Водитель грузовичка заявляет, что надеется больше никогда в жизни меня не видеть. Я не возражаю, говорю я и ощупываю переднее сиденье – не спрятал ли он там чего. Он сваливает. Я запираю двери и иду покупать сладости для Счастливца.
* * *
Сыщица уже почти втянула Фрэн обратно в магазин, и тут внезапно у них за спиной раздался дикий шум, и из двери, брыкаясь и осыпая друг друга тумаками, с криками вываливаются двое. Один в синей форме с белым кантом, второй в сером костюме. Пролетев сквозь груду выброшенных картонных ящиков, они ныряют в гору проволочных корзинок, которая на глазах разваливается, и врезаются в расставленные вдоль тротуара овощные прилавки. Картофель, морковь и лук лавиной низвергаются под ноги толпе зрителей, которая быстро собирается вокруг.
Охраннику в этой драке приходится тяжко. Кассирши выбегают поболеть за его противника.
Сыщица отпускает Фрэн и спешит на помощь к охраннику. Она не без причины опасается случайного удара ногой. Фрэн, все еще нагруженная краденым, пользуется моментом, чтобы улизнуть, когда слышит выкрик из заварухи:
– Отпустите меня, я из Правления по Сбыту Молока!
Переехав в новую квартиру, я прекратил все контакты с газетами, телевидением, радио и большинством знакомых.
Я залег на дно и нервничаю.
Может, мне стоит запросить полицейской охраны или разоблачить Правление по Сбыту Молока на «Би-би-си»? К сожалению, я отклоняю обе идеи: мне никто не поверит. С другой стороны, я ведь не могу прятаться до бесконечности, а если уж совсем честно, я вообще не смогу долго скрываться.
Я склоняюсь к воинствующей обороне и разыскиваю копию «Крестного отца» в качестве пособия по обучению. У меня нет времени на созыв большого семейства, поэтому я решаю раздобыть оружие. Это, конечно, дорого обойдется, а единственная моя ценность – коллекция комиксов. Я могу защитить себя только продажей коллекции.
Кто-нибудь в мире так же страдал?
By заявляется в почти не меблированную, как и его собственная, квартиру учителя. Тот уже осведомлен о событиях вчерашнего вечера и по глазам By понимает, что тот нуждается в совете.
– Продолжай играть, – говорит учитель. – Как твои картины?
Они пьют чай и обсуждают живопись.
На следующий день после секса с Джун я возвращаюсь в Брикстон. Она сказала, что я самый оборванный из всех ее знакомых, и выдала мне свои ненужные армейские штаны. Похоже, я все еще ей нравлюсь.
С одной стороны, мне лучше – я кому-то симпатичен, но с другой, мне гораздо хуже – мне уже завтра встречаться с этой Памелой Паттерсон, дамой с комиксами на продажу, а на самом деле убийцей, которая собирается стереть меня с лица земли во имя повышения прибылей от продажи молока.
Я должен придумать, как спастись. Вот был бы у меня пистолет, но его нету… да и убеги я от нее – все равно за мной по пятам ходит китаец. Несколько минут размышлений обо всем этом – и у меня начинается припадок жуткой неуверенности, я дорогу не могу перейти. Некоторые люди одной левой справляются с любыми опасностями, но я не из их числа. Еще какое-то время я болтаюсь по городу, не зная, то ли отправиться домой, то ли сесть на самолет и улететь в Марокко. Но у меня нет денег, я боюсь самолетов, да и вообще эти люди все равно пустятся по моему следу, садисты ублюдочные.
Я начинаю дергаться – вдруг кто-то вынесет мои комиксы через дыру в потолке, – и спешу домой. Хомяк – верный друг, но он слишком мал, чтобы защитить квартиру от грабителей.
Фрэн и Джули рассеянно завтракают. Они потеряли аппетит, как только в доме появилась еда, это довольно часто случается, они обе уже совсем тощие. Если бы наркотики были покалорийнее, это бы все упростило.
Фрэн рассказывает Джули, как почти попалась.
– Все висело на волоске, – говорит она. – Эту сыщицу явно натаскали применять силу. Если бы не драка, эта тетка сейчас скрутила бы меня и держала до приезда полиции.
– Значит, мы больше не можем ходить за едой в «Удачную Покупку»?
Фрэн не уверена. А вдруг в следующий раз сыщица ее узнает и станет за ней следить? Все это безумно ее раздражает, за многие годы еще ни разу не было проблем с незаконной реквизицией товаров, а «Удачная Покупка» – самое подходящее место. Ну да ладно, в Брикстоне полно магазинов.
«Мы обеспечиваем Брикстон», – гласит рекламная кампания «Удачной Покупки», и Фрэн с ними полностью согласна, если только ей не приходится тратить там деньги.
В это время в магазине в каморку охраны запихнули связанного человека в сером костюме. Это Уизерс из отдела грязных штучек Правления по Сбыту Молока. Он заявляет, что невиновен и не собирался выходить из магазина с консервной банкой клубники в руках. Это его не спасает: «Мы всегда наказываем», – гласят таблички на стенах, и это не шутки, не надо нам сказок о том, что это случайность, у нас таких историй по десять в день.
Уизерс совершенно не собирался воровать. От нервозности и прессинга на работе он страдает припадками рассеянности, которые уходят корнями в низкие прибыли по всей стране.
Почти никто больше не пьет молока.
Профессор Уинг яростно копает, эта женщина наконец-то убралась за угол. Что делать? Чтобы не выдать себя, профессору никоим образом нельзя ей препятствовать.
Остается только быстренько найти корону, прежде чем негритянка еще больше все усложнит.
Как она могла провидеть наличие короны? После профессорских исследований и адской работы она запросто является и угадывает место захоронения? Эта женщина ведь даже не знает, когда жил Этельред Нерешительный, господи спаси и помилуй, какое право она имеет так бесцеремонно вмешиваться? Проклятие, думает он и продолжает копать, натыкается на какой-то землистый бетон и устанавливает бурав. Профессор ненавидит бурав, тот вибрирует в руках, вибрация отдается во всем теле и постоянно кажется, что вот-вот инструмент выйдет из-под контроля.
Профессор Уинг включает бурав и вгрызается в землю. Раздается хруст, в лицо летят ошметки какого-то красного материала и бьет струя воды. Господи, думает профессор, я пропорол трубу.
Вода выбулькивает и заливает его краденые рабочие ботинки.
Перебравшись в новый сквот, я довольно долго печалился.
Реггей отвлекает, но лишь чуть-чуть – я брожу по квартире и разглядываю еле заштукатуренные дыры в потолке. Из них в любой момент, размахивая ножами и бритвами, может ввалиться банда преступников, она ограбит меня и оставит лежать в луже крови на полу, а я буду поддерживать руками две половинки раскроенного черепа, чтоб не развалился. Будь у меня деньги, я бы куда-нибудь переехал, не важно куда. Я покрыл бы весь дом металлическими пластинами, оставил бы одну дверь, которая открывалась бы только по отпечаткам моих пальцев и по голосу – вот тогда бы я чувствовал себя в безопасности. С другой стороны, такой дом может спровоцировать жуткие приступы клаустрофобии, может быть, единственный выход – переезд на необитаемый остров и жалкое существование в окружении пальм. Но я где-то читал, что людей, сидящих под пальмами, часто убивают падающие кокосы. Богословские книги умалчивают о подобных фактах, сложно признать, что творец великого ума сотворит мир и совершенно не позаботится о предохранении от смертоносных кокосов.
Мне нужен совет. Я бы хотел повидаться со своим другом Стейси, но он в больнице, сильно хворает, подхватил столбняк от грязной таблетки витамина С, впадает в кому и выпадает обратно, и бредит об опасностях, что подстерегают в магазинах здоровой пищи.
Даже если меня чудом не убьют взломщики, убийца уж точно доберется, беспокойством я довожу себя до безумия, единственное облегчение – разговор с хомяком, но и он не видит выхода.
Примерно в это же время я узнаю, что меня разыскивает китаец.
В своем кабинете китаец по телефону проворачивает серьезные сделки – на одной линии у него Бирма, на второй Нью-Йорк, китаец организует поставку героина, которая принесет фантастические деньги ему и кое-каким заинтересованным лицам.
К сожалению, эти деньги не помогут заполучить женщину его мечты, он совершенно не продвигается в направлении своего заветного желания – брака с английской аристократкой. Таким образом китаец мог бы стать графом, лордом или еще кем, его знания об английской аристократии весьма поверхностны, а единственные известные ему представители этого племени – пьяные негодяи, которые посещают его ночной клуб. Не могут же они все быть такими, стрелять куропатку в таком подпитии по меньшей мере опасно. Или правильнее сказать – куропаток? Ну не важно, их можно стрелять в пьяном виде?
Вот откуда нормальным людям знать такие подробности?
После ночи с Джун я возвращаюсь домой. Завтра свидание с Памелой Паттерсон. Я так и не раздобыл пистолет, я даже не разузнал, где его найти, вот в Америке проще – зашел на ближайшую почту или в скобяную лавку и купил себе пистолет за наличные. M16? Разумеется, сэр, вам завернуть или вы им прямо сейчас и воспользуетесь?
