Но у меня есть вопрос. Антонина, ради бога, не обижайтесь,
но мне Аркадий Ильич кое-что рассказывал про тот случай с кетчупом. Пожалуйста, разрешите мне вставить этот эпизод в спектакль. Я сам напишу эту сцену со слов Аркадия Ильича так, как все было на самом деле. Таким образом, содержание будет мое, а форма объективная.
Письмо Антонины Великановой к Ивану Вырыпаеву
ЖЕНА ЛОТА
Здравствуйте, Иван! Иван, содержание и есть объективная форма, я думала, вы знаете об этом. Я понимаю, чего вы хотите. Хорошо, делайте так. Иван, я очень хитрая, очень.
Из рассказа мужа Антонины Великановой
(записано со слов доктора психиатрической больницы № 2 Аркадия Ильича).
Два года назад. Ее нет и нет.
Почти уже ночью звонок в дверь.
Муж открывает. Она стоит на лестничной площадке, вся в крови. С головы до ног. Потом он смотрит – а это кетчуп. Вся с головы до ног в кетчупе. Она сделала это для того, чтобы ее не изнасиловали. Ей казалось, что ее хотят изнасиловать. Вот она и полила себя кетчупом, чтобы отпугнуть насильников. Потом она зашла в квартиру и закрылась в ванной. Не хотела открывать. Муж совсем потерялся. В итоге вызвал бригаду. Бригада приехала. Она сама вышла, вроде бы как опять нормальная. Начала с ними разговаривать. А потом ей показалось, что они хотят ее изнасиловать, и она опять хотела закрыться в ванной, но ее скрутили. Она отбивалась, кричала. Ей казалось, что ее насилуют. Ужас.
Письмо Антонины Великановой к Ивану Вырыпаеву
ЖЕНА ЛОТА
Это такое странное бывает ощущение. Вроде бы ты идешь по улице, но улица уже не та. Или вроде бы ты любишь человека, но эта любовь уже не та.
Или ты смотришь на себя со стороны и понимаешь, что это уже не ты. И со всем остальным точно так же. Улица перекрыта, написано «идет ремонт», а ремонта нет, улица в порядке. Или видишь грузина, он видит тебя, и видишь, что он хочет от тебя чего-то другого, чем просто взгляд. Нам везде и повсюду угрожает насилие, везде и повсюду. В машине и за углом. При определенных условиях дерево в лесу превращается в великана, а тень на стене превращается в покойника. Что это? Я говорю одно, а думаю другое. Все, что я только что сказала, я прочла в книжке, Иван. Я прочла в книжке о шизофрении. И про улицу, и про грузина, и про великана, и про дерево – все это я прочла в книжке, где описывают мою болезнь. Я хитрая, очень хитрая, Иван. Мы хитрые, очень хитрые, хитрее, чем вы думаете. Мы вам для книжек готовы рассказать то, о чем вы хотите услышать. Вы что хотели получить? Хотели получить кетчуп вместо крови – получайте. Вы что думаете, я вылила кетчуп, потому что спасалась от насилия на улице? Смешно. Я всегда, в любую секунду своей жизни, всегда знаю, что кетчуп – это не кровь, всегда знаю, что насилие кетчупом не остановишь. Иначе весь мир был бы залит кетчупом, а не кровью. Все, что я говорю и пишу здесь, я все это делаю для вас, для тех, кто читает и слушает. Вы знайте, что я это пишу тоже из хитрости. Надеюсь, что вы все это озвучите. Я пишу, зная, что это письмо будут слушать. Когда я пишу, мне кажется, что я иду. Я иду, иду. И последнее, я хочу, чтобы вы всем там передали. Я ведь ушла уже очень далеко.
P.S. Не дай вам Господь, чтобы вас хотя бы однажды посетил Аркадий Ильич. Аркадий Ильич – это самая страшная болезнь, которой только может заболеть человек.
Бог и жена Лота уходят со сцены.
XVII сцена
текст И. Вырыпаева
Комические куплеты пророка Иоанна
Перед вами исполняет свои песни
под гармошку пророк Иоанн.
Аркадий Ильич
Ох, уж этот Аркадий Ильич, ох, растлитель, ох, кощей,
Крепкое словцо всегда в кармане.
Ну, Аркадий Ильич, приходит,
когда не ждут,
А собирается уходить, так не хотят отпускать.
Ух, Аркадий Ильич, душа компании и задорный заводила!
Кого угодно заставит плясать,
Даже безногий – и тот не удержится да станцует краковяк.
Год живешь – ничего, два – ничего, а на третий год придет Аркадий Ильич
И развеселит так, что мозги набекрень.
Эх, Аркадий Ильич, ну и мастер ты на веселье.
Ну, Аркадий Ильич, ну и мастак ты на придумки.
Ну, Аркадий Ильич, ну ты и мудак, Аркадий Ильич.
Летим, говорит, на Луну, а сам все на солнце норовит.
Ну и пидорас ты, Ильич, если уже
на то пошло.
Лучше с «белкой» в голове
разгонять чертей,
Чем с тобой совершать
полеты с одной планеты
на другую.
Эх, Аркадий Ильич, все равно я тебя люблю, мил мне твой задор да разврат.
А без таких, как ты, скучно, а с тобой столько веселья, что даже доктора – и те
Пляшут вокруг нас с вилами да котлами.
Эх, Аркадий Ильич, полюбил я тебя, хоть и боюсь.
Гандон ты, Аркадий Ильич, каких свет не видывал, как я тебя люблю,
Больше всех других!
Ну ты и гандон, спасибо тебе за все, ей-богу удружил.
Вот тварь, молокоотсос, низкий тебе поклон, люблю ей-богу.
Ах, да приходи еще, снова
будем исполнять козлов
и отморозков, благо, что
Хорошо удается.
Эх, Аркадий Ильич, да то ли еще будет.
Эх, Аркадий Ильич… стоп! А ну-ка, Аркадий Ильич, выйди вон.
XVIII сцена
текст А. Великановой
Бог и жена Лота поднимаются на сцену.
БОГ
Это я – Аркадий Ильич.
Как вы себя чувствуете?
ЖЕНА ЛОТА
Никто себя не чувствует.
БОГ
Не важно, потому что я хочу рассказать вам миф о глиняном человечке.
ЖЕНА ЛОТА
Аркадий Ильич, уходите.
БОГ
Это стоит послушать. Очень поучительная история. Однажды Господь Бог вылепил себе из глины маленького человечка и вдохнул в него жизнь.
ЖЕНА ЛОТА
Уйдите, Аркадий Ильич. Я прошу вас.
БОГ
Я не могу уйти, я только что пришел. Тем более что идти мне, как говорится, абсолютно некуда.
ЖЕНА ЛОТА
Аркадий Ильич, идите на хуй.
БОГ
Нет-с, не дождетесь. Так вот. Этого глиняного человечка Господь Бог поселил в удивительном по красоте месте, он поселил его в белом эмалированном тазу.
ЖЕНА ЛОТА
Я вас не слушаю.
БОГ
Меня есть кому слушать. Этот белый таз располагался как раз между двух ягодиц великана по имени Трещотка. Простите, но откуда же он взялся, этот великан? Откуда, ответьте мне? Откуда же он взялся, спросите вы? Если кроме Бога и глиняного человечка еще никого не было. Отвечаю. Этого огромного великана по имени Трещотка на самом деле не было. Он существовал только в воображении Господа. Только в его воображении. Он был у Бога в голове, внутри его головы, в мозгу. И вот там, где-то глубоко у Бога в мозгу, между ягодиц великана Трещотки, и поселился наш маленький глиняный человек.
«А где же тогда поселился сам Господь Бог?» – резонно спросите вы.
ЖЕНА ЛОТА
Все, началось.
БОГ
А сам Господь Бог поселился не где-нибудь, не на помойке, не на дне Лохнесского озера, а поселился на солнце. Да-да, на солнце. Глиняный человек живет в тазу, таз – между ягодиц великана Трещотки, великан Трещотка у бога в голове, а Бог на солнце. Вот так вот…
…а есть ли среди вас верующие люди думаю что есть а
Не правда ли что вы стремитесь соединиться с богом а бог это
Солнце так вот и надо лететь туда ну так а что же вы сидите на
Месте быстро по ракетам и три два один пуск а пять минут
Полет нормальный а и десять ничего да и двадцать минут летит
В ус не дуем а вот уже и девять дней прошло а там глядишь и
Сорок а там глядишь и год а скорость все больше и больше а
Солнце все ближе и ближе а теперь оно уже совсем рядом печет
Так что хоть всех святых выноси волосы горят глаза плавятся
Яркий свет ослепил ничего не видно что это происходит я весь в
Огне что это за пламя я весь горю а мне не больно что это за
Огонь который горит но не обжигает да это же солнечный огонь
В моей голове яркое солнце в голове жжет всю голову стянуло От огня солнечная болезнь ничего не вижу не нужно было
Лететь ошибка не нужно было лететь нет нужно потому что
Здесь не останешься заклюют здесь нельзя оставаться заберут
Нужно было лететь очень нужно поехали раз два три поехали!
ЖЕНА ЛОТА
А посмотрите-ка, кто к нам пришел?!
Да это же Аркадий Ильич, собственной персоной!
Раз, два, три – поехали!
Бог и жена Лота садятся в ракету и улетают на солнце.
Пьеса Антонины Великановой закончилась.
XIX сцена
текст И. Вырыпаева
Комические куплеты пророка Иоанна
Перед вами исполняет свои песни
под гармошку пророк Иоанн.
Я
Я
Русская женщина Антонина. Я
Первая русская женщина Антонина – Космонавт.
До меня
Русских женщин-космонавтов звали Валентина и Светлана.
Да и то
