Ознакомительная версия.
Я расстегнул рубашку до пупа и стал влажной рукой чистить ворот. Мелких-мелких волосков было много, я мочил руку под краном и собирал волоски. Потом застегнулся почти до верха и повязал на шею подарок таксиста. Скользкий шёлк лёг на шею, как спасение от мук. Я не стал делать пышный узел. Получилось красиво. Мой вид стал сразу не сегодняшним и нездешним. Я улыбнулся.
Но, к сожалению, рубашка была уже не свежей. Я наклонил голову и понюхал у себя подмышками. Образ в зеркале сразу перестал быть безупречным. Я развёл руками, глядя в глаза своему отражению. Потом закатал рукава на два оборота, чтобы скрыть грязные манжеты, надел пиджак и постарался уловить запах духов от платка. Я различил его, в последний раз взглянул в зеркало… И, всё-таки, остался доволен.
Макс сидел в дальнем углу зала у окна, лицом ко входу. Он увидел меня, как только я вошёл в зал. Он увидел меня и сразу засмеялся от радости.
Он был причёсан, свеж, но на лице у него оставалась всё та же дурацкая борода. Когда я приблизился к столу шагов на восемь, он, продолжая смеяться, сделал вид, что прячется от меня под стол.
– Дяденька, не бейте меня, – громко говорил он, прикрывая голову руками, и хохотал.
– Макс, ну что ты, как клоун, а? Я же просил тебя, – в общем-то, я знал заранее, что он не сбреет бороду. Нет более упрямого человека, чем Макс. По крайней мере, я с таким не знаком. – Вылезай, не паясничай.
– Саня! Вот это да! Ты всегда был самым модным, – это Макс отреагировал на мой шейный платок. – Что, сегодня дадим Хемингуэев? А я, между прочим, твою критику воспринял всерьёз. – Он взял с соседнего стула бордовый кожаный портфель. Портфель был новый и выглядел дорого. Он расстегнул его и вынул оттуда упаковку одноразовых бритв – «козьих ножек». – Вот, – сказал он, – в любой момент могу бороду устранить.
– Какой у тебя портфель! – не удержался я.
– Шикарный, правда? – Макс взял портфель за ручку, поднял и покрутил его на весу, показывая с разных сторон. – Пока ждал твоего звонка, сбегал в магазин и купил. Хотел себе кепку купить, а купил портфель и фонарик. – Он достал из портфеля маленький фонарик, который можно было как держать в руке, так и прикрепить куда-нибудь и использовать в качестве светильника. Макс сразу стал им светить в разные стороны и мне в глаза. – Вещь?! – спросил он.
– Ве-е-ещь! – искренне сказал я. – Дай посмотреть.
Фонарик был очень классный. Маленький, тяжёленький и приятный. Фонарик! Я сразу подумал, что надо Ей подарить такой же. Он, фонарик, Её обязательно порадует.
Я Ей пока ещё ничего не подарил. Я никак не мог сообразить, что можно Ей подарить, не в смысле: подойдёт – не подойдёт или понравится – не понравится, а в смысле… Какие у нас отношения? И что уже можно Ей подарить, кроме цветов…
С цветами тоже было не всё просто. Я в них ни черта не понимаю. Я долго советовался, потом понял, что самое верное – это дарить розы. Но этих роз… уйма! В первый раз я выбрал для Неё почти белые, совсем маленькие розы. У этих роз был слегка зеленоватый оттенок. Ей они понравились. Она любовалась ими и попросила официанта поставить их в воду, пока мы пили кофе… в кафе у Чистых прудов. Потом были нежно-розовые… три крупных розы. Но их прихватило морозом, пока я их нёс, или мне их продали несвежими. В общем, они погибали прямо у нас на глазах. Она огорчилась, но всё равно забрала их и сказала, что срежет бутоны, нальёт в чашку воды, и бутоны там будут плавать… В третий раз я купил ей цветок в горшке. Это были какие-то большие листья, которые торчали из земли, как застывший взрыв. На листьях были белые прожилки, и название растения было очень латинским и непростым. Я купил его из-за прожилок и названия.
Мы встречались с Ней всего четыре раза. В четвёртый раз она попросила не приносить ничего. В смысле, не приносить цветов. Мы встретились тогда (это было в прошлую субботу) в кафетерии большого универмага. Это она выбрала такое странное место. Была очень грустна, периодически отходила от нашего столика, чтобы поговорить по телефону. Она отходила, я видел, как она с кем-то разговаривает, нервно жестикулируя. Я ничего у Неё не спрашивал. Мне было так плохо тогда. Я хотел не отпускать Её туда, в её жизнь, где, конечно, было и есть много всего-всего……
Я не спрашивал Её ни о чем, но она, вдруг, взяла меня за руку. Планета на три минуты остановила вращение. Она сказала, что у неё очень сложная ситуация с мужчиной, с которым она жила последние два года. Она спокойно и прямо сказала, что она его никогда не любила, но он появился в её жизни в тот момент, когда ей необходима была забота… Она позволила ему позаботиться о ней… Ещё Она сказала, что за эти два года было много хорошего, и он хороший человек, но ему хотелось определенности, в смысле… семья… и так далее… Она этого с ним никогда не хотела, хотя логичнее и практичнее было бы согласиться. И она даже заколебалась…
И тут она сказала такое, что планета, после остановки, сделала пару очень быстрых оборотов, а где-то в Индийском океане исчезли в волнах несколько малых островов.
Она сказала, что почти согласилась на его предложение, а точнее, на его непрерывный натиск. Просто у неё уже не было никаких аргументов и сил, чтобы отказывать ему. Аргументов, прежде всего для себя самой. И вдруг появился я!
Она так и сказала. Потом сразу встала, попросила не идти за ней, накинула на себя свою шубку… и быстро ушла. Я, конечно, Её не послушался, но нужно было заплатить за Кофе. Я оставил на столе раз в пять больше, чем нужно, бросился искать Её. Но не нашёл. На звонки Она не отвечала. Я набрал Её номер раз сто за вечер… А ночью чуть не умер.
Я пришел домой. Долго стоял у стены, долго сидел на стуле и качался. Не разуваясь бродил из угла в угол по комнате, потом несколько часов лежал на полу и стонал. Той ночью я испытывал ужасное кислородное голодание, и у меня не было кожи. Ничего страшнее я в жизни не переживал.
Я когда-то учился в школе, служил в армии, мучился, когда вернулся из армии, было много всего в жизни… Очень страдал от сомнений и одиночества, когда приехал в Москву. Ужасно переживал из-за невозможности быть с сыном, от нежности к которому готов рыдать… Но все это ничто по сравнению с тем, что я почувствовал тогда ночью. Я понял, что у меня нет никакого жизненного опыта. Всё, что я знаю и умею – никуда не годится и помочь мне не может.
Этой ночью я понял, что любовь не может быть ни счастливой, ни несчастливой. Она невыносима в любом случае. Я лежал на полу и понимал, что не понимаю, ЧЕГО Я ХОЧУ??! Чего-о-о?!! Я уснул под утро. Свернулся калачиком, прямо на полу возле кровати, и уснул. Во сне я стянул с постели подушку и одеяло. Проснулся я в полдень. Но не думайте, легче мне не стало. Я проснулся, как будто меня включили ровно в том месте, где выключили. Я уже говорил, что я как бы жил один бесконечный день. День не заканчивался…
Я проснулся и без особой надежды набрал ее номер. Она ответила. Ответила… и говорила, будто той встречи накануне в универмаге… просто не было. Я тут же обрадовался и ожил.
Самое невыносимое в таком состоянии – это переходы от надежды к отчаянью, от уверенности к сомнениям и обратно. Эти скачки – самая кровавая синусоида, какую только можно себе представить.
Короче, фонарик был самым подходящим подарком Ей сегодня. Он был идеален по многим показателям. Фонарик – вещь полезная и любимая с детства, причем мальчиками и девочками. Фонарик – радость и романтика. Фонарик ни к чему не обязывает и может порадовать и Её и её дочку.
– Макс, продай фонарик! – сказал я.
– Ты что? Такая вещь! Отдай! – Макс потянулся за фонариком через стол, а я отдернул руку.
– Я тебе такой же куплю. Завтра! Ладно? – я не отдавал фонарик. – Мне сейчас надо, понимаешь. Сейчас! А где я такую вещь найду?!
– Не, Саня! Не дам. Мне самому надо. Вот мне надо было – я купил. – Макс улыбался очень довольный. – А зачем тебе сегодня мой фонарик?
– Надо, Макс, и всё.
– Хочешь женщине подарить?
– Отстань, а! Я же говорю… завтра куплю тебе точно такой же.
– Да где ты такую вещь купишь? – Было видно, что Макс уступит фонарик. Просто он пока выкаблучивался. – Саня, и всё-таки, ты женщине хочешь подарить мой фонарик?
– Ты угадал! Сволочь! – я почувствовал, что слегка краснею.
– Наверное, хорошая женщина! Какой-нибудь дуре фонарики не дарят. Фонарик – это!.. Забирай! – Макс махнул рукой.
– Сколько я тебе должен?
– Не понял! Чего сколько?! – изобразил непонимание Макс.
– Фонарик покупал почём??! – передразнивая манеру Макса, спросил я.
– По жопе бичом! Понял?! – он изобразил негодование. – Почём! Кто тебя так говорить-то научил?
Фонарик! Гениальный подарок. Как я сам не додумался до этого? Я был рад, очень рад!
– Расскажи мне про неё, – вдруг попросил Макс.
– Она хорошая, Макс. Очень хорошая!
– И всё? Я хочу знать побольше про женщину, которой мой друг подарит мой фонарик.
Ознакомительная версия.
