, чтоб приспособиться к коже. Тренировался. Спина и живот потом. Такие нити делал! Длинные, равномерные, капельки одна за одной. И не забудьте про темп. Это творение очень недолговечно, быстро превращается в за сохшие кусочки. Нужно успеть окончить картину, чтоб увидеть ее живой и цельной. Несколько великих минут. Правда не много мешал ее ор. Палкой урезонить не мог, потому что смазал бы картину, заткнул уши и восхищался. Острое осознание того, что Бог. Бог, только он мог создать такой шедевр. Я Бог. Сеть живых бусинок. Узоры истины. По сравнению с ними картины чепуха. Глупая выдумка. Статичны, мертвы. А узоры это жизнь, скоротечная, мимолетная. Успей, поймай, впитай, насладись, а то увидишь только сукровицу. И ты создатель жизни, ты Бог. Сильнейшее возбуждение меня охватило. Необыкновенный душевный подъем. Радость без предела. Я поднялся наверх, много ходил и долго не мог заснуть. Как влюбленный мальчишка. Я действительно был влюблен в свое искусство. Под утро, когда я еле заснул, мне снилось, как я работаю на животе и груди, они были еще целы. Но увы, когда спустился в подвал, то девка была мертва. Большая подлость с ее стороны. Плюнула мне в душу. Я очень, очень расстроился, я хотел создавать творения дальше, а она сдохла. На трупе не порисуешь. Пришлось творчество прекратить, за неимением материала. Так что ты очень кстати. Совмещу приятное с полезным, буду на тебе рисовать и буду тебя очищать. Кажется у тебя жар. Да, точно. Слабое, вырождающееся поколение. И не вздумай умирать, ты можешь умереть только по моему разрешению. Самоволки в моей реальности запрещены. Сейчас займусь твоим черепом.
