Ознакомительная версия.
В общем, грустно отметил наш герой, всё упирается в начальника. А кто, позвольте спросить, у него сейчас начальник? Может статься, он будет почище Пашки Тигролапова. Задействовал таинственный internet.
Узнал имя-отчество-фамилию и титулы начальника. Ничего, не самый плохой вариант, бывало хуже. И вообще, – подумал Нестреляев, поигрывая новыми мускулами, – в крайнем случае пойду разгружать вагоны. Или буду его низводить, как Карлсон фрёкен Бок. Что ж, допоможи, Боже, нашому телятi вовка з'iсти. Своих новых необыкновенных способностей Нестреляев решил пока не обнаруживать, чтоб не вышло как с тем Алешей из «Черной курицы». Тут пришла раздатчица и потихоньку выдала ему деньги. Оказывается, он прогулял зарплату, но все обошлось. Начальник перед праздниками не появился, а между праздниками тем более, уж как водится. Нестреляев тихонько разглядывал чудные старые деньги, мысленно переводя их – в букеты для Сильфиды.
В каких-то полчаса Нестреляев приладился писать свое за шкафом. Начальник, утомленный долгими праздниками, его не беспокоил. А потом и вовсе уехал в нескончаемую загранкомандировку. Его зам следил только за посещеньем, придумать же Нестреляеву работу у него не хватало фантазии. Летели светлые майские дни, в них было все – и божество, и вдохновенье, и жизнь, и слезы, и любовь.
Сильфида работала так же точно, не бей лежачего, территориально вблизи Ударника. Вязала на работе Нестреляеву свитер. Заданную ей, крошечке-Хаврошечке, сроком до октября месяца программистскую работу Нестреляев с его оборудованной головой сделал за десять минут. Попутно обнаружил, что у него теперь в мозгу не просто глобальный информационный справочник с выходом в мистику, но и вообще мощный компьютер с неформальными эвристическими ходами. Ладно, пока затаимся.
Как все добрые люди, Нестреляев звонил Сильфиде в конце дня на работу, встречал ее поодаль на улице, и они шли мимо вкусно пахнущих решетчатых окон фабрики Эйнем – Красный Октябрь на стрелку. Байдарки там тогда уже не плавали, но все равно было уютно. Не торопи меня, читатель, я незримо побуду с ними. Долгая любовная прелюдия меня не утомляет, не знаю как тебя. Знаешь, в их отношениях поразительный баланс. Ну просто невозможно определить, кто кому делает одолженье. Все держится на соплях, или на деликатности, и как держится! Карточный домик замер в хрупком изяществе своих конструкций.
И жилищная очередь на работе экс-жены Нестреляева замерла. Хорошо, что вспять не шла, и так бывает. Но в варианте однокомнатной квартиры не оставалось никакой надежды, что мальчик будет жить с матерью и отец сможет с ним регулярно видеться. А в случае двухкомнатной квартиры была. Вся очаровательная троица с Чистых Прудов очень одобряла Нестреляева в его решимости ждать и дождаться.
Июнь пришел, такой же безоблачный. Казалось, что в жизни только и есть, что клумбы, да фонтаны, да светлые вечера, да ретроспективы фильмов хороших режиссеров. В ранней юности Нестреляеву приснился зеленый сон. Огромная лужайка, яркая трава – зеленый платочек от господа Бога. Он идет со своей неведомой возлюбленной, и оба смеются, обратившись лицом друг к другу. Ему приснился рай. Пусть они с Сильфидой немного попасутся на этой лужайке. Пока их гнать не за что. Я должна признать, что Нестреляев меня обхитрил. Его своевольный выбор лучше, чем я могла бы придумать. Получился просто суперкласс.
Теплыми июньскими вечерами Нестреляева дома устойчиво не было, и если кто и вспоминал о нем, то застать не мог. Застал настойчивый Сашка Егупецкий, третий наш экскурсант в этот не совсем 71-й год. У Сашки прелестные живые карие глаза, он весь похож на эрдельтерьера – почти квадратный, кудрявый, рыженький. Позднее, перед отъездом, он успел стать раздражительным и неадекватным. Должно быть, отъезд тяжело дался ему. А сейчас он так мил в своем всеобъемлющем жизнелюбии. Немного врунишка, коэффициент доверия 40 %, от повышенной эмоциональности и буйной фантазии.
Этот Сашка – прирожденный читатель, с прекрасным художественным вкусом и сильной интуицией. И сам почитай поэт. Он прихватил Нестреляева вечером, когда тот уж возвращался с Чистых Прудов, отконвоировав Сильфиду домой. Было здорово поздно. Но неформалу Сашке нипочем уйти пешком к себе на Староконюшенный и после закрытия метро. Он вошел вместе с Нестреляевым, прочно сел на коммунальной кухне, затихшей и опустевшей. Пока Нестреляев караулил чайник, Сашка объяснял ему, как хорошо на Брайтон Бич. Нестреляев уж видал пресловутый Брайтон, но не мог рассказать об этом Сашке. Да и сам теперь толком не знал, было это во сне или наяву. Мистический опыт путешествия с Агасфером уж начал стираться под сильным воздействием такого реального или хотя бы правдоподобного счастья. Нестреляев вежливо слушал.
Потом пошли на цыпочках с чайником к Нестреляеву в каморку. Добренькая старушка крепко спала. Сашка шепотом читал стихи, полез к Нестреляеву на письменный стол за пером что-то записать. Быстро разглядел наметанным глазом в бумагах Нестреляева, что он там понацарапал. На следующий же день схватил друга в охапку и поволок силком в какое-то литобъединенье. Нестреляева там так разругали, что от огорчения он забыл здесь, в подъезде на Сретенке, сумку с продуктами, прицепив ее за перила, пока отпирал дверь. Не в укор будь сказано будущему соседу дяде Игорю, авоська провисела в неприкосновенности, доколе Сильфида не пришла приводить мила друга в чувство. Они там сказали, что написанное цинично. Я вся трясусь от гнева. Уж коли мой Нестреляев циничен, то кто тогда целомудрен. Сильфиде сразу пришла в голову здравая мысль: литобъединенья для того и существуют, чтобы вовремя заметить, отловить и уничтожить все талантливое, поднимающее голову.
Сильфида читала всю его писанину как равная. Замечаний не делала, но часто словесно продолжала написанное как свое. Она вообще не была склонна к поклоненью. А вот к полному единомыслию с ним приходила совершенно естественно. Казалось, сейчас сядет и напишет нисколько не хуже. Однако ж не садится. Стоит как стрекозка над его головой, трепещет крылышками. Видно, силы потайные, силы великие определили ей роль нестреляевской музы, к которой она отнеслась так же естественно, как ко всему на этом свете и в потустороннем мире. Будто ясный, неискаженный отклик пришел наконец на его голос, отраженный от всего сущего. Ровно стерлась мучительная граница между внутренним его миром и внешним. Словно он прорвал блокаду и соединился со всем сотворенным. Эти два поэтических созданья – Нестреляев и Сильфида – образовали такую устойчивую конфигурацию, что теперь ему хоть кол на голове теши. Никакая неприязненная критика не могла его пронять, если Сильфида говорила иное. Слишком очевидно пряма, нельстива и умна она была.
Кроме всего прочего, Нестреляеву крупно повезло с квартирной хозяйкой и соседями «из бывших». Его графомания скоро сделалась очевидной и тактично замалчивалась, если не молчаливо поощрялась. Но бывшие есть бывшие, они помягче нонешних. При другом составе жильцов бессонные занятья Нестреляева скоро снискали бы в квартире классовую ненависть.
Тут два отдела кадров синхронно спохватились, что у Нестреляева и Сильфиды накопилось по два неиспользованных отпуска. У них обоих долго не было настроенья ездить в одиночку. Обнаружив оплошность, кадровики двух институтов полдня дружно рвали и метали. Вдруг приказом выгнали наших двоих на месяц в отпуск с послезавтрашнего дня. В начале июля, а не в декабре, как водится. Еще кой-какие отгулы за прогулы у них набрались, даже довольно много. И щуку бросили в реку. Не иначе как цыганка в розовых юбках руку приложила.
Собрались в один день, с безоговорочного благословенья седенькой синички, по северным городам. Один саквояж несли с двух сторон за две ручки. Когда удалялись с Чистых Прудов, в небе выстроились ангелы, трубили в трубы и пели примерно так: «Чудным огнем пылает сердце нежно, счастье такое лишь только Бог дает». Из обоих окошек смежных комнаток, где обитал прелестный триумвират, виднелись две разномастные головки и махали изящные руки. Вместо дружного трио остался тихий дуэт.
Я надеюсь, читатель, что тебе еще не наскучило слово «счастье», которое пошло употребляться чуть что не в каждом абзаце. Ну дай им побыть счастливыми, не дыши, не спугни чуда. По-видимому, оба они представляют образцы человеческой породы, не утвержденные естественным отбором. Для жизни требуется что-то другое, более жесткое. Или они должны быть защищены каким-то другим общественным устройством, в котором наиболее тонкое особо выделено. Сама по себе природа не поощряет их к тому, чтобы именно они оставили потомство. А вообще-то я буду рада, если ошибусь. Может быть – сильное и твердое не победит.
Так вот, они пошли, держа за две ручки саквояж, который связал Нестреляева с Сильфидой – так еще недавно наручники сковывали его с Агасфером. Энергетическая дуга стояла между ними поверх саквояжа. Она была похожа на радугу, но увидала ее только одна цыганка в розовых юбках, встретившаяся им сразу же по выходе из дома. Поглядела на них, сначала улыбнулась гвоздичными пряными губами. Потом махнула рукой, отвернулась, вздохнула украдкой в сторону, а когда они отошли подалей, заплакала им в спину полным голосом со всей цыганской переменчивой страстностью.
Ознакомительная версия.
