Поскольку я вел машину, Бруно говорил, Джой и Пэм сидела позади нас, сплетничая на их собственном языке. Кажется, что деревня Пэм была в той же части Исарна, что и Джой. Пэм около сорока лет, более темнокожая, чем Джой, и более пухлая. Каждой ночью мы вчетвером ели вместе, потом Джой и я обходили окрестности, независимо от того, в каком бы городе мы находились.
Она казалась довольной, что находится подальше от Бангкока и давления баров. Она рассказывала мне о пище, которая продавалась на обочине, рассказывала мне истории о ее детстве, и пробовала научить меня кхмерским словам. Тайский был ее основным языком, но она почти также говорила на лаосском и кхмерском.
Вместе с английским языком она говорила на четырех языках, и я не мог представить, как бы отличалась ее жизнь, если бы она родилась в богатой семье в Бангкоке, а не у бедных фермеров в Исане. У нее хороший интеллект и чувство юмора, и она чувствительна к моим капризам, чего я никогда не замечал у моих прежних подруг. Когда я хотелось тишины, она вела себя тихо, но она, казалось, чувствовала, когда мне становилось скучно, и начинала развлекать меня, дразня и шутя, пока я не начинал смеяться с нею. Она была почтительна к Бруно, подливала ему пиво за едой, предлагала ему воды, когда мы ехали, а также назвала его Пии-Бруно, что являлось признаком уважения.
Ночью она спала в моих руках, целуя меня в шею каждый раз, когда просыпалась и шептала: «Чан рак кхун.» Я люблю Вас. «Чан рак кхун я даи.» Я люблю Вас до смерти.
По дороге от Убон Ратчатхани к Бангкоку мы заехали в деревню Джой, в южной части Сурина. Она казалась все более возбужденной, поскольку мы подъезжали ближе, при виде дорожных указателей, и сообщала мне названия деревень, которые мы проезжали. Дорога становилась все хуже и хуже, и вскоре мы ехали по дороге, едва ли достаточно широкой для разъезда двух транспортных средств. На полях по обеим сторонам дороги паслось несколько животных и росли какие-то зерновые культуры, которые выглядели довольно жалко. Я спросил Бруно, почему сельхозугодья были настолько бедны, и он сказал, что в Исарне меньше дождей, чем в других частях страны, а поскольку зерновые культуры низкого качества, у фермеров нет денег на удобрения и пестициды.
Мы остановились на маленьком рынке, чтобы Джой смогла купить большую рыбу и некоторые фрукты, как подарки. Я дал ей пять тысяч бат, чтобы она смогла дать некоторые деньги ее семье. Я знал, как это важно для нее. Она сделала «Вей» мне, когда я дал ей деньги, жест для меня более важный, чем если бы она сказала спасибо или поцеловала меня.
Дом Джой находился примерно в пятидесяти футах от дороги, двухэтажный деревянный дом с просмоленной крышей. Не было никаких окон, только ставни, стояли большие глиняные бочки, связанные с водопроводными трубами, про которые Бруно сказал, что это единственный способ для поставки воды в дом. Электричество проведено от верхнего кабеля от ряда столбов, которые бежали по обочине, про которые я подумал, что это телефонные провода. Бруно рассмеялся и сообщил мне, что самый близкий телефон вероятно в миле или дальше. Мы вышли из машины и направились к дому. Не было никакой укрепленной дорожки, только след на исхоженной траве. Всюду валялись носилки, полиэтиленовые мешки, обрывки газет, шоколадные обертки, и ощущался общий дух пренебрежения к месту проживания. Деревянная задняя стена прогнила в некоторых местах, и один из ставней окна висел на одном стержне. Сунан и Моон вышли поприветствовать нас. Я был удивлен увидеть их здесь, потому что Джой ничего об этом не говорила. Сунан была одета в униформу барных девочек, в облегающую черную футболку и синие джинсы. Моон одела длинное розовое платье и туфли с высокими каблуками. Моон держала на руках свою дочь, Нонглек.
Джой представила их Бруно и Пэм, и мы пошли присесть на низкую деревянную скамью в стороне от дома. Джой понесла провизию в дом, в то время как Сунан дала нам стаканы с водой. Я не мог рассмотреть, была ли это дождевая вода, но я не хотел оскорбить ее таким вопросом, так что я просто выпил ее. Пэм, Моон и Сунан вскоре углубились в беседу.
Внутри дома пол дюжины молодых людей развалились на пластмассовых диванах, смотря мерцающий портативный телевизор. Они казались совершенно незаинтересованными нашим прибытием. Первый этаж состоял из одной большой комнаты со старым шкафом возле стены, и деревянными стульями, рассеянными по всей комнате. На стене позади телевизора висел плакат с Королем и Королевой Таиланда, и рядом висела гирлянда желтых и красных цветов.
— Это типично для этой части Таиланда, — сказал Бруно. — Девочки — добытчики денег, мужчины проводят большую часть времени, смотря телевизор и выпивая. Девочки выросли в этой среда, и считают это нормальным образом жизни.
Он кивнул в сторону Сунан и Мон.
— Моон самая старшая, так что, возможно, она первой начала работать. Потом она соблазнила Сунан присоединиться к ней, а затем и Джой. Мужчины живут на денеги девочек, девочки в свою очередь получают чувство удовлетворения от того, что они обеспечивают их семьи.
Джой вышла из дома и села рядом с мной.
— Что Вы думаете о моем доме?
— Хороший дом.
— Вы хотите увидеть мою спальню?
— Конечно.
Она впустила меня внутрь. Там было мрачно и пахло сыростью. Налево от гостиной комнаты находилась дверь, которая вела в маленькую кухню. Пластмассовые мешки с пищевыми продуктами висели на гвоздях, подальше от насекомых. Имелась старая печь, соединенная с газовым баллоном. На нем затвердела грязь и жир, как и на двух котелках, лежащих рядом на полу.
Джой провела меня по деревянной лестнице. Наверху находились три комнаты. В комнате Джой находился буфет с тремя ящиками и стойка для одежды, которая была закрыта занавеской из полиэтилена. В угле две скатанные циновки для сна. На стене висели два плаката, один с нынешним Королем Таиланда, а другой с Королем Рама IV. Джой стояла в середине комнаты, наблюдая за моей реакцией.
— Здесь уютно, — сказал я, и она засияла.
— Действительно? Вам нравится?
— Конечно. — Я кивнул на циновки для сна. — Кто спит здесь с тобой?
— Моон.
— И нет москитных сеток? Разве тебя не кусают?
— Иногда.
Я не мог поверить своим глазам, насколько это место было примитивный. Половицы исковерканы, с большими трещинами между ними, и голая лампочка на потолке. Немного мебели, имевшейся в доме, было столь же потертой, как и само здание. Дом пригоден для жилья, а художественное оформление явно не стоит высоко в списке семейных приоритетов. Было похоже, что они не заботятся об их обстановке. Это конечно не являлось вопросом отсутствия времени или трудовых ресурсов — шестеро мужчин внизу смотрели телевизор в четыре часа дня.
Джой шагнула вперед и мягко поцеловала меня в щеку.
— Спасибо за приезд в мой дом, Пит, — сказала она. — Чхан рак кхун. Я люблю Вас. Мне жаль, что здесь нет моего отца, чтобы увидеть Вас. Он очень хотел Вас увидеть.
Джой объяснила, что ее отец работает далеко в поле, и вернется поздно ночью. Моон исчезла в кухне, и через полчаса вновь появилась с котелком тайской лапши, которую мы съели. У одного из братьев Джой обнаружилась бутылка тайского виски и большая бутылка колы. Нас ждал долгий путь в Бангкок, так что мы не задержались надолго. Прежде чем мы уехали, я увидел, как Джой украдкой передала Моон горстку банкнот. Это были деньги, которые я дал ей, практически все из них. Я сделал множество фотографий Джой, ее сестер и ее дома.
Я сидел за рулем всю дорогу домой, потому что глаза Пэм слезились. Джой сидела позади меня, поглаживая заднюю часть моей шеи, поскольку она разговаривала с Пэм. Это было хорошая поездка. Я многому научился относительно Исарн, и я многому научился относительно Джой.
БРУНО
Я наслаждался компанией Пита в нашей поездке по Исарн. Он оказался хорошим слушателем и интеллектуальным собеседником, что не часто встречается в Таиланде. Джой была довольно симпатичной девочкой, немного грубой, как я думаю, но она имела прекрасные волосы и хорошую фигуру. Как только она открыла ее рот, я смог сказать, что она из Исарн. Она была довольно вежлива, но слышалась грубость в ее разговоре. Во многом она напоминала мне Пэм, когда я только встретил ее, примерно двадцать лет назад. Пэм набрала вес с тех пор, но она все еще красивая женщина. Им было очень хорошо вместе, Пэм и Джой, они болтали друг с другом, как будто они были знакомы много лет. Это часто случается с тайцами, особенно если они приехали из одной части страны.
Пит очевидно находит Джой приятной, и я могу понять почему. Она была очень внимательна, очень нежна, но интересно было слышать то, что она говорила Пэм. Джой продолжала рассказывать о всех вещах, которые Пит подарил ей, одежде, драгоценностях, подарках. Она сказала, что у него много денег и что он очень щедр. И она сказала «Кхао лонг рак чанг». Это типичное отношение барной девочки, рассматривающих клиента скорее как источник финансов, а не эмоциональной поддержки, но я действительно думаю, что Пит верил в любовные отношения.
