Опасаясь провокаций, Баумов сам написал об этом куда надо, попросив установить возле дома круглосуточный милицейский пост.
Естественно, разговор о ремонте зашел и на Шеллином дне рождения. Несмотря на занятость, со времени въезда в тетину квартиру Ося стал неизменным участником семейных торжеств.
Он поцеловал Шеллу в щечку, добавив при этом: «Что мне нравится у христиан, так это то, что целоваться надо три раза», — и вручил ей духи "Красная Москва''.
Тут же, смеясь, рассказал, как год назад пришел па именины его дочери родственник жены и вручил коробку с туфлями:
— Туфли стоят тридцать рублей. Пять я дал сверху. То, что сверху, — мой подарок. С тебя тридцатка.
Регинка долго хохотала, спрашивая сквозь смех:
— А сколько с нас?
Перебивая дочь, Шелла поинтересовалась.
— Ну, как твой ремонт?
Ося с гордостью сообщил об окончании очередного этапа и о новом своем изобретении.
— Вы обратили внимание, что вода в церкви хранится в серебряной посуде? Серебро убивает микробы и очищает воду. Так вот я, — он сделал паузу, внимательно осмотрев собравшихся, — установил серебряные краны.
Изя изумленно раскрыл рот, а Ося продолжил:
— Их сделали по спецзаказу, вмонтировав внутрь фильтр с активированным углем.
Гости восхищенно переглянулись, кто-то робко произнес:
— А мне?
Изя очнулся и побежал в кухню только тогда, когда в разинутый рот влетела мошка.
— Но рабочие попались какие-то пришибленные, — продолжил Ося, — они приходят в шесть, а в восемь уже складывают вещи. Я им говорю: "Останьтесь пару раз до десяти и одним махом все сделаете''. А они отвечают: "Пет,
у нас так не принято. Мы не можем перерабатывать и в девять часов должны быть дома". Но я же наблюдательный. Вижу, ни у кого из них нет часов. Тогда я взял и перевел все часы в доме на полтора часа назад. Они вкалывают и возмущаются: «Так долго длится день сегодня…» Короче, они переделали уйму работы. А на второй день приходят и говорят: ''Слушай, что вчера произошло? Мы пришли домой в десять вечера?" Я недоуменно: «Не знаю…» Так ничего они и не поняли.
Шелла засмеялась, вспомнив почему-то давнюю историю с узбеком, но ничего не сказала, а Ося, довольный вниманием гостей, продолжил:
— Но самое главное впереди. Это сюрприз.
Изя, откашлявшись, вернулся в комнату.
— Ося, я предлагаю тебе пойти дальше. Чтобы не засорять городскую канализацию, установи у себя в туалете серебряный унитаз. А потом и у меня.
— Если ты дашь серебро, — похлопал его по плечу Ося.
— Фи…— деланно сморщилась Шелла. — Мы садимся за стол. О делах — после еды.
Ося и дальше продолжал бы ремонт, оставаясь в тетиной квартире, если бы не письмо из Измаила, неожиданно пришедшее на имя Елены Ильиничны.
Тетя умерла четыре месяца назад, и Ося колебался, возвращать письмо отправителю пли передать Изе. Конверт был плохо заклеен, и любопытство в конце концов взяло верх. Ведь письмо могло прийти и незаклеенным.
Уважаемая Елена Ильинична!
Извините, что я написала не сразу. Чувствую себя неловко перед Вами за свои визит и долгое затем молчание, но Игорек с первого сентября пошел а садик, и всах деток фотографировали. Вы были к нему так добры, что я подумала, что Вы будете рады, имея последнее фото внука. Он меня часто спрашивает: «Когда мы опять поедем к бабушке?» На деньги, которые Вы тогда дали, я купила ему сандалики и пальтишко на зиму. Он такой забавный. Одел дома пальто и ходит перед зеркалом: «Это бабушкино пальто…»
Ося обескураженно прочел письмо, внимательно вглядываясь в фото.
"Да, что— то есть… Глаза… Его цвет глаз… И овал лица…
Вот так Изя! — восхищенно улыбнулся он. — Не даром говорят: в тихом омуте черти водятся. А какой тихоня! Такой моралист!"
Ося вспомнил давний конфликт с ним, еще раз перечитав письмо, сложил его и положил в портфель.
Несколько диен он носил письмо с собой, так и не решив, что с ним делать. Шелла нравилась ему давно. И это был повод умокнуть ее и унизить. Столько лет она отбивала все его намеки, и то время как муж развлекался на стороне. И тетя, оказывается, все годы знала правду и молчала. Семеечка… Может, теперь Шелла захочет им отомстить и станет сговорчивей? В любом случае, он ничего не теряет. Письмо пришло незапечатанным, и по старой дружбе, раз все годы ее обманывали, он обратится к ней. "Память о совместно прожитых в эвакуации годах дает мне на это право''. — Ося улыбнулся, вспомнив Ташкент и решив, что именно так начнет разговор с Шеллой. Это в случае чего будет прекрасным оправданием его поступка.
Еще несколько дней он размышлял, где встретиться. Вроде бы случайно столкнуться на улице или прийти на работу… Выбрал второе.
Ося пришел в строительное управление, в котором Шелла работала экономистом, за час до конца рабочего дня. Провел небольшую психологическую подготовку: ему, мол, неудобно, есть, в конце концов, даже старый тост за мужскую солидарность, но здесь особый случай. И только то, что она все годы правилась ему. еще со времен Ташкента, дает ему право, как родственнику и другу, открыть ей глаза на неверность супруга. При попустительстве или даже покровительстве мамы…
Не дослушав до конца. Шелла взяла письмо и торопливо пробежав его глазами, положила в сумочку.
— Спасибо, — растерянно произнесла она, — хоть я и догадывалась.
И она рассказала Осе о письме, полученном Изей много лет назад, и о разговоре с Еленой Ильиничной.
— Я сделала вид, будто верю, что письмо адресовано Левиту, и простила его. Я и не предполагала, что она, будучи замужем, сохранит чужого ребенка, а они все годы будут тайно поддерживать с ней связь, — закончила она исповедь.
Ося участливо молчал.
— Даже не знаю, что теперь делать, — растерянно продолжала она. — Регина уже большая и нас не удерживает. Обидно, конечно, что я была такой дурой.
— Разводиться незачем, — опасаясь огласки, произнес Ося, тем более, что это никак не входило в его планы. — Многие семьи так живут и находят утешение па стороне. Думаешь, я Мусю люблю? Она хорошая хозяйка, я не спорю, но между нами давно уже ничего нет. И я не огорчусь, узнать, что у нее кто-то есть, — он положил ей руку па запястье. — Это французский брак. Внешне все прилично, но каждый живет своей жизнью. Приезжай ко мне в субботу на дачу, — неожиданно предложил он, — погуляем у моря…
Шелла удивленно посмотрела на пего, но ничего не сказала.
— Я показал тебе письмо не для того, чтобы разрушать твою семью, — окрыленный ее молчанием продолжил Ося. — Ты в прекрасном возрасте бальзаковской женщины и еще можешь жить и жить. И сполна радоваться жизни. Так что, договорились? — он слегка сжал ей запястье.
— Шелла, ты идешь домой? — в самый решающий момент для начала штурма прервала их разговор дотоле тихо сидевшая в углу, уткнувшись в какие-то бумаги, женщина. Она встала из-за стола и подошла к Шелле: — Или ты остаешься сегодня за сторожа с этим молодым человеком? — Ося одобрительно улыбнулся ее шутке, но Шелла начала быстро собираться.
— Сейчас, Люда, подожди, я уже иду. Спасибо, что зашел, — обратилась она к Осе. — Я подумаю, что делать.
Они вышли втроем на улицу. Люду, оказывается, поджидал в машине муж и, нетерпеливо распахнув дверь, пригласил Шеллу на заднее сиденье.
Ося остался недоволен неопределенно завершившимся разговором и, прощаясь у машины, на всякий случай произнес:
— Пусть это будет между нами. О'кей?
Обычно Людин муж подвозил Шеллу к дому, но на этот раз она попросила его изменить маршрут и поехала к Наташе.
Та очень обрадовалась гостье и тут же поделилась радостью: две недели назад из Новосибирска пришла телеграмма: Вовка поступил в НЭТИ на физтех.
— За это надо выпить, — предложила Шелла.
— Конечно, — поддержала ее Наташа, вынимая из буфета бутылку вина. — Прошлогоднее. Еще Женька ставил.
Шелла тяжело вздохнула, размышляя, поделиться или нет…
Она просидела у Наташи до одиннадцати, так ничего и не рассказав, и домой попала лишь в двенадцатом часу.
— Что произошло?! Ты нe могла позвонить?! — возмущенно набросился на нее Изя.
Шелла ничего не ответила. Сняла обувь. Повесила сумку. И только тогда выдала, нахально глядя ему в глаза:
— Я только что переспала с Осей, — и пошла в комнату.
Изя поперхнулся и молча бросился за ней.
. — Ты что?! Ты понимаешь, что говоришь?! — проглотив несколько раз воздух, смог наконец заорать он.
— То, что слышишь! — спокойно ответила она. Выпитое вино придало ей смелости, и она продолжила: — Причем… с ним я уже три месяца.
Изя растерянно сел в кресло, а она окончательно добила его:
— Сегодня я была у гинеколога. Я жду от него ребенка.
Изя сидел бледнее белой ночи.
— Шелла, подумай, что ты делаешь, — жалобно произнес он. — У нас взрослая дочь.
— Я давно мечтала подарить eй братика. Ты же не оказался способен на это, — она нахально посмотрела ему в глаза, и он, смущенно отводя взгляд, вновь попытался образумить ее.
