Я чрезвычайно удивлен, ответил начальник Лермонтова, присоединившийся к беседе. Чем вы занимаетесь, товарищ?
Тогда еще несокрушенная империя располагала всеми сибирскими резервами времени. А тем самым и резервами мысли. Несгораемыми сейфами духовной жизни. В подвалах КГБ университетская элита страны встречалась для оживленных бесед с элитой привилегированных академгородков, расположенных у сибирских рек[11].
Об этой коллекции Лермонтова я (последний помощник Горбачева) вспомнил, когда наблюдал паралич, охвативший президента. Это началось после возвращения с мадридской конференции. Мы отправились туда просить милостыню. После этого он уже никогда не был таким, как прежде. Ветреный средиземноморский бог древних времен, помогавший Афине сокрушить Трою, вселился в него (как проникают в человека вирусы, зараза от укуса насекомых, яды, тяжелые разочарования). Вот так он сидел в своем кабинете, бездействуя. В то время как «беловежские заговорщики» готовили удар, приватизируя общее достояние. Должен ли он был арестовать их как предателей? У него были на это все полномочия.
Мы похоронили полковника Лермонтова вскоре после чернобыльской катастрофы. Он застрелился, «покинутый всеми богами».
Висящий раскаленный реактор; водолаз Ананенко
Телефонное соединение с Москвой в редакции «Франкфуртер рундшау».
— Франкфурт, вы готовы принимать?
— Готовы.
— Тогда я начинаю. Слышимость хорошая?
— Я слушаю.
— Читаю текст.
— Начинайте.
— Беда произошла на предприятии, по поводу которого журнал «Литературна Украина» не пожалел резких слов: дезорганизация, халтурщики…
— Что за статья?
— Заглавие, двоеточие, кавычки открываются, «Не частное дело», кавычки закрываются. Автор Любовь Ковалевская.
— Пожалуйста, по буквам.
— Л-ю-б-о-в-ь К-о-в-а-л-е-в-с-к-а-я. Цитирую дословно, кавычки открываются: «Дезорганизация подорвала не только дисциплину, но и чувство ответственности за результат общего труда… Наблюдается повсеместная апатия…» Кавычки закрываются.
— Когда это было?
— Статья опубликована за месяц до аварии.
— За месяц до аварии?
— Верно.
— Продолжайте.
— 25 апреля, в 8 утра датчики сигнализируют о перегреве одного из стержней. Реактор тут же заглушают, но разогрев продолжается. Пойти и проверить невозможно. Предполагают, что от соприкосновения пара и металла возник водород (это как во взрывающихся дирижаблях). Произошел взрыв газа. Это случилось через 17 с половиной часов после первой тревоги.
— 17 с половиной часов?
— Точно.
— 26 апреля, 1.30 ночи. Взрыв пробил крышу реактора и снес перекрытие блока. Теперь уже отказывают все аварийные системы и системы охлаждения. Кое-что можно уже увидеть. Графитные стержни, в которые заключены урановые элементы, начинают гореть. Ядро реактора (этого не видно) начинает плавиться. А над всем этим поднимается в ночное небо столб огня и пара.
— Огня и пара.
— Один инженер оказался отрезанным от остальной части станции на пульте управления. Он продолжает работать, ведет наблюдение. С ним есть связь по телефону. Позднее авиация сбросила на реактор 5000 тонн свинца, цемента и химикалий для тушения огня.
— Каких именно химикалий?
— Точнее установить не удалось. Для тушения огня. Операция была прервана по настоянию Е. Велихова.
— Пожалуйста, по буквам.
— Е-в-г-е-н-и-й В-е-л-и-х-о-в.
— Советник генерального секретаря.
— Он самый. Возникло опасение, что масса в 5000 тонн свинца, песка и других материалов, которая должна накрыть реактор, продавит ядро реактора вниз. Кавычки открываются. Ядро реактора четвертого блока раскалено добела. Оно представляет собой разогретую радиоактивную зону, висящую над пустотой. Кавычки закрываются.
— И неизвестно, как его закрепить?
— В том-то и дело. Сейчас пытаются пробить под реактором туннель, чтобы через этот туннель создать под реактором подушку из свинца, бетона и бора.
— Это все?
— Еще кое-что…
— У нас еще четыре минуты.
— Под реактором находятся два резервуара с водой. Они отделены друг от друга и от реактора бетонными перегородками для отсечения пара. В этих резервуарах оставалась вода. Ядро реактора уже пробило перегородку первого резервуара.
— Первого в смысле верхнего?
— Резервуары расположены один над другим.
— Пробило уже позднее?
— Сразу после взрыва. Тут же был новый взрыв.
— Дальше…
— Необходимо выпустить воду из резервуара, механик Алексей Ананенко с двумя коллегами погружается в воду.
— Пожалуйста, по буквам.
— А-н-а-н-е-н-к-о.
— Можно назвать его водолазом? Водолаз Ананенко?
— Вообще-то он механик. Он мог бы отказаться. Но он единственный из всей смены, кто знает, где находятся задвижки, которые нужно открыть под водой.
— Чтобы выпустить воду…
— Верно. Он их нашел… Его тут же отправили на самолете в столицу, в больницу. Я опускаю сведения о различных коллективных решениях, слишком много имен.
— Порядок. У вас все?
— Все. Привет.
— Все нормально. Пока.
Оставалась еще минута двадцать секунд времени, заказанного для передачи сообщения. Дверь кабины должна была открыться не раньше, чем оно закончится. У репортера, передавшего привет на родину, оказалось время на размышление.
Вообще говоря, люди и боги непосредственно друг с другом не встречаются. Это антимиры, реагирующие друг на друга, а потому друг от друга зависящие. Верят ли они в это сами, не имеет значения.
Так говорил атаман Новосибирска[12]. Его поддерживала Александрийская епархия, которую в свое время перевели на Босфор, оттуда — в Киев, а теперь она была пристроена в Сибири. Однажды, в античные времена, все было на волосок от катастрофы. Ведь если антимиры сталкиваются, происходит их взаимоуничтожение.
Рубака Диомед во время битвы под Троей ринулся в атаку. Его колесница хрустнула от тяжести, когда на нее вскочила богиня Афина, покровительница Диомеда. Охваченная яростью («голова ярости» = Афина), она коснулась глаз Диомеда, кони, направляемые взглядом, понеслись вперед, она дала вояке возможность видеть богов (то есть возможности), что в принципе не дано людям (кто видит возможности, тут же погибает, ибо это зрелище должно оставаться зашифрованным для человеческого взгляда вплоть до смерти). Рассвирепевший Диомед увидел союзницу троянцев Афродиту. Он ранит «богиню с игривым взором» в бедро. Тут появился бог войны, Арес, тоже союзник троянцев. Диомед ранит его копьем. Афина, пристроившись позади Диомеда на колеснице, гонит обезумевшего героя дальше. Гражданская война среди богов? Аннигиляция позитивной и негативной материи?
Совет богов действует быстрее света. Принятие решения на совете и в самом деле происходит быстрее, чем движется свет. И вот что они постановили: Диомеду придется поплатиться за то, что «видел» богов. И за то, что «напал» на них. Боги утешили раненую Афродиту, получившего тяжелое увечье Ареса (без которого нет «войны», нет «контролируемого насилия», а возможна только совершенно «необузданная» вспышка принципа уничтожения, сметающего и богов, и антитела, в которых мы обитаем). И поэтому святотатствующий Диомед — правда, святотатственным было лишь влияние на него Афины — был уничтожен несколькими ударами молнии. От него не осталось даже пепла. Словно этого вояки и не бывало. Его родители и предки, рассортированные по полубогам и мятежникам, растворились без следа. Интриганствующая богиня Афина, активная раскольница, ускользнула от наказания. Никто не узнал, что она чуть было не вызвала катастрофу: одновременное уничтожение и мира богов, и мира людей.
Черное покрывало, окутывающее ее тело и предназначенное лишь для выхода на пляж, стоило 20 000 марок. Золотые сандалии с бриллиантовыми стразами она несет в руках, ступая по обычному дешевому песку. Огромная сумка из светло-пурпурной кожи, цвет которой ничего не смыслящий в этих делах человек мог бы посчитать за розовый, висит у нее на плече[13]. Она сбавила вес. На один грамм веса ее тела приходится 500 000 марок капиталовложений в год. Если бы инвестиции были удвоены и если бы в общеэкономическом масштабе такие расходы касались четырех сотен тысяч подобных ценных субъектов, произошел бы настоящий индустриальный прорыв. Сначала была бы достигнута «вечная молодость», а затем, поскольку в мире нет ничего постоянного, а постоянство возможно лишь в отрицании, то и бессмертие.
Памятник неизвестным солдатам
