Мне захотелось рассмеяться в голос. Дик Уиттингтон? Голливудский фильм? Мне не очень понравилось, как я выгляжу с этой густой бородой на том фото, однако вынужден был признать, что отрывок очень даже ничего.
Я добежал до газетного киоска и купил несколько экземпляров домой. Боб внимательно посмотрел на изображение, и на какую-то долю секунды на его морде отразилось изумление. Он как будто говорил: «Нет, этого не может быть. Что, правда?»
После выхода статьи все больше людей стали с нами здороваться, и не только у станции «Энджел», но и в автобусе, и на улице.
Однажды утром мы с Бобом стояли на Айслингтон Грин, когда к нам подошла группа школьников лет девяти-десяти. Все они были одеты в нарядную синюю форму.
— Смотрите, это же Боб! — воскликнул один из мальчиков, взволнованно указывая на нас.
— Кто такой Боб? — спросил его друг.
— Кот на плече того мужчины. Он знаменитость. Моя мама говорит, что он похож на Гарфилда.
Я был польщен, однако считал, что сравнение с Гарфилдом, самым известным мультяшным котом в мире, не совсем справедливо. Гарфилд был ленив и прожорлив. Боб же был всегда в хорошей форме, ел немного и к другим котам всегда относился спокойно и дружелюбно. И уж конечно, его никак нельзя было назвать бездельником.
Вскоре произошла еще одна встреча, которая имела для меня большое значение.
Однажды вечером к нам подошла американка.
— Меня зовут Мэри, — сказала она. — Я литературный агент. Я живу здесь неподалеку и много раз видела вас у станции метро. Вы не хотите написать книгу о вашей с Бобом жизни?
Я сказал, что подумаю об этом, хоть и не воспринял ее слова всерьез. Да и мог ли я? Я, бывший наркоман, с трудом выживающий на улице благодаря грошам с продажи «Big Issue»? Я не вел дневник. Я даже не писал сообщения на мобильном. Да, я любил читать и проглатывал каждую книгу, которая попадала мне в руки, но написать книгу для меня было все равно что построить ракету.
К счастью, Мэри оказалась настойчивой, и мы встретились снова.
— Почему бы вам не познакомиться с писателем, который помогает людям рассказывать их истории? — предложила она, поняв причину моих колебаний. — Я знаю одного хорошего парня. Сейчас он занят, но я попрошу его поговорить с вами.
После выхода статьи в «Islington Tribune» Мэри снова связалась со мной.
— Вы встретитесь с писателем, о котором я говорила? — спросила она. — Если он решит, что о вас с Бобом получится книга, он поможет вам рассказать свою историю. Он придаст ей форму и запишет ее. А потом я постараюсь продать ее издателю.
И снова это звучало слишком хорошо для правды.
Какое-то время ничего не было слышно. Потом, в конце ноября, мне позвонил тот самый писатель. Его звали Гарри.
Я согласился встретиться с ним, и он пригласил меня выпить кофе в «Дизайн-центр», это через дорогу от того места, где я обычно стоял. Со мной был Боб, и мы сидели снаружи, на холоде. Боб гораздо лучше меня разбирался в людях, поэтому в какой-то момент я специально вышел в туалет, оставив их наедине на несколько минут. Они поладили, и я счел это добрым знаком.
Кажется, Гарри пытался понять, подходит ли моя история для книги. Во время встречи он сказал нечто такое, что глубоко меня взволновало.
— Я думаю, что вы оба — ты и Боб — были сломлены. Вы встретились, находясь на краю гибели, и помогли друг другу наладить свою жизнь. Вот та история, которую вы должны рассказать.
Я никогда не думал о случившемся так, хотя инстинктивно и понимал, что Боб стал живительной силой для меня. Я как-то видел видео на YouTube: кто-то заснял момент, когда я говорю Бобу, что он спас меня. Думаю, что это было правдой. Но я и не представлял, что эта история может хоть кого-нибудь заинтересовать.
Даже в следующий раз, когда мы с Гарри встретились, чтобы продолжить разговор, мне все это казалось сном. Было слишком много «если» и «возможно». Если Гарри и Мэри хотели работать со мной, то, возможно, и издатель заинтересуется книгой. А с наступлением рождественских праздников я был готов скорее поверить в Отца Рождества, чем в это.
Перед рождественскими праздниками нам с Бобом надарили кучу подарков. Бобу больше всего нравился рождественский календарь с окошками, заполненными сладостями. Когда наступило утро перед Рождеством и осталась последняя конфета, Боб поднял невероятный шум.
У нас также был замечательный костюм Санта-Лапкуса. Бэлль шила для Боба такой на наше первое Рождество, но он потерялся. Этот состоял из красивого красного жилета и потрясающей шляпы, тоже красной. Боб носил его в течение всех праздников. Прохожие были им очарованы.
Настал день Рождества. Боб больше времени потратил, играя с оберточной бумагой, нежели с самими подарками. Я не стал его трогать, а просто пошел смотреть телевизор и играть в видеоигры. Через несколько часов появилась Бэлль. Для меня это был настоящий семейный праздник.
Через пару недель после Нового года мне позвонила Мэри.
— Крупный лондонский издатель, из «Ходдер и Стоутэн», хочет встретиться с тобой, Джеймс, — сказала она. — И с Бобом, разумеется.
Через несколько дней мы пришли в офис — огромную башню на Тоттенхэм-Корт-Роуд. Сначала охрана не пустила Боба в здание. Они очень смутились, когда узнали, что он станет героем книги. Но я их понимал. С чего бы это «Ходдеру» публиковать книгу о каком-то неряхе и его рыжем коте?
В конце концов Боба приняли как дорогого гостя. Ему вручили пакет со сладостями и игрушку с кошачьей мятой и разрешили обследовать кабинеты. Куда бы он ни заходил, всюду его встречали как какую-то знаменитость. Люди бросали телефонные трубки и начинали ворковать над ним.
— Я, конечно, знал, что ты звезда, Боб, — улыбаясь, сказал я ему, — но я не думал, что все будет настолько хорошо.
Я, в отличие от Боба, вынужден был выдержать долгую встречу, на которой говорили обо всем: от маркетинга и рекламы до производства и продаж. В общем, сотрудники издательства посмотрели материал, над которым работали мы с Гарри, и решили издать книгу. Между собой они называли ее «Уличный кот по имени Боб».
— Приезжай ко мне в агентство в Челси, — предложила Мэри.
Ее офис также оказался большим и немного пугающим. Людям было странно видеть в таком месте продавца «Big Issue» с котом, и они бросали на нас удивленные взгляды. Пока Боб бродил по кабинетам, Мэри посвятила меня в детали договора, который предлагало мне издательство.
— Это хорошая сделка, — сказала она, — особенно для тебя — ты ведь неизвестный автор.
Я поверил ей и все подписал. Выводя свое имя, я чувствовал себя странно, но в то же время я радовался. Такого просто не бывает. По крайней мере, со мной.
Мы с Гарри встречались раз или два в неделю в Айслингтоне. Мне было удобно, потому что потом я мог поработать несколько часов и пополнить свой карман. Но поскольку Боб был со мной, это создавало проблему. Было тяжело найти место, где можно было посидеть и поговорить, особенно в плохую погоду, так как в кафе кота не пускали, а библиотеки поблизости не было. Поэтому мы были вынуждены искать другие возможности.
Первыми, кто спас нас от холода, были работники «Waterstones», книжного магазина на Айслингтон-Гарден. Они меня знали. Я часто заходил туда с Бобом порыться в их секции научной фантастики. В тот день, когда я был с Гарри, работал Алан, менеджер.
— Не возражаешь, если мы поработаем наверху, в тихом уголке? — спросил я его.
Он не только разрешил, но еще и попросил кого-то из персонала поставить нам два стула в исторической секции. Он даже угостил нас кофе.
Мы с Гарри уже решили, что книга будет не только о нас с Бобом. Мы также хотели познакомить читателей с реалиями уличной жизни; дать им понять, как легко таким людям, как я, оказаться за бортом, как легко общество забывает о нас. А для этого я должен был рассказать свою историю.
Я не хотел этого делать. Мне было нелегко говорить о себе, особенно когда речь заходила о моем темном прошлом. Однако, начав, я, к собственному удивлению, понял, что это не так болезненно, как я боялся. Я смог посмотреть в лицо суровой правде и немного лучше понять себя.
Я знал, что со мной нелегко иметь дело. Я был резок и обладал склонностью к саморазрушению, что не раз доставляло мне неприятности. Я всегда слишком старался вписаться, стать популярным среди сверстников, но у меня никогда не получалось. Я перестал пытаться — и превратился в изгоя и неудачника.
К счастью, в то время нашлись люди, которые помогли мне, и я вспомнил, как сильно хотел отплатить им добром. Поэтому я приносил коробки с комиксами в больницу, где лечился. Я сумел устроиться в магазин комиксов неподалеку и убедил босса позволить мне отдавать нераспроданные комиксы детям. Я провел много часов за игрой в аэрохоккей и приставку в детском отделении, поэтому знал, как нравится детям заниматься чем-нибудь интересным.
