Как поступить?
Федор отошел к окну. Всмотрелся в свои владения. Черт, покосилась балка, что поддерживает крышу над террасой. Деревянный дом, как стареющий человек, все время нуждается в призоре. До морозов надо будет похлопотать насчет плотников.
Только не напороться бы на неумех вроде тех узбеков, которые летом спиливали высоченный ясень. В бурю его ветви так разбушевались, что разбили цельное окно кабинета на втором этаже. Бестолковые работники тогда чуть было не порушили весь дом – хотели под корень рубить столетку. Свалилось бы древнее дерево всей своей вековой тяжестью на уже постаревшую крышу – и восстанавливай потом. Хорошо, жена попросила его не бросать ее одну на непонятных ей печенегов. Уступил – не хотелось целую неделю потом недовольством облучаться.
Остался дома, хотя Марфа надеялась, что он приедет. Было обсуждение ее проекта. Почти пообещал…
А кто бы тут без него догадался добыть «кошки» у электриков? Ясень пришлось спиливать по частям, начиная с верхушки…
И все-таки жаль, если Завет не успеют издать. Сперва говорили, на презентации будет президент.
Год России. Китайское экономическое чудо. А сборник Дубинина – русское чудо… Ха-ха… Нет, ради такого он не стал бы пороть горячку: президенты приходят и уходят.
Не то чтобы Дубинин именно нынешнего чурался. Нет, даже наоборот, он с интересом наблюдал, как несуетливо тот использует свой исторический шанс. Особенно в международных делах. Сам на рожон с инициативами не лезет, а то и дело пристраивается в хвост к крупным державам. Всегда вовремя. Подкарауливает тот момент, когда последние становятся первыми. И внешне изменился – заматерел, но не обнаглел. Умный. Правда, в последнее время чувствуется усталость в его повадке. Как птица, взмахивает крыльями, а взлетает не сразу…
Связывать свое имя с любым режимом опрометчиво. Его смоет время, и тебя вместе с ним…
Теперь же планы устроителей изменились: первых лиц на экономическом форуме не будет. Совсем другой расклад.
Дубинин охлопал себя по карманам – брючным, нагрудным. Ничто не выпирает. Значит, мобильник остался наверху.
Первый гудок не успел доиграть, как ему в ответ запело Марфино «ал-ло-о». С ля на ми, синкопой… Не расслышал, веселый ли был перескок, поэтому начал со стандартного «как жизнь молодая?». Пригодно для любого собеседника, в диапазоне от близкого друга до далекого недоброжелателя. Не знаешь же, в каком из этих состояний ты застанешь человека по телефону.
Бывает миг, когда мать ненавидит дочь. Любящая мать.
А любовница вдруг посочувствует жене своего божка. Капризная любовница.
Ну и так далее. Границы очень подвижны. На какое состояние напорешься – не предугадать. Рассчитываешь на доброту, а получаешь обиду.
Нейтральное начало – самое безопасное. Пусть Марфа и сердится, что с ней – как с другими. Но она ведь тоже может взбрыкнуть…
Не в этот раз. Звонкость голоса как бы верифицирует ее всегдашний порыв, ею же облаченный в слова: «Загружай меня почаще. Когда я что-то делаю для тебя, мне хорошо. Как будто мы не в разлуке».
И точно. Просить о помощи не понадобилось. Только начал рассуждать о своей проблеме, как она сама предложила сейчас же поехать за гранками.
– Я за сутки прочитаю, а завтра приезжай ко мне – снимем вопросы, обсудим поправки.
– Домой? Филиппу мы не помешаем? – осторожно удивился Федор и сразу почувствовал напряжение с той стороны.
В чем дело? Сама Марфа может о муже не думать – ее право. Кто знает, какие у них отношения… Но ему-то совсем незачем профессора сердить. Мало ли, вдруг профессиональные дорожки пересекутся…
И тут Федор спохватился: ее муж читает лекции в Германии, дочь с университетской группой гуляет по Праге, и он обещал Марфе приехать в гости.
– Эх ты! Забыл! – прозвучало весело и вроде даже без укора. – А я купила на Горбушке «Опасное сходство». Ну, фильм по «Рюи Блазу» с Жаном Маре. Герой раздвоился на разбойника и благородного аристократа. Ты еще восхитился, что и в той и в другой роли человек может получить удовольствие от жизни. Несмотря на мораль…
Да, назначишь встречу – и в ее голосе такая радость звучит… Позавидуешь…
– Ты что так свободно говоришь? Одна в комнате?
– Одна! Мурат вышел. А то его лицо кривится от звука моего мобильника. Будто знает, что это ты звонишь. Правда, я никому, кроме тебя и домашних, номер не дала. А Мурат… Не любит меня, но ревнует.
С улицы донесся какой-то странный, неузнаваемый шум и истеричный крик:
– Федя! Иди сюда!
Паника – как волна цунами. Сдерживая ее, Федор не скомкал прощание с Марфой и не понесся, а пошел на зов.
Зоя перетаскивала Бульку через порог – из холодных сеней в теплую прихожую.
– Отойди… – Федор присел на корточки.
Собака была как мешок из белой овчины, вывернутой мехом наружу. Бездвижна. В ухо, прижатое к ее груди, неровно забилось маленькое собачье сердце. Жива.
– Вызови врача! – приказал жене Федор, а сам сгруппировался и потащил беднягу к его лежбищу. Пятясь спиной, ноги на ширине плеч и чуть согнуты в коленях.
Несмотря на осторожность, чуть повыше копчика хрустнуло. Сместился межпозвоночный диск. Знакомо. Раньше неделя покоя – и бегал как новенький, но с возрастом… Ладно, о себе он потом позаботится.
– Булька, Булечка! Очнись! – Зоя села на пол возле матраца, положила голову собаки себе на колени и, рукой поглаживая короткий подшерсток, уставилась в полуприкрытые Булькины глаза. Будто хотела загипнотизировать, заговорить болезнь.
– Подержи-ка! – Федор передал жене кружку с водой, а сам попытался разжать псу челюсть. Раз, другой, наконец щелка приоткрылась.
Зоя без подсказки и промедления поднесла кружку к Булькиным зубам и попыталась его напоить. Все – мимо. Вода стекала по собачьему подбородку, по длинной шерсти на грудь хозяйки.
Федор встал с корточек – слишком резко дернулся, даже ойкнул от боли – и метнулся к аптечному ящику, что висел слева от раковины.
С клизмочкой дело пошло, и, когда приехал ветеринар, Булька уже приподнимался, опираясь на передние лапы, и грустно смотрел на хозяина своими мутными карими глазами.
– Усыпить не хотите? – буднично поинтересовался молодой парень, снимая после осмотра бирюзовый халат и голубые пластиковые чехлы с ботинок из хорошей кожи. Частная ветеринарная помощь, все по высшему разряду.
Диагноз – инфаркт плюс паралич задних ног. Но после обезболивающего укола глаза у Бульки стали ясные и… виноватые. Словно прощения просил.
– Так усыплять? – повторил ветеринар.
– Нет! – в один голос выкрикнули Федор с женой.
Как будто спрашивали не про старую собаку, а про них самих.
Прозвучало как клятва в том, что они будут бороться друг за друга до последней возможности, до последнего вздоха.
Днем Булька выпил две клизмочки свежего бульона – жена съездила в далекий «Рамстор» за курицей, – а к вечеру запросился на улицу. И не поддался уговорам, сколько ни подкладывали под него специальные собачьи памперсы, сколько ни объясняли, что все свои дела он может сделать прямо тут, на матраце. Чтобы собака не стеснялась, Федор с женой даже выключили свет и вышли из кухни, громко захлопнув за собой дверь.
Пока переминались в сенях, вспомнили, как в такой же осенний день пятнадцать лет назад соседка зашла к ним за дрожжами и попутно обругала своих уехавших дачников: интеллигентные вроде люди, а даже не предупредили – просто бросили беременную овчарку на произвол судьбы. Та забилась в подвал и родила. Несколько дней из-за шумного дождя никто ничего не знал. Только когда ливень кончился, чуткое ухо хозяйки уловило слабый писк. Она не поленилась, обыскала весь дом. Два щенка уже сдохли, а третий еле дышал.
То был Булька.
С первых дней Дубинины приучили его справлять большую нужду даже не во дворе, а в леске, что метрах в ста от их калитки…
Вот теперь пришлось браться за неживые задние лапы и тащить воспитанного пса до ветру…
Следующим утром Федор от неожиданности не сдержал крик, когда поднимался с постели. Видно, здорово сбил межпозвоночный хрящ… Откинулся снова на спину, медленно перекатился на край кровати, спустил правую руку, потом правую ногу, осторожно перенес на них свое подбитое тело и скатился на ковер, закрывающий холодный пол.
Распластался на твердом, передохнул, но боль не прошла.
Даже не утихла.
И такое уже было.
Зажав рот, Федор подполз к письменному столу, взобрался на стул, беззвучно подвывая. Не упираясь в сиденье, поставил локти на столешницу, подбородок – в чашку раскрытых ладоней и всю тяжесть тела перенес на свои крепкие руки. Разгрузил позвоночник.
Через час полегчало. Можно жить дальше.
– Новости середины часа. В Пекине прошла презентация книги Дубинина «Россия в новом экономическом пространстве»…
Мурат вытер мокрые руки и сделал радио погромче.
