Глава 9
Разногласия
Тетушка Фан привела группу служанок в их покои. – Вы успешно прошли все испытания и теперь стали служанками, – веско произнесла она, окинув девушек строгим взглядом. – Отныне вы будете жить здесь, под моим присмотром.
Все принялись осматривать свое новое жилище. Комната была очень опрятной и чистой, стояли стол и стулья, а на стене висела картина с бодхисаттвой Гуаньинь [37]. Она взирала на девушек мягко и с бесконечной добротой, в руках держала кувшин для омовения рук, в котором были зеленые листья плакучей ивы. Комната служанок больше напоминала опочивальню какой-нибудь барышни из знатной, но не слишком зажиточной семьи.
На столе стояло два блюда, на одном лежали сладкие гороховые лепешки, на другом – печенье из фасолевой муки. Все-таки мастерство императорских кухонь не шло ни в какое сравнение с мелкими городскими лавками, каждое кушанье было настоящим произведением искусства, и даже сейчас на угощении красовались искусно вырезанные птички с крылышками.
У Цзисян тут же потекли слюнки. Она была из бедной семьи, родители отправили девушку во дворец, чтобы избавиться от лишнего рта, она часто голодала, поэтому эти два блюда с кушаньями манили ее куда больше, чем яшмовые бусины на запястье благородной супруги Хуэй. Девушка, не мигая, уставилась на угощения и спросила:
– Тетушка, это для нас приготовили?
– Да, для вас, – ответила тетушка Фан, но тут же добавила: – Но можно только смотреть. Есть нельзя.
– Почему это? – изумилась Цзисян.
– Вы вошли во дворец, чтобы быть служанками, а не госпожами, – строго наставляла их тетушка Фан. – Ваши руки и ноги должны быть ловкими, внешний вид – чистым и опрятным, от вас не должно неприятно пахнуть, господа могут посчитать подобное за оскорбление. Тогда вам несдобровать, да еще и мне достанется. Рыбы и мяса даже касаться не смейте. Съедать можно только восемь десятых от того, что дают, не то вы часто будете бегать по нужде.
Смысл сказанного был прост: есть досыта нельзя, поэтому о каком-либо ужине или даже легком перекусе перед сном вообще лучше было забыть.
– Время позднее, ложитесь спать, – сказала тетушка Фан, еще раз окинув всех служанок взглядом, задержалась на Цзисян, прищурилась и добавила: – Завтра я приду к вам. И если хоть кусочка недосчитаюсь, то…
Цзисян понуро опустила голову.
Все стояли, застыв, точно деревянные болванчики, но стоило тетушке уйти, как девушки ожили и рванулись в бой за место на кроватях.
– Я буду здесь спать!
– Нет, я первая увидела эту кровать!
– Раз увидела, значит, твоя, что ли?
Пока все боролись за место у окна, Цзисян рванула вперед и запрыгнула на самый край кана [38], отхватив самое лучшее место в комнате, и с улыбкой позвала:
– Давай сюда!
– Ага! – откликнулась Линлун, думая, что звали ее. Она решила, что Цзисян решила подсобить землячке, но заметила, что девушка машет не ей:
– Инло! Инло, скорей сюда! Я тебе лучшее место заняла!
Нога Линлун застыла в воздухе, так и не сделав шага. Она сконфузилась и подумала, что теперь все на нее смотрят, лицо ее залила краска стыда.
Вэй Инло, наблюдавшая за этой сценой, подумала, что Цзисян совсем безнадежна. Девочка хоть и добра сердцем, но слишком уж прямолинейна. Она явно не понимала, что ненароком сказанная фраза может обидеть другого человека. Надо будет поговорить с ней, но явно не сейчас. День выдался такой хлопотный и утомительный, она тоже устала. С узелком в руках девушка забралась на кан. Цзисян бережно взяла его и ласково ей улыбнулась:
– Инло, большое спасибо тебе за то, что ты сегодня сделала!
– Тоже мне, большое дело. Ты меня весь день благодаришь, – ответила Вэй Инло, осматриваясь по сторонам. – Кстати, а здесь живут только новенькие?
– Ага! А что? – озадаченно спросила Цзисян.
– Да так. Я подумала, что было бы неплохо встретить здесь парочку служанок, которые вошли во дворец немного раньше нас. Я бы расспросила их о местных правилах, чтобы не нарушить ненароком какое-то из них.
– Дело говоришь. – Цзисян поверила ее словам, взгляд девушки вновь метнулся к двум блюдам на столе. – Если бы я не боялась нарушить правила, точно в одиночку бы прикончила все эти кушанья…
Тут раздался чей-то смех, и был он до того язвительный, ехидный и резкий, что сразу стало ясно, кто смеялся. Девушки обернулись и увидели Цзиньсю.
– Неужели ты ее слова за чистую монету приняла? Мне кажется, ее не волнуют правила, она просто хочет выслужиться перед тетушкой да угодить ей!
Однако никакой реакции на ее слова не последовало.
– Уже поздно, – спокойно произнесла Вэй Инло, даже не взглянув на Цзиньсю. – Давай разберем постель и пораньше ляжем.
– Да! – Цзисян, словно маленькая послушная девочка, тут же начала расстилать постель, нарочно подвинув подушки поближе друг к другу. Можно было лечь рядом и, если что, пошептаться друг с другом и посекретничать.
Цзиньсю почувствовала себя одураченной и разозлилась. Она схватила Вэй Инло за предплечье:
– Отвечай, когда с тобой разговаривают!
– Чего пристала? – Цзисян недовольно оттолкнула ее от Вэй Инло. – Ты такая надоеда, сестрица Инло сегодня очень устала, ты дашь ей уже отдохнуть?
– Не надо говорить за нее, – не унималась Цзиньсю. – Ты думаешь, она по доброте душевной тебе помогла? Так вот, слушай, она хотела покрасоваться перед управляющим У, она тебя использовала, да и всех нас тоже!
– Чепуху не городи! – разозлилась Цзисян. Она вскочила с кана, засучив рукава, будто взаправду вознамерилась драться с Цзиньсю.
– Разве не так? – Цзиньсю вовсе не желала драться с этой дурехой, такие глупышки не знают меры в бою. Самой же Цзиньсю, деликатной и изящной, не пристало проявлять такую грубость, поэтому она быстро перевела тему разговора на Вэй Инло: – Не веришь мне, так спроси ее! Сегодня она ради себя самой старалась.
Вэй Инло лишь окинула ее безразличным взглядом. Лучшим выходом было игнорировать эту девицу. Инло расстелила постель, забралась под одеяло и усталым голосом позвала:
– Цзисян, иди сюда.
– Иду, – послушно отозвалась Цзисян, точно щенок или котенок, услышавший зов хозяина. Она отвернулась от Цзиньсю, быстро скинула туфли и юркнула под одеяло.
– Отлично! Значит, ответить не смеешь? – Видя, что ее в который раз игнорируют, Цзиньсю окончательно вышла из себя, быстро подошла к столу, где стоял еще и круглый чайник с бамбуковым орнаментом, схватила его и выплеснула воду на одеяло Вэй Инло.
– А-а-а! – подпрыгнула с постели Цзисян. – Совсем с ума сошла?
– Она нас использовала, чтобы подняться самой, так вот за это и получила, – самодовольно ответила Цзиньсю. Затем повернулась и победно оглядела всех служанок. – А вы что думаете, правильно я все сделала?
Смех прошелся волной по комнате:
– Надо было. Поделом ей.
– Да она выпендривалась!
– Еще как! Смешала нас с грязью!
– Это ей урок на будущее – меньше высовываться будет!
Вэй Инло неторопливо выбралась из-под одеяла, пощупала его. Одеяло было тяжелым и влажным – успело промокнуть. Ночи стояли холодные, если сейчас спать под ним, можно простудиться.
В чужом споре всегда страдают невинные. Цзисян разместилась совсем рядом с Вэй Инло, ее одеяло тоже промокло, правда, только краешек, остальная часть вполне годилась. Она свирепо посмотрела на служанок, надвинувшихся на Вэй Инло, потянула ее за руку и тихо сказала:
– Сестрица Инло, иди спать сюда, мы укроемся одним одеялом.
Вэй Инло задумалась на мгновение, потом внезапно подняла голову и ответила с улыбкой:
– Подожди немного.
Девушка отбросила промокшее одеяло, нащупала расшитые туфельки, спустилась с кровати, толкнула дверь и вышла из комнаты. Смех тут же прекратился, девушки обменивались растерянными взглядами, каждая видела на лице соседки волнение и неуверенность.
