Алла и Андрей оцепенели. Это уже было слишком. Есть же предел человеческому восприятию. Где они находятся вообще? В предсмертном сне, или просто мир стал неузнаваемым?
Холодный пот выступил на лбу Аллы, и сердце, родное сердце, забилось так истерически, как будто оно попало в тюрьму.
Она беспомощно взглянула на Андрея.
Тот подошел к Соколову и схватил его за горло:
— Ты что же, тварь, с ума сошел?! Ты нас не узнаешь?!
Но тут же раздался свисток. Это засвистел сонный оформитель, Карпов. Вбежали какие-то санитары. Андрей не растерялся, предъявил членский билет Союза журналистов и потребовал начальство.
Алла молча стояла, прижавшись к стене, теряя представление о том, в каком из миров она находится здесь.
Пришел начальник, в белом халате, толстоватый, но выглядел он сонно и замученно.
— Нас ждет машина. Ждут сотни людей — скоро начнется гражданская панихида. Потом церковь, кладбище. Все ждут, — стараясь быть спокойным, начал Андрей. — Где тело?
— Какое тело? Пришлось объяснять.
— Трупа нету, нет таких, — вставил Карпов, как мышь.
— Спокойно, спокойно, господа, — уразумел начальник. — Вот женщина чуть в обморок не упадет. Нет записи — это еще не все. Если есть похороны, значит, должен быть труп. Не пустой же гроб хоронить. Пусть товарищи пройдут и поищут.
Это уже было что-то похожее на разум. Алла облегченно вздохнула.
— Опять ты что-нибудь напутал, — прошипел начальник, обращаясь к Карпову.
Алла и Андрей прошли искать.
— Труп не иголка, не мотылек, найдете! — ободряюще крикнул им вслед один из санитаров.
Они искали около часа. В глазах стояли одни окоченевшие лица, то безразличные даже к ужасу, то искаженные судорогой страсти по жизни, то плачущие в смертном сне.
Алла знала все особые приметы. Она узнала бы мужа, если бы даже его лицо было обезображено. Но когда она видела его здесь — оно не было даже тронутым насилием случая, это было его лицо.
…В конце концов они не нашли Станислава. Его тело отсутствовало. Надежда угасла. Труп исчез.
Блуждая между мертвыми, Андрей, чувствуя, что свершилось что-то ужасное, что не укладывается в голову, пытался придумать какое-нибудь рациональное объяснение, чтоб в чем-то успокоить Аллу. Взглянув на нее, он с удивлением отметил, что она уже более или менее взяла себя в руки и первый шок прошел. Она даже с некоторой презрительной усмешкой смотрела в лица мертвых. Или Андрею так почудилось — Алла во многом все-таки была вне его понимания. И в итоге он сам впал в истерику. Это случилось, когда голос начальника откуда-то из глубины морга глухо и убежденно прозвучал: «Пора кончать комедию».
Андрею как раз в этот момент показалось, что он видит лицо брата, но он отшатнулся — вместо Стасика на него смотрело чужое лицо, на котором пучнели извращенные страхом неживые глаза.
— Может, заглянете еще на женскую половину? — прошушукал рядом смрадный и тихий голосок.
— Вы уберете или нет этого некрофила?! — закричал Андрей, указывая на Соколова. Начальник чуть-чуть остолбенел. — Тело пропало, и вы за это ответите, милейший!
— На что нам тело? — вырвалось у начальника морга.
— На что?! — заревел Андрей. — Да кто вас знает, бандиты проклятые! Отдайте брата! У вас тут, может быть, целый гадюшник некрофилов зазмеился! Вы на харю этого Соколова поглядите — и все станет ясно.
Соколов почему-то смутился и стал жаться к сырой стене.
— Да вы понимаете, что говорите! — Лицо начальника покрылось синевато-багровой, как у трупов, краской. — Я сейчас милицию вызову, и мы засудим вас за клевету при служебном исполнении… Возьмите свои слова обратно.
Появился врач. Карпов закричал.
— Не нравится! Да вы органами человека торгуете — это всем известно! Переправляете на Украину, а там целая сеть пауков в белых халатах — везет за границу к вампирам, миллиардерам гнусным, трясущимся, все равно сдохнут, и никакие их деньги и органы в аду не помогут!
— Молодой человек, как вам не стыдно говорить так о врачах, мы вам жизнь спасаем, а вы, — возмутился более спокойный, чем начальник, врач. — И что за чушь вы порете! Какие органы! Здесь трупы — а органы надо забирать сразу, как только смерть. Вы хоть соображать научитесь!
Внезапно наступила странная тишина. Точно замерли и люди, и трупы. Словно из этой ситуации нет выхода.
— Послушайте, какое-то объяснение должно быть — Алла подошла к врачу.
— Пусть объяснят. Без этого мы не уйдем, — подтвердил Андрей.
— Объяснения будете иметь на том свете, — заорал багровый от напряга начальник. — А сейчас убирайтесь! Где милиция?!
— Да. Милиционер тут у нас один лежит. В углу. Милиционер, — невнятно, но угрожающе пробормотал, озираясь на трупы, обладатель смрадного тихого голоса.
Но его никто не расслышал.
— Идем, Андрей. Здесь ничего нет, — прошептала Алла.
— Войдите в разум. Объяснения тогда найдутся, — примирительно заявил врач.
Андрей обернулся на пороге.
— Ждите вызова. Уголовники по мертвым! Мы так дело не оставим! До встречи, трупоеды!
Карпов опять закричал. Даже врач встрепенулся:
— Прекратите кричать! Вас не режут.
Как в черном тумане, который унес их в иной, подземный мир, Алла и Андрей вышли на дорогу. Там их ждали разозленные ожиданием рабочие и водитель.
— Где тело? Что с вами? Мы уже гроб хотели вносить…
— В гроб некого класть, — прояснил Андрей. — Произошла ошибка.
В ответ все они — их было трое — замолчали. Потом водитель плюнул, сел в похоронный автобус и уехал. Вместе с гробом. Рабочие побежали в ларек за водкой.
— Пойдем, Андрей. Теперь все равно, — сказала Алла, и они медленно пошли вперед, не зная куда.
Вдруг пред ними возник рабочий.
— Выпить-то нужно вам, молодежь, если такая ошибка! Давайте, налью чуток. Даже стаканчик есть.
«Молодежь» вежливо отказалась, хотя Андрей внутри себя уже был не прочь.
Вместо водки они взяли машину, и на этой тачке домчались до дома Аллы, и вошли в ее уютную квартиру.
Между тем на гражданскую панихиду собралось много народу. Все интеллигенты. Некоторые важные. Но гроб все не прибывал и не прибывал.
Ожидающие истомились.
— Когда ж гроб-то будет? — уже угрожающе спрашивали некоторые у самого крупного организатора.
— Да успокойтесь, господа, — нервничал организатор, поглядывая на часы. — Гроб когда будет, тогда и будет. Не медведь, в лес не уйдет. Успокойтесь.
Но время текло и текло. Волнение в толпе возрастало. Советы сыпались как из ведра.
— Сбегать в морг-то надо. Поискать их.
— Если что-то случилось, должны объявить. Молчать в таких случаях нельзя.
А начальство действительно впало в какое-то ступорное молчание. На все вопросы — молчат, да и только.
Спирту в огонь подлил какой-то ошалевший молодой человек, выскочивший из-за угла, который уверял:
— Я только что видел наш похоронный автобус с нашим шофером, я ж его как себя знаю. Автобус был пустой, один шофер, и мчался он, ребята, куда-то вперед, вовсю, даже красный свет пролетел.
Ему не верили, хотя вокруг собралась толпа человек десять.
— Несся как «мерседес», — объяснял молодой человек. — Точно сдурел внезапно. Словно кто-то дует на него.
В толпе угрюмо захохотали. Чувствовалось, что они сами не знали, верить или нет.
Один из немногих затесавшихся полууглов хмуро покачал головой и шепнул молодому человеку:
— За базар ответишь. Автобус, говоришь, пустой. Проверим.
Молодого человека тут же отнесло в сторону, словно какой-то демон вмешался.
Наконец организатора панихиды куда-то позвали.
— К телефону, — прошептала испуганная секретарша.
— Да вы что? — почему-то напугался и сам этот администратор.
Андрей взял на себя труд сообщить. Аллочка сидела на диване и пила кофий. Ее чуть-чуть трясло. Андрей решил криком заполнить неловкость.
— Да вы поймите, наконец, — чуть не орал он в трубку, — главного-то нету.
— Какого главного? — бормотал начальник. — Я сам тут главный.
— Трупа нету. Какая может быть панихида без трупа!
— А кто же помер?
— Неизвестно.
— Значит, Станислав Семенович жив?!
— Неизвестно. Мы вас не обманывали! Вчерась труп и паспорт Станислава Семеновича были в морге — сейчас ничего нет.
Начальник заорал дико-отсутствующим голосом:
— Врете! Не может быть! Уголовники! Вы с ума сошли — срывать панихиду?! Люди ждут, волнуются, что мы — муху, что ли, хороним?! Вы ответите! Где труп?!
— Не ждите. — И Андрей бросил трубку. Через минуту — звонок в квартире Аллы. Подошел Андрей. Опять организатор. Дрожаще-истеричный голос:
— Передайте немедленно Нефедовой, что мы ее мужа больше хоронить не будем. Ни при каких обстоятельствах. И не просите.
Сам организатор пошептался потом с другими администраторами, все стали красными, нервными, как полумертвые, и порешили, что рассуждать не надо.
