— В самом деле, совсем небольшой… Надеюсь, он водится достаточно далеко отсюда. Скажите, Марина, вы ведь живете в Крыму, а так хорошо знаете здешнюю природу. Это тоже от вашей мамы?
— Нет, это из книг. Когда я собиралась сюда ехать, я заранее прочла все, что смогла найти в библиотеке, о фауне и флоре Кавказа. Я ведь не знала, что мне почти не придется покидать санаторий…
Они шли по дороге босиком, и Сын Вождя нес в кошелке свои сандалеты и Маринины тапочки: ему нравилось, что он несет их обувь и что тапочки Марины лежат поверх его сандалет, и он время от времени на них поглядывал. А идти босиком по глубокой горячей пыли было приятно и не страшно.
Они обогнули вместе с рекой и дорогой скалистый выступ на правом берегу, и перед ними открылась зеленая долина с небольшим селением. Дома в нем были сложены из дикого серого камня, но все двухэтажные и с деревянными галерейками, впрочем, на вид они были неказистыми и небогатыми, совсем не такими, как большинство домов на берегу моря. По улице, в которую теперь превратилась дорога, бегали ребятишки, все как один кудрявые и черноглазые, загорелые до черноты.
— Это грузинские дети? — спросил Сын Вождя.
— Что вы! Это абхазское селение. Если они с вами заговорят по-русски, не вздумайте назвать их грузинами — обидятся.
— Вот как… — сказал Сын Вождя, опять ничего не поняв.
— Мы в Абхазии!
— Я не знал…
— Послушайте, а вы хоть знаете, как называется город, возле которого находится наш санаторий? — лукаво спросила Марина.
— Нет, не знаю, — ответил Сын Вождя. — Мне не сказали.
— Вы что, смеетесь надо мной? — спросила Марина почти обиженно. — Я же пошутила! Конечно, вы знаете, что наш город называется Сухуми!
Чтобы не спорить, Сын Вождя просто промолчал. Несколько минут и она ни о чем не говорила, слегка нахмурившись и глядя на пыльную дорогу под ногами. Потом вдруг остановилась и спросила:
— Вы… Вы из-за границы приехали, да?
— Нет.
— Но не с Луны же вы свалились?
— Что-то вроде этого. Я сейчас как будто впервые иду по Земле. Но вы, пожалуйста, ни о чем меня не спрашивайте, Марина. Так можно? Просто идти и ни о чем не спрашивать друг друга — можно?
— Господи! Да что же вы так волнуетесь-то? Ну ладно, ладно, я не буду больше вас ни о чем спрашивать. Смотрите, алыча у дороги! Вы любите алычу? Ой! — Она зажала себе рот обеими ладонями.
— Да что вы, Марина! Я совсем не эти вопросы имел в виду. Алыча, вы говорите? Это такие сливы, да? Нам давали их на десерт.
— Какой вы старомодный! Никто теперь уже не говорит «десерт».
— А как теперь говорят?
— Говорят «третье»: «Сегодня на третье компот из алычи».
— Понятно.
— Ну так давайте нарвем алычи на десерт.
— Хорошо, давайте рвать алычу на третье. А это дерево, оно что, ничье?
— Конечно! Оно же растет при дороге. Его и посадили для путников, таких, как мы с вами.
— Как это прекрасно и мудро.
Они поднялись по некрутому склону и стали собирать алычу с невысокого кряжистого деревца, усыпанного янтарно-желтыми мелкими плодами.
— Будьте осторожны, у алычи большие и острые колючки! — предупредила Марина.
На ветвях действительно были острые шипы, но плодов было так много, что не требовалось лезть вглубь кроны, и они почти не поцарапались. Они набрали столько алычи, что насыпали кошелку с верхом, вынув из нее свою обувь. Сыну Вождя, с тех пор как он вырос, не приходилось есть плоды, сорванные своими руками прямо с дерева, и поэтому маленькие кисловатые и душистые сливы казались ему необыкновенно вкусными. Они шли по дороге, ели алычу и бросали косточки в пыль.
— Птицы и лесные мыши подберут, — успокоила его Марина, когда он усомнился, хорошо ли это, что они мусорят прямо на дороге.
Солнце уже палило вовсю, когда они услышали, что шум реки стал громче.
— Мы подходим к водопаду! — торжественно объявила Марина.
За поворотом дороги Сына Вождя поджидало ошеломляющее зрелище. Здесь в реку с лесистой горы стекал поток, через который был переброшен легкий деревянный мостик. А выше, метров за сто до моста, этот поток падал с горы широкой и прозрачной стеной.
— Какая красота! — восхищенно произнес Сын Вождя, глядя с мостика на водопад, на свежую, сбрызнутую водой зелень папоротников в расщелинах скалы, с которой низвергался поток, на маленькую яркую радугу над ним.
Они сошли с мостика и пошли по берегу потока, скользя босыми ногами на мокрых холодных камнях. Вблизи водопада водяная пыль стояла в воздухе, и было приятно дышать ее прохладой после жаркой дороги наверху.
— Наши девочки говорили мне, что за водопадом есть проход: можно туда пойти и оттуда смотреть сквозь воду. Идем?
— Конечно!
— Поставьте сумку в кусты, подальше от воды, и идите за мной.
Они подошли к самому водопаду, и тут Марина крикнула ему сквозь шум воды:
— Давайте руку, а то вы оступитесь, и придется мне вас из воды вылавливать. А то еще и в море унесет… Давайте же руку, давайте!
Сын Вождя протянул ей руку и послушно пошел за ней. От подножия водопада во все стороны летели брызги, и когда они приблизились к нему, оба уже были мокрыми с головы до ног. Марина первая нырнула прямо в фонтан брызг и потянула за собой Сына Вождя в гулкую темноту.
Они оказались в неглубокой пещерке, отгороженной от мира стеной падающей воды. Сквозь воду проходил свет, и даже можно было различить, где находятся темные зеленые берега, а где — синее небо и круг солнца. Они стояли рядом в этом прохладном узком пространстве, все еще держась за руки, почти касаясь друг друга. И тут совершенно неожиданно для себя — честное слово, он вовсе не собирался этого делать! — он вдруг наклонился к Марине и легко коснулся губами ее мокрой, прохладной щеки. Марина вздрогнула, потянула его за руку и решительно вывела из пещерки на свет. Оказавшись снаружи, она тотчас отпустила его руку, побежала к мостику, взошла на него и стала смотреть на водопад.
Он взял в кустах их нелепую кошелку с едой, теперь уже ненужной, подобрал свою и Маринину обувь и поднялся на дорогу. У моста он подождал Марину. На сердце у него было темно и пусто. Она подошла, протянула руку и сказала:
— Дайте мои тапки и сами обуйтесь. Смотрите, дальше дорога каменистая — можно ноги поранить.
Он встрепенулся. Так они идут дальше, они не возвращаются? Он повернулся к Марине и вопросительно посмотрел ей в глаза. Марина чуть смутилась от его прямого взгляда, но, глянув на него исподлобья, сказала решительно:
— Да не волнуйтесь вы так. Я понимаю, что на вас нельзя обижаться, ведь вы не держите на уме никаких гадостей. Просто вы очень непростой человек. Вы всегда так ведете себя с девушками?
— Марина, я вам правду сказал: вы — первая девушка, с которой я вот так… Ну, гуляю, разговариваю…
— Правда?
— Совершеннейшая правда.
Марина задумалась.
— Наверно, у вас ужасно ответственная работа.
Он ничего не ответил — все еще робел. Они еще шли по дороге над рекой, а потом свернули на другую дорогу, поуже, и она скоро привела их в ореховую рощу. Может быть, в детстве он и видел, как растут ореховые деревья, даже наверняка видел, когда бывал с матерью за границей, но он их не запомнил. И вот теперь он любовался стройными гигантами с гладкой светло-серой корой и лапчатыми листьями. Этими же листьями, только высохшими и жесткими, была усеяна земля под деревьями.
Марина вывела его на поляну, где ореховые деревья стояли реже и росла трава. Марина показала ему на земле черный круг с горкой пепла посередине.
— А здесь кто-то костер разводил. Хорошо, что я догадалась захватить спички — сейчас у нас тоже будет огонь.
Она принялась выкладывать провизию на траву и на дне кошелки отыскала коробок спичек.
— Теперь давайте собирать хворост для костра.
Сын Вождя побрел за хворостом по светлой ореховой роще, внимательно глядя себе под ноги. Ему попалось несколько сухих веточек, и он отнес их на поляну, к будущему костру. Увидев его добычу, Марина звонко рассмеялась:
— Это все, что вы нашли? Негусто!
Возле черного кострища лежала собранная Мариной большая охапка хвороста. Она уже успела положить в основание будущего костра горку сухих ореховых листьев, над ними поставила шалашиком тонкие хворостинки, а сверху — сухие ветки потолще. Она зажгла спичку, осторожно внесла ее внутрь хворостяного шалашика и подожгла сухие коричневые листья. Появилось пламя.
Сын Вождя зачарованно наблюдал за действиями Марины. Костерок занялся большим веселым огнем и с таким жаром, что Сын Вождя даже отодвинулся. Но несколько искорок успело долететь до его головы, и волосы на ней затрещали. Он испуганно захлопал себя ладонями по голове.
— Чего вы так испугались? — насмешливо спросила Марина. — Не бойтесь, не загоритесь.
