А стала? Ну, это как повезет, смотря на кого наткнулась. Допустим, ее прибрал к рукам высокоморальный тип и хочет сделать из нее личность с большой «Л». Или ей достался вольный художник, который тоже хочет сделать из нее личность, но с большой «С» – свободную. Или деловой мужик с понятиями, которому нужна нормальная баба – тоже ясно, что не с маленькой буквы. Или извращенец какой, и тут уж даже букву не угадать. Во что можно вляпаться, не перечислить. И дело не в том, что если мужик за тридцать свободен, то мозги у него заведомо свернуты, – не всегда. Наверное. А просто люди уж очень просты – одинокие, внушаемые, и счастья сильно хотят. И если вдруг оно случается, нас начинает тащить друг к другу со страшной силой, и мы подстраиваемся, прилепляемся и, чтобы не сойти с ума от жесткого когнитивного диссонанса, перенимаем чужую окраску и чужой образ мыслей. В большей степени перенимает, как правило, тот, кто нежнее, гибче и, как ни странно, умнее, потому что умный человек проще идет на компромиссы. Женщина, то есть, чаще всего перенимает, уж извините мне мой гендерный шовинизм.
И вот вы смотрите на нее, на знакомую вашу женщину, и слушаете, как из розовых ее уст изливаются, вместо обычного изящного злословия, Убеждения, Суждения и Точки Зрения. Да и уста могут поменять цвет – потому что мужчина оказался любителем натуральности или, напротив, непотребной раскраски. И стиль одежды, смотришь, другой, и пищевые предпочтения. Но главное, главное – мысли. Даже не сам текст, а резкость боя и заглубление дробины вызывают желание упасть на пол, прикрыть голову руками и отползти. Неофиты фанатичны, и, если женщина заметит ваши судорожные подергивания в сторону двери, – все, подругу вы потеряли. Она решит, что вы не рады ее счастью, и отрясет вас как прах со своих легких стоп.
И что? Оправдываться, соглашаться или, наоборот, спорить и вразумлять? Тут все зависит от того, философ вы или боец. Боец, наверное, полезет спасать друга и будет воевать за голову женщины с ее мужчиной. Я считаю, это зря. Как бы чудесно мы ни относились друг к другу, это ее жизнь. И пусть она проведет ее, как сможет, сама. Останутся ли они едины не только плотью, но и мозгом или обретут частичную автономность, – не наше дело. Не слушайте, что Толстой сказал – не все счастливые семьи похожи, – откуда ему знать со стороны, его-то брак не шибко удался. Каждая семья изобретает свой способ – это я вам изнутри говорю. А вы… а вы пройдите мимо и простите им их счастье, как сказал один идиот.
Маленькое наблюдение, но с эпиграфом
Как-то мы с девочками сидели в кафе, пили чай и больше ничего не хотели, и тут прибежала с работы еще одна наша подружка, голодная. Спросила себе целую тарелку чего-то с картошкой и стала красиво и невозможно аппетитно есть. Мы смотрели, смотрели, а потом быстрая Оксанка сказала то, что я медленно и тоскливо думала: «Ох, я тоже хочу». А та, доедая: «Только это не бери, очень невкусно».
– Но ты ТАК ешь!
– Я всегда так ем.
А теперь собственно наблюдение. Некоторые влюбленные женщины рассказывают о своих мужчинах так, что заочно тошнит. Вроде и глаза у нее сияют, и эпитеты самые лестные, но общая картинка вырисовывается – дурак дураком. Почему – не знаю. Но слушаешь и отчетливо понимаешь, отчего она будет несчастна, насколько сильно и через какой срок. С трудом подавляешь желание, дослушав дифирамбы, ласково сказать: «Прекрасный человек, прекрасный. Позвони мне через месяц, если что».
А другие так расскажут, что просто хватай и беги. Есть у меня одна знакомая, чьих мужчин я специально училась не хотеть. Потому что напредставляешь себе всякое, а потом приходит человек как человек. Или, что еще хуже, придет и правда понравится, и бродишь потом за ней, и ноешь «ну дааай поносить…». И хорошо, если не даст, потому что я опыты проводила – наблюдала тех же мужчин после того, как она их бросала. И всегда (всегда!) оказывалось, что птичка улетела, и ничего в нем интересного для меня больше нет.
Я думала, это мой детский «синдром младшенькой» вернулся: у меня в младенчестве аппетита не было, и я соглашалась есть только то, что крала из тарелки старшей сестры. Но тогда бы эта ерунда у меня со всеми происходила, а так есть еще и первый тип (когда тошнит).
И я склоняюсь к мысли, что все дело в подаче, в том, как они рассказывают. И сама на всякий случай стараюсь своих мужиков не рекламировать. Потому что не в ресторации мы, и другое блюдо никто себе не закажет, а полезет прямо в твою тарелку, руками…
Чего-то вдруг вспомнила давнюю историю
Говорят, что, когда женщины долгое время живут в одном доме, у них синхронизируется менструальный цикл. Мне неизвестно, как оно на самом деле, но могу сказать, что с подругой, которую знаю много лет, у нас с некоторых пор запараллелилась личная жизнь. Случается у нее любовь до гроба – глядишь, через пару месяцев и у меня роман века настает. Додумывается она до очередной гендерной теории, а я чуть ли ни со второй фразы говорю: «Ага, и я тут недавно об этом написала…» Иногда обидно даже, когда прибегаешь «с горячим орехом новости во рту», а тебе с порога сообщают – «знаю-знаю».
Однажды у нас с нею закончились две любовные истории с мужчинами наших мечт, и мы собрались, чтобы поговорить об этом.
– Я тут имела удовольствие увидеть его новую телку.
– Забавно, я тоже на днях познакомилась – с его. В смысле, с нашей новой телкой, а не с вашей.
– Ну и?
– Ты про вашу расскажи.
– Я первая спросила.
– Ты первая начала рассказывать.
– Да чего там… Я в ужасе, она – никакая.
– Надеюсь, у нас разные телки, потому что наша – тоже.
Коротко говоря, когда ядовитый цветок моего сердца предъявил новую девушку, сразу вспомнилось словечко одной сибирской бабушки – «нихтошка». У нее нет лица, нет чувства юмора, она зануда. Дело даже не во внешности, а в приступе глубочайшей тоски и скуки, который наваливается в ее обществе – не только на меня, но и на независимых экспертов.
У подруги был несколько иной вариант, но и он вписывался в характеристику «никакая».
– Ужас в том, что это именно то, что он всегда хотел. Такая телка была у него до меня, теперь такая же после. Мне стыдно быть в их компании. Как я могла так вляпаться?! – и дальше она говорит о том, как обидно, когда тебя втягивают в унизительное соперничество. – Его на моих глазах клеили нереальные красотки, а он из всех выбрал самую неинтересную. Да он просто…
И тут я понимаю, что параллельность наших переживаний нарушена, потому что меня обуяли несколько иные чувства.
Мне тоже до чертиков горько, но я не испытываю претензий ни к нему, ни к «девушке», и единственная мысль – «Господи, до чего же я НЕ ТО, что ему нужно. У меня не было никаких шансов». То есть вектор прямо противоположный, и, как мне кажется, ход ее мыслей правее и жизнеспособнее. Идея «он дурак с жалкими вкусами» всяко полезнее, чем «я не гожусь в соперницы даже каракатице» или «я не годна ему».
В данном случае сохранять логику, объективность и здравый смысл – это красиво, но неполезно. Уж лучше быть ехидной, злоязычной, несправедливой, чем потупляться и скорбеть о собственных несовершенствах. Время раскаянья и анализа придет, но позже, а сейчас, по-горячему, проще и лучше говорить не «я не подхожу ему», а «он мне не подходит».
Нет смысла угрызаться, когда и без того тяжело.
Сегодня в «Охотном Ряду» видела чудной манекен – сидячий. Я так упорно пялилась, пытаясь понять дизайнерскую идею – кроя-то не видно толком, – что манекен смутился и завертел головой. Живой мальчик оказался, но не в моем вкусе, слишком сладенький.
Вообще, я люблю красавцев, сил нет, трепещу вся. С человеком средней физической одаренности могу позволить себе всякое, но вот чтобы разбиться сердцем – только об красавца. Коллекция у меня небольшая, но подобрана со вкусом, и долгими зимними вечерами я занимаюсь классификацией экспонатов. Можно делить красавцев по росту, цвету волос, возрасту и форме черепа, но я слишком постоянна в своих пристрастиях, поэтому кучка двадцатилетних блондинов у меня совсем маленькая, а тридцатилетние брюнеты, напротив, свалены грудой. Все они высокие, со скулами, запавшими щеками и в кудрях. Скука, одним словом. Поэтому я предпочитаю разбирать красавцев «не по внешностям, а по внутренностям». А изнутри они бывают двух типов (верю, что их больше, но в моей крошечной выборке всего два) – самовлюбленные и презирающие свою красоту.
К первому типу относятся мальчики, не уверенные в своей подлинности. Либо у них была очень яркая мама, либо в детстве они много болели и навеки усомнились в надежности тела… или красота им досталась не легко, а в результате работы над собой – понадобились физические нагрузки или пластические операции. И они все время помнят две фотографии «было»-«стало» и готовы глядеться в каждую ложку, чтобы ежеминутно убеждаться, что «было» нигде не вылезает. С ними просто, но не очень интересно. Во-первых, когда я смотрю в «сделанное» лицо, то какие бы толковые вещи оно ни произносило своими прекрасными устами, я на третьей минуте начинаю отвлекаться, потому что прикидываю: если мне закачать силикон в подбородок, это добавит моему имиджу значительности или стервозности? И надо ли извести складку между бровями, потому что сильные люди ни на чем до такой степени не сосредоточиваются, чтобы постоянно хмуриться. А во-вторых, они и от женщины ждут такой же безупречной ухоженности и уверены, что целлюлит – это не вторичный половой признак, а безобразие.
