Ознакомительная версия.
В России всегда есть национальная идея – это православие. Благодаря православию Россия появилась и образовалась, благодаря православию выстояла в борьбе со степью, с Европой, с большевизмом, с мусульманством, с иудаизмом, с католицизмом и протестантизмом.
Россия никогда не была единообразной страной, наподобие, например, Англии, Россия всегда была разодрана, разорвана на составляющие. В этом ее великая свобода, ибо в такой разодранной стране нет единообразия. Сила России в ее многообразии и разнообразии, во внутренней свободе, метафизической свободе, за что, разумеется, приходится платить всегдашним расколом в обществе.
В России нет единого стереотипа поведения, точнее стереотип поведения не ясен, недостаточно зафиксирован на уровне человеческого и общественного создания, нет доминирующего стереотипа поведения. То есть, раскол дает свободу, но лишает общество понятных и доступных для понимания и усвоения образцов поведения, жизненных целей, примеров для подражания. И отсюда повальное пьянство. Все вместе взятое воспринимается миром, как слабость России.
Мир не осознает, не воспринимает национальную особенность православного русского народа – соборность. Всегдашний раскол и раздрай в российском обществе преодолевается соборностью. Исключительно. Соборность – это не понятие, а функция, это правда жизни, это есть часть национальной идеи. Точнее было бы сказать, что соборность – это один из механизмов реализации и материализации национальной идеи русского народа.
Соборность – это одно из проявлений домостроя. Суть домостроя – это родство по духу, один отец – одна мать – един ребенок.
Иудейское ветхозаветное родство по матери, впрочем, это даже еще доветхозаветная, языческая традиция, традиция кровного родства, традиция многоженства, традиция внебрачного племенного сожительства, когда для ребенка вынуждено самым родным существом была мать, которая не обязательно была любимой женщиной отца ребенка, но могла быть лишь средством для размножения, как мать Измаила Агарь.
Новозаветная традиция не только окончательно сломала институт многоженства, но и утвердила родство по духу, домострой, то есть родство по вере.
Пока русские – православные христиане, пока 2–3% от всего населения – это ортодоксы, Россия и народ ее живы и самодостаточны.
Русские сегодня – это хранители настоящей, незамутненной, первозданной христианской веры, то есть изначальной христианской ортодоксальной истины, которая опирается, – в отношении всякого человека, – не на личный опыт, но исходит из Божией воли.
Кстати, безбожие (одно из названий – солипсизм) – это когда человек опирается только на свой опыт, на свою волю, на свое представление о мире, и собственно, свой очень маленький мирок. В этом же корень и причина автоматического протеста, диссидентства, нигилизма в человеческих отношениях, то есть безверия и безбожия. Ибо нигилист верит только в свой опыт, и опирается только на свой опыт, а потому всякий иной опыт воспринимает, как вторгающийся в его опыт, то есть вытесняющий, замещающий, разрушающий его опыт, то есть его жизнь.
Потому безбожник – это всегда нигилист, всегда протестант (без отсылки к всеобъемлющей религии с одноименным названием, а в изначальном значении слова). В этом же механизме объяснение протестных реакций новокрестов, то есть евреев, выросших вне веры, вне Бога, и пришедших ко Христу в сознательном возрасте. Реакции естественные, но оттого не менее драматические. Это всегда – реакции людей, выросших на абсолютизации личного опыта и опыта рода, касты, общины. Конечно, им трудно отказаться от привычки тысячелетий и опыта десятков поколений евреев, которые две тысячи лет находились в изгнании, среди врагов, недругов и, уж точно, в условиях не дружественных. Так был выкован особый тип еврейского человека, который опирается только на опыт общины, свой опыт и прежде всего на волю Бога, сошедшую на евреев в виде законов и установлений. Но когда Бога не стало в жизни советских евреев, и иже до и после, то осталась только личная воля и опора на личный опыт и опыт общины, семьи. Таков механизм абсолютизации личного опыта. Никто не избежал этой участи, отойдя от Бога. Отойдя от Бога человек Божественный заканчивается, начинается человек сатанинский, и даже еврейская кровь не может этому противостоять. Потому что человек не в силах противостоять воле сатаны, когда тот подменяет волю человека, – оставшуюся абсолютно и глупо одинокой в пустынной тишине личных желаний, – своей волей, дьявольской. Потому как опора на личный опыт возможна и желательна, если только личный опыт проистекает и руководствуется волей Бога.
Только сейчас осознал, как это странно – не верить в Бога. Ведь каждый из нас – это продукт деятельности Бога, так как же я могу не верить в того, кто меня создал. Ведь сатана ничего не создает, сатана не обладает созидательной волей, но лишь разрушительной. И даже когда сатана пытается честно дать человеку свою сатанинскую страсть, заменив страстью веру.
Я вновь и вновь прошу святых волхвов (рядом с ними) открыть мне знание, которое, как и святым волхвам, позволит мне безошибочно придти ко Христу, уверовать, как и святые волхвы, во Христа, быть мужественным, чтобы, как и святые волхвы, оградить Христа, и с упованием на волю Божественную идти со Христом.
Синергия
Я все время думаю над тем, как научиться исполнять волю Христа, как научиться отличать волю Христа на фоне своей? Должна быть какая-то технология, позволяющая распознавать волю Христа, слышать голос Христа в своей душе, уметь технически поддерживать себя в готовности к посещению откровения и благодати Бога.
Вот сходил в Эрмитаж. Великий музей великой страны, кто в этом сомневается, пойдите в Эрмитаж.
Смотрел фламандцев, испанцев, итальянцев, немцев, французов XV–XVIII вв.
Только с одной целью. Искал примеры сопряжения воли художника с волей Бога. Чтобы проследить, отметить, зафиксировать, определить художественные возможности людей по изображению фактов проявления воли Бога на земле, в жизни и истории людей.
Что я понял. Великий художник, художник-эпоха, например, Рембрандт, не хочет ошибиться при выборе художественного события. А потому берет знаковое, проверенное временем событие, оставшееся в истории человечества, в Божественной истории человечества.
Понятно почему. Ради сопряжения художественной воли, то есть воли человека, с волей Бога, который уже выбрал изображаемое событие, избрал его однажды, сделав его частью Божественной истории человека. Ради превращения художественного события в такое же знаковое и историческое, которым уже является прототип, ставший частью Божественной истории.
Художники позднего средневековья и Возрождения не хотели завязнуть в случайных, сиюминутных сюжетах и событиях, человеческих страстях, не сопрягаемых с Божественной волей, к которой человечество тогда еще тянулось.
Поэтому – только поэтому – основные художественные сюжеты той эпохи, то есть основные изображаемые события, основные прототипы, – это библейские события.
Потому художники еще искали и изображали проявление Божественной воли в жизни человека. Библия была наилучшим местом сосредоточения событий, в которых сопрягалась человеческая и Божественная воля.
Художники той эпохи уже решали задачи изображения живых людей, простых, не святых. Например, Рембрандт. И это была новая задача, но уже пограничная с церковной историей, с историей проявления Божественной воли в жизни человека. Художественные задачи той эпохи вытекали из предыдущей сакральной истории человечества, в центре истории которого была церковная история, то есть история поиска и сопряжения человеческой воли с волей Бога.
То есть, в лучших своих проявлениях и образцах, это еще была сакральная живопись.
Может быть по инерции. Ибо речь здесь о западноевропейском человечестве, уже вступившем в эпоху церковной реформации и функциолизации/примитивизации/утилизации церковного сознания.
Я сел у «Возвращения блудного сына» Рембрандта. Будто не верил собственным глаза. Это чудо. Это откровение. Оно дано простому, не святому человеку, чтобы он передал нам. Сидел, смотрел, не мог уйти. Невероятно, но это есть. Существует. В реальном, физическим, тактильном мире. Духовная реальность стала физической реальностью. Потому что вот так человеческая воля совпала с волей Божественной, и появилась такая картина. Пример активной синергии, проявленной в светской жизни.
Святые отцы оставили после себя примеры и образцы следования, разрабатывая святые технологии приближения к Богу, и технологии научения и овладения навыками прохождения пути, приближающего к утончению души, способствуя появлению навыков распознавания воли, силы и славы, откровения и благодати Божией. Чтобы каждый человек мог по вере своей воспользоваться святой технологией приближения к Богу.
Ознакомительная версия.
