Через полчаса пошел сильный дождь. Гулбахор и Муродали сидели на крыльце под навесом, наблюдая за тем, как в лужах лопаются пузыри. В одной из луж Гуля заметила очки Ивана Александровича. Вскочив на ноги, она выбежала под дождь и подняла их.
– Папа, а дедушка умрет? – спросила она, вернувшись под навес и протягивая очки Муродали.
В комнате над Иваном Александровичем, который с закрытыми глазами лежал на кровати, склонился врач «Скорой помощи». За спиной у него напряженно молчал Тетерин. Остальные столпились у входа в комнату. Мария с бледным лицом стояла позади всех. Откуда-то с улицы долетал бесконечный монотонный собачий лай.
На веранде Галина Семеновна резала лимон. Порезав его весь, она налила стакан чаю, поставила его на блюдечко, взяла три куска рафинада и аккуратно выложила их по краю блюдца. Рука ее при этом немного дрожала. Выложив рафинад, она на мгновение замерла, а затем поправила кусочки сахара, стараясь добиться, чтобы они лежали на одинаковом расстоянии друг от друга. Не положив в чай ни одной дольки нарезанного лимона, она взяла блюдце со стаканом и направилась в дом.
Галина Семеновна прошла мимо расступившихся детей и внуков и остановилась рядом с врачом. Тот поднял голову, удивленно посмотрев на блюдце со стаканом в ее руке, но Галина Семеновна смотрела в лицо Ивану Александровичу.
– Это не нужно сейчас, – сказал врач. – Спасибо.
Томка приблизилась к матери и обняла ее за плечи.
– Мам, пойдем…
Забрав у Галины Семеновны блюдце, она увела ее из комнаты.
Мария шепотом позвала дочь:
– Женя, иди сюда.
Выйдя на веранду, она с укором посмотрела на Женьку.
– Добилась, чего хотела? Адрес давай.
Та протянула ей клочок бумажки и молча вернулась в комнату к остальным.
Мария вынула телефон.
– Алло, это гостиница? – сказала она, быстро набрав номер. – Алло, вы меня слышите?
Муродали, который по-прежнему сидел на крыльце, обернулся и посмотрел на нее.
– По-русски кто-нибудь разговаривает? – продолжала Мария. – Рашн? По-русски!..
Опустив телефон, она посмотрела на Муродали.
– Ты китайский язык случайно не знаешь?
Муродали отвернулся, и Мария снова пошла за Женькой.
– Иди сюда, – опять прошептала она.
Степан проводил их долгим тяжелым взглядом.
На веранде Мария схватила с блюдца стакан, который до этого вынесла из комнаты Томка, и сделала несколько жадных глотков.
– Они там по-русски не говорят, – сказала она, опять набирая номер. – Спроси у них по-английски.
– Что спросить? – Женька с вызовом посмотрела матери прямо в глаза.
– Про Диму спроси! – взорвалась Мария.
Женька взяла у нее телефон, и в этот момент на веранду вышел Степан.
– Я не понял! – зашипел он на Марию. – Ты чего нам мозги парила? Где этот Дима?
– Степа, сейчас не до тебя, – быстро сказала Мария, не сводя глаз с дочери.
– Ах ты, зараза! – Степан угрожающе двинулся к ней.
На веранду выглянула Валя.
– Ну вы что, совсем уже? – нервно прошептала она. – Нашли время…
Не обращая на Степана ни малейшего внимания, Мария вытолкнула Женьку на крыльцо. Муродали подвинулся, чтобы дать ей место.
Услышав, наконец, в трубке ответ, Женька резко вскинула руку над головой, и все замерли, как будто играли с ней в «Море волнуется раз».
– Hello, – сказала в телефон Женька. – Can I speak with Dmitry Sedov, please? Hello? Do you speak English?
Муродали поднялся со ступенек крыльца. Гуля тоже вскочила на ноги.
Женька еще секунду послушала голос в трубке, а затем протянула телефон Марии.
– Они не говорят по-английски.
Степан, который все это время, сам того не замечая, задерживал дыхание, шумно выдохнул.
– Я не понял… Где этот Дима?
– Не знаю, Степа, – обреченно покачала головой Мария. – Никто не знает.
Наутро у Марии родился новый план. Эта девушка так легко не сдавалась. Проворочавшись в бессонной постели полночи, она поняла, кто поможет ей позвонить в Китай.
Едва только рассвело и за окном защебетали первые птицы, она проскользнула в комнату Степана и Томки.
– Степа, – прошептала она, легонько коснувшись плеча своего зятя. – Вставай.
Степан вздрогнул, зашипел от внезапной боли и открыл глаза.
Вечером, после того как уехал врач, сказавший, что инфаркта у Ивана Александровича нет, а он просто переволновался, в доме на Озерной началось выяснение отношений. Обвиняли то Димку, то Женьку, то Марию, то собачью жизнь, то друг друга. В пылу взаимных упреков Томка проболталась о том, что это Муродали и Тетерин угнали «КамАЗ», чтобы повлиять на Степана и вовлечь его в общую авантюру. Она искренне хотела оказаться в этот момент на стороне мужа и прикрыть свою собственную вину, однако Степан неверно оценил Томкин порыв. Он так рассердился, что немедленно захотел кого-нибудь треснуть, но поскольку остатки человеколюбия не позволили ему броситься на людей, он выскочил на улицу, схватил огромную жердь и размахнулся, чтобы врезать изо всех сил хотя бы по сараю. В этот момент нога его поскользнулась, и он как-то очень неправильно упал.
– Спина… – жалобно простонал он из лужи, и весь оставшийся вечер обитатели дома занимались лечением его радикулита, время от времени еще иногда обмениваясь упреками, жалобами и словами поддержки.
Так миновавшая гроза еще ворчит отдельными раскатами грома, которые не страшно уже долетают из-за дальнего леса и озера.
Теперь Степан посмотрел на склонившуюся над ним Марию и вежливо попросил:
– Уйди. Видеть тебя не могу.
– Придется, – кивнула она. – Поехали на рынок.
Томка зашевелилась, проснулась, но не открыла глаза.
– Зачем на рынок? – продолжал Степан.
– Там китайцы. Они помогут нам позвонить.
Степан приподнялся, но тут же сморщился и страдальчески застонал.
– Только давай быстрее, – заторопила его Мария. – Пока все спят. Съездим вдвоем – и все.
Через пять минут в кабине «КамАЗа» сидели практически все обитатели дома на Озерной. С трудом усевшись за руль, Степан хмуро оглядел свою невыспавшуюся, притихшую родню.
– Точно никого не забыли? – хмыкнул он.
– Ты Томе своей спасибо скажи, – пробурчала Мария, не глядя на сестру.
– Чуть что – сразу я, – парировала Томка.
– Да-а, – вздохнул Степан. – Жалко, дед приболел. Так бы и он прокатился.
* * *
Когда «КамАЗ» остановился рядом с рынком, взрослые выбрались из кабины и столпились у радиатора, а Катя и Гуля тут же пересели за руль. Им хотелось поиграть в шоферов, поэтому они начали крутить баранку, дергать рычаг переключения скоростей, и, наконец, Катя нажала на гудок.
Степан как ошпаренный отскочил от радиатора и схватился за поясницу.
– А ну, брысь оттуда! – закричал он. – Юрка, вытаскивай их!
Обойдя кабину, Юрка открыл дверцу и увидел улыбающуюся до ушей сестру.
– Поймаешь? – крикнула Катя.
Не дождавшись ответа, она раскинула руки в стороны и ласточкой прыгнула сверху на брата, который поймал ее в воздухе и поставил на асфальт.
– И меня! – закричала Гуля.
Юрка едва успел выпрямиться, а Гуля уже летела на него из кабины. Слегка потеряв равновесие, он все же поймал ее, и на секунду их лица оказались очень близки. От радости полета, от необычности всего, что происходило и что переполняло ее, Гуля неожиданно обхватила Юрку руками за шею и порывисто прижалась к нему.
В этот момент у него за спиной раздался знакомый ему голос:
– Здорово, Юрка.
Он знал, что его приятели часто бывают на рынке – у них тут были какие-то важные дела. Суть этих дел оставалась тайной, поскольку организация вообще во многом строилась на секретах, и спрашивать о них Юрка не имел права. Он знал, что мог встретить на рынке своих старших товарищей, однако из-за общей тревоги, охватившей обитателей дома, как-то уже не подумал, что садится в машину с таджиками.
Теперь он осторожно попытался расцепить обхватившие его шею руки Гулбахор, но девочка прижалась к нему еще крепче. И тогда Юрка обернулся.
– Здорово, Еж, – сказал он.
– Здорово, – радостно повторила за ним Гулбахор.
Совершенно опешивший Юркин бритоголовый начальник уставился на девочку.
– Что-то я не понял… Это у тебя кто?
– Я Гулбахор, – звонко сказала она. – А вот Катя!
Гуля показала пальцем на Юркину сестру, которая все еще стояла рядом.
Из-за кабины появился Муродали. Быстро оценив ситуацию, он подошел к Юрке и забрал у него из рук дочь.
– Что-то я не понял, – повторил Еж. – Откуда эти мартышки?
– Что ты сказал? – повернулся к нему Муродали.
Поняв, что он сейчас может напугать Гулю, Муродали осторожно поставил ее на асфальт.
– Иди к тете Томе, – мягко сказал он и снова обернулся к Ежу.
– Так что ты там говорил?
Стоявший перед ним крепкий парень с бритой головой и бесцветным взглядом совершенно не пугал его. Наоборот, ему было даже забавно, что кто-то может ему так хамить. За долгие годы в армии, а тем более учитывая боевой опыт, Муродали привык жестко подавлять не то что неподчинение, но даже простое невнимание к своим словам, в то время как здесь он почти с радостным изумлением встретил вдруг случай прямой агрессии. Больше всего его забавляло то, что стоявший перед ним бритоголовый, наверняка считавший себя сильным и страшным, понятия не имел о том, что он уже не охотник, а жертва.
