— По-моему, мы не очень с тобой много узнали.
— Не скажите, как для кого, как для кого.
— Куда теперь? — спросила я его уже в машине. Мы (взяли) поймали еще одно (и, возможно, не последнее) (и надеюсь, не последнее) (видит Бог, не последнее).
— Я покажу.
— Но вы с ней, правда, незнакомы? потому что она же говорит
Уличная сцена (дети)Дети разного возраста у подъезда. Они виснут и качаются на решетке, прыгают со скамьи, сбегают и возвращаются по ступенькам. "Суки безработные," — кричит на них старуха.
Дети: — Старая дура, старая дура! Дура старая, у-у.
Из подъезда выходят «молодые» с коляской, младенцем на руках и ребенком постарше. Старуха их замечает.
Старуха: — Дети! Их надо давить между колен, а не рожать. А вы их рожаете.
«Он» (передавая младенца, шепотом): — Просто она сумасшедшая.
«Она» (укладывая и не слушая): — И чего кричит.
Ребенок постарше: — Я не понимаю, как взрослые могут так говорить. Их же самих когда-то родили.
Старуха: — А то о прошлый год залезли на ту сливу да всю и пообтрясли.
«Он»: — Неужели всю?
«Она»: — Неужели?
Один из детей (не унимаясь): — Блядь глупая пришла. Ты глупая блядь.
«Она»: — Вот потому и дети у них.
Ребенок постарше: — Забывают, что ли? я не понимаю.
«Он»: — Да сумасшедшая.
Уходят.
Старуха (грозя палкой): — Всех бы поубивала, а то бегают.
Дети: — У-у-у.
Она жила на первом этаже с двумя внуками, которые тоже бегали и кричали вокруг нее, мужем, молчаливым стариком, и миловидной пухлой дочерью. Недавно к ним присоединился грузин не грузин, а из тех, кого в народе называют «черными». Торговец, видно, что спекулянт, решили соседи, как всегда связывая лицо "кавказской национальности" с самой вредной для народа деятельностью. У подъезда и впрямь появился «Мерседес». Встретив меня вечером у лифта, дочь старухи втянула ноздрями отдающий алкоголем воздух и сказала: — "Говорят, ты стал попивать. Ты же еще молодой." — "А, занимайтесь своим делом," — ответил я, опираясь о стену. Дочь старухи скрылась в квартире, быстро прикрыв дверь.
Я опять расплатилась, и таксист, обменявшись со мной обычными сегодня взглядами, отъехал, к которым я уже начинала привыкать, и еще смотрел на нас в зеркало, отъезжая. Теперь мне всего этого будет потом не хватать, когда все закончится. Но это не закончится никогда. Мы стояли в одном из старейших переулков. Сюда, кажется, он еще немного пооглядывался. Да. — Ты что, плохо помнишь? — Давно уже было.
Мы вошли в такой же старый дом, которые я так люблю, и стали подниматься по такой же старой лестнице с опущенными ступенями. Мне казалось, что мы и не уезжали от Ларисы. Только следов моих на них больше не было. Нас встретит ее верный пес. Он проводит нас, ни о чем не спрашивая. Ну, узнали что-то? что быстро так, спросит она, поглядывая поверх голой поднятой ноги. — Нет.
Я подождала, пока достанет ключи.
— У тебя и ключи есть?
— Он дал, потом расскажу. Я сейчас включу. Нет, не достану.
Я ему помогла, когда он прыгал.
— Вот здесь он жил.
— Я ожидала что-нибудь подобное.
На стене висел велосипед.
— Но я не бывала здесь никогда.
— И не ты одна. Теперь понимаешь, почему так необычна вся эта история?
— Мало ли, зачем оказался.
— Но так по-домашнему. А он там не жил давно. Но никто же этого, кроме меня, не знал.
— Ты правда думаешь, что его переодели? Я слышала, что преступник сразу убежал.
— Нет, не думаю. Здесь, кажется.
Из тумбочки у двери в комнату достал из-под бархотки для обуви ключ.
— Тут всегда оставлял. (Показывая. Кубарем перекатился к двери.) Все равно же непонятно, зачем понадобились усы. Обратила внимание, даже декорации ему оставила те же?
— Действительно очень похоже.
— Дом, лестница, планировка квартиры. Даже вид из окна.
Из прихожей две двери в комнаты, одну из них Руслан открывал, копаясь. Третья в коридор, по которому мы тогда шли с Беком.
— Я там не посмотрела.
— Нет, я специально проверил свое предположение. Я же тоже впервые у нее. Чтобы он меньше чувствовал переход.
Окно выходило на стену дома во дворе.
С одной стороны, вроде и не очень приятно. Как я и думал, так как никто не знал об этом жилище Руслана, то никто здесь и не побывал и все оставалось, как было в последний раз. А я оглядывалась.
С вами так не случалось, что вам кажется, что о деле, которое вы обсуждаете, ваш собеседник знает больше вашего, но почему-то не говорит? У меня это чувство опять появилось.
— Та самая гитара? Никогда бы не подумала, что он играет.
— Мы здесь должны все самым тщательным образом осмотреть.
— Но зачем он скрывал? А что мы ищем? Здесь одна комната?
На столе неестественный порядок, которого не должно было бы быть, учитывая то состояние, в котором Руслан приносил рукописи. Сложены стопками. Кажется, даже рассортированы. Подровнены по бокам. Черновики с одной стороны, и много пустого пространства между. Провела пальцем, но пыли не было. Из чего заключила, что здесь кто-то уже прибирался до нас. Надеяться что-либо найти интересного, было бы, с моей точки зрения
— Остальные закрыты. Это бывшая коммунальная. Ни Пуаро, ни Нарсежак никогда не знали, что хотят найти, сказал кто-то из нас. — И кухня.
— А, ну тогда ладно. (Я.)
— Может быть, они собирались со временем все здесь использовать. Но столом займусь я.
Я с завистью посмотрела в последний раз. В шкафу висел тренировочный костюм и пальто.
— Откуда здесь подушки?
Они были свалены внизу грудой.
— Да, подушки. Не убрал тогда.
— Но все равно же переживал, наверное.
— Как разумный человек он понял неизбежность происходящего. Да и она так обставила. Конечно, переживал.
— Сказала, что ему здесь, конечно, будет поспокойнее?
— Конечно. Он сможет работать. И обещала регулярно навещать. Там же постоянная суета, приходят все.
— Сдержала обещание?
— Как и все остальные.
Когда стало совсем невмоготу и воздух их общежития до предела насытился электричеством
Появлялся, когда хотел, на самых важных совещаниях, и все останавливались, в недоумении переглядываясь. Он садился на свободное место, и приходилось продолжать, сбиваясь. Но он же все равно ничего не понимал. Или, заглядывая, слушал телефонные разговоры. Прикрывшись рукой, делала знак уйти. Слушался неохотно и не сразу. Дождавшись, чтобы осталась одна: "Я хочу наконец возобновить с тобой разговор о наших делах". Смотрела, как поудобнее устраивается в кресле. Я часто ссорилась из-за него. Степан считал, что все пойдет наперекосяк, ведь только наладилось.
вызвала к себе и, заглядывая в глаза (а сам подумал: но они же одного роста, присаживалась для этого, что ли, или наклонялась к его лицу, трогая волосами?), сказала, что им лучше разъехаться.
Но ты не беспокойся, в остальном все останется по-прежнему, ты даже не заметишь. Я буду очень часто приезжать к тебе, и ты мне будешь читать свои новые произведения. А когда все успокоятся, опять вернешься. Ты же их все-таки очень раздражаешь. Я это делаю для тебя, думаешь, мне самой не хочется?
Впрочем, режим оказался мягче, чем можно было предполагать. Когда надо было с кем-то встретиться, приезжал, предварительно предупредив. Она же сама не хотела. Не знаю, с чем, может, это и не связано с Русланом, для чего предназначались эти помещения. Он специально приводил сюда, но она же не знала, потому что это ей было бы неприятно.
— Может, я чего-нибудь приготовлю пока? Потому что больше же нет ничего.
— Конечно, — ответил Руслан, не оборачиваясь.
— Потому что здесь больше нет ничего.
Перебирает по листочку. Подбегает к столу торопясь. Просматривая. Захватив несколько с собой, вышла на кухню. Я стала разбирать захваченные из дома (по дороге купленную снедь) принесенные с собой продукты, за которыми он велел мне выйти, остановив ма.
У нее на лицеУ нее на лице отражается все состояние ее пищеварительной или урогенитальной системы. Ноздри у нее голые, а губы тонкие и твердый волокнистый язык, а вульва после акта долго не успокаивается, показывая красный язычок, который медленно втягивается. Я это сам видел.
Ну так убей ее.
Давно бы уже.
Так что же?
Я думал об этом. Но я бы хотел, чтобы она обо всем этом узнала.
Тогда скажи.
Я думал об этом.
Ну, и?
Я ей говорил. Но она думает, что я это специально.
Тогда убей, отрежь соски и положи на лоб. Или еще лучше — забудь о ней.
Да, я знаю. Но когда я о ней забываю, то сейчас же вспоминаю.
Не знаю, чем тебе могу помочь.
Ты можешь, ты можешь. Под конец акта, совсем возбудившись, сначала протрещит несколько раз газами, а потом у нее из щели с шумом брызжет и выливается. Я такого никогда не видел. И она употребляет некоторые слова и выражения.
