Мой совет, однако, был встречен не очень дружелюбно.
— Я всегда делаю так, как решаю, — нехотя проговорил Савельев и почему-то отвел глаза.
Мне пришло в голову, что Савельева мучает этот вопрос не только потому, что поставлена на карту судьба «Звезды». Он не может и не хочет думать сейчас только о ее судьбе. Не окажется ли в будущем, возможно не столь уж и далеком, что от того, выйдет сегодня Соснора на поле или нет, будет зависеть его, Савельева, тренерская судьба?
Андрей, согнувшись в кресле, примерял новенькие щитки. Взгляд скользнул по полу. Небрежно брошенные, поблескивали адидасовские бутсы — видно, Алик Хитров никогда не научится порядку.
— Алик, позвал Андрей. — Сменить бы шипы тебе надо, Длинноваты же.
Вместо ответа — удивленный, с неподдельной растерянностью взгляд.
— Перепутал, что ли? — продолжал Андрей. — Разволновался? Глянул бы, какие у Свята.
Андрей придвинул ногой бутсы, порылся в своей сумке, вытянул целлофановый мешочек с шипами.
Подбирая подходящие, успел подумать, что никогда раньше не оказывал ребятам подобных услуг. Впрочем, теперь стало необходимым для него многое такое, что раньше казалось ему вовсе необязательным.
Он знал, что сейчас вернется в раздевалку Савельев.
Он знал, что Савельев будет избегать его, Андрея, взгляда! И потому сам старался не смотреть на дверь! Но и занятый своим нехитрым делом, он почувствовал, что вошел тренер.
«Подойдет? Скажет? Будет ждать вопроса?»
Андрей не поднял головы, пока не закончил возиться с бутсами Хитрова. Не глянул на Савельева и тогда, когда Алик уже запрыгал с ноги на ногу, отбивая барабанную дробь.
И ничего, кроме этой дроби, Андрей не слышал.
Потом он и не вспомнит, говорил Савельев команде что-либо или нет. Но ведь не мог не сказать. Должен был сказать. О составе соперников. Хотя… состав известен был заранее. А о нашем составе?
Три хлопка в ладоши — пора на разминку.
Андрей тряхнул головой, приходя в себя. Он должен хоть проводить идущих на поле. А потом не спеша, медленно пройти с запасными сквозь строй любопытных вопрошающих и сочувствующих взглядов. Вместе с запасными… Этого не было много лет… Не спеша пройти…
Смотреть игру и ждать. Ждать, наступит ли его минута.
В наше время товарищеские международное матчи уже не собирают полных стадионов. Тогда только, когда идет отбор, когда очки нужны позарез, чтобы пройти дальше, а потом еще дальше, на самый-самый верх — эта надежда нас не покидает, — только тогда горячка. Да и то не всегда — надо, чтобы и соперник был титулован. Такой уж сейчас практичный в футболе век: очки превыше игры. Всегда ли? Все-таки не всегда.
Вот и в этот теплый московский вечер, когда у нашей сборной был несильный соперник, и она лишь загодя готовилась к чемпионату Европы, на трибунах было людно, и они разноголосо шумели, взрывались, охали, изумлялись: Святослав Катков, в двадцатый раз выступая за сборную, снова подтверждал свои права, ему словно было мало того, что все и всюду, по крайней мере у нас, его безоговорочно признали. Он открыл счет в этом матче, а в начале второго тайма вывел на ударную позицию хавбека Поспеева, своего постоянного партнера в «Звезде», и тот забил красивейший гол.
Мы все в ложе прессы наверху лужниковского стадиона дружно ахнули: едва судья поставил мяч в центральном круге, как у кромки поля появился мальчишка с номерами на щитах, — тренер менял именно Свята, вот уж чего никто не мог объяснить. Мало того, Каткова менял его одноклубник, впервые надевший футболку сборной.
— Ну что за номера? — возмутился кто-то.
— Новичку-то было бы легче со Святом.
— Не скажи, — ответил я, — это неспроста.
— Да глупость какая-то.
— Вот и Алексей Брайко дорос до сборной, — продолжал я.
— Можно подумать, что ты в это верил, — возразили мне.
— Верил.
— Сейчас все объявят себя пророками. Смолеев — первый, кто следующий?
Брайко, между тем, вошел в игру так, словно с десяток матчей сыграл в этой команде, составленной из лучших в стране футболистов.
— Верил, — упрямо повторил я, — потому что его дебют в высшей лиге состоялся на моих глазах, и вы все об этом знаете. А связан был тот дебют — вы тоже знаете — с драмой.
Я мог бы добавить, что личные драмы в футболе уникальны, падения, да и взлеты тоже, переживаются иначе, чем в другом мире, но смолчал, момент был не подходящий.
— О чем ты?
— Так вы ж не дадите сказать.
— А Свят замешан? — Моих соседей разбирало любопытство, и я не стал хитрить, а честно признался:
— В том-то и дело, что не будь Свята... в футболе не было бы и Брайко.
— Но они же ровесники?
— Почти. Свят на год старше и на полгода раньше дебютировал. Но все равно. Знаете, — я даже оживился, — это удивительно, я только сейчас подумал: Брайко тогда поддержал не кто-то из старших, а такой же мальчишка, как и он сам.
Я снова все видел перед собой. Спустя столько лет...
И пусть меня не очень-то внимательно слушают — игра ведь идет, — но я расскажу об этом...
Семнадцатилетний Брайко появился в «Звезде» одновременно со своим земляком, двадцатилетним Поспеевым. О Брайко знали лишь специалисты, занимавшиеся юношеским футболом, да кое-кто из журналистов. Поспеев же, хоть и играл до приглашения в «Звезду» в командах рангом пониже, уже успел заявить о себе во многих отношениях, и не только на футбольном поле.
Тогдашний тренер «Звезды» Савельев, окрыленный или ослепленный победой в Кубке, вдруг решил посадить на скамейку запасных тех, кто определял игру команды и, по сути, вел ее — Сергея Каткова и Соснору. Старшему Каткову уже было за тридцать, Соснора приближался к этому критическому по футбольным меркам возрасту. Отношения между тренером и этими ведущими игроками сложились так, что Савельеву не терпелось поскорее избавиться от них, доказать, что кубковой победой «Звезда» обязана не столько им, сколько его тренерской квалификации. Он, конечно, понимал, что без них на поле будет нелегко, но ему просто изменила выдержка.
В тот день объявление состава на предстоявшую игру прошло в какой-то настороженной и мрачноватой обстановке. Впрочем, Брайко слишком многое было вообще в новинку, и потому он сперва ничего необычного в настроении тренеров и товарищей не заметил.
Когда же Савельев бесцветным голосом произнес его фамилию, Алеша готов был провалиться сквозь покрытый линолеумом пол: футболистов, которых он и Поспеев заменяли, молодежь боготворила — невозможно было представить себе «Звезду» без них, и в мечтах Алеша надеялся только на то, что именно старший Катков и Соснора сделают его дебют —когда придет для него этот долгожданный день — счастливым.
А тут еще вратарь Неуронов, обычно неразговорчивый, хмурый, вдруг попросил:
— Покажите хоть его, новенького-то.
И Алеша, не дожидаясь приказания или приглашения тренера, смущенный, побледневший от волнения, да еще от необычности своего дебюта, не встал, а словно взметнулся, и смотрел он не на вратаря, пожелавшего его увидеть, и не на тренера, доверившего ему столь многое, а на одного из тех знаменитых футболистов. Он не ждал ни поддержки, ни сурового взгляда — он и сам не знал, что с ним происходит.
Старший Катков не хотел омрачать дебют Брайко, он улыбнулся, подбадривая юношу. А тот, побелев еще больше, быстро отвел взгляд в сторону, и капельки пота заблестели на лбу, на светловатых бровях.
Но все-таки ярче Алеша помнил не эти минуты, хотя они сыграли в его судьбе важную роль, а то, что произошло чуть позже, уже в коридоре. Он видел, как остановились два брата. Слов, которыми они обменялись, Алеша в своем волнении разобрать не мог, однако не мог и уйти, застыл в пяти шагах, не ожидая ни поддержки, ни упреков, хотя и то и другое принял бы безоговорочно. И тут он услышал решительные и твердые слова, обращенные к нему:
— Иди, готовь себя к игре. Твоя судьба зависит от нее. Не от меня.
Алеша не сразу понял смысл этих слов: выходит судьба зависит не от него самого, а от того, какой окажется сегодняшняя игра, — когда же понял, то едва не побежал к тренеру, чтобы попросить его о том, что могло означать лишь отступление в самую важную минуту.
— Иди, готовь себя к игре, — повторил старший Катков, это уже звучало как приказание, которому нельзя было не подчиниться.
В тот раз «Звезде» выпал тяжелый, изнурительный матч. Она снова превратилась в команду тех времен, когда поражения словно искали ее. Старались все, но это старание было работой, а не игрой. Исчезла недавняя размашистость, исчезла та неожиданность решений, которые так украшали игру «Звезды» в последних матчах.
Брайко же, выдвинутый по тренерскому плану вперед, скоро затерялся среди чужих защитников, хотя и пытался спасти свой дебют: он быстро сообразил, что успех придет, если он сумеет включить себя в то, что замышляли и пытались провести младший Катков с партнерами. Но именно этого ему не позволяли опытные соперники.
