Телохранитель сказал, что сейчас быстро разберется с пленником и тотчас же заступит на новую службу.
Так он и поступил. Об этом человеке я рассказываю столь подробно, ибо он стал верным спутником королевы в последний год ее беспокойной и полной событий жизни.
37. О том, как королева поссорилась с сицилийцами
— Пока велись все эти разговоры, к Мелисенте приблизился король Сицилийский Ружеро, облаченный в кольчугу. От него смердело железом, кровью и потом. Недружелюбно глянув на Мелисенту из-под кольчужного капюшона, он спросил:
— Где наша плата, королева?
— Какая плата?
— Нам обещали семьдесят талеров за то, что мы участвуем в штурме!
Мелисента жестом торговки протянула к нему руку.
— Покажи мне контракт, на котором стоит моя подпись!
— Я хочу знать, выплатят ли моим людям деньги, обещанные за их кровь!
— Кто обещал тебе деньги?
— Хорошо, — обрубил Ружеро. — В таком случае, я не уверен, ваше величество, что вам удастся сохранить за собой Иерусалим.
И в сопровождении своих людей он удалился.
38. О том, как Мелисенте не удалось расправиться с сицилийцами
— Вот уже которое утро ее величество просыпалась от лязга мечей и громких проклятий, вырывающихся из солдатских глоток! Тяжела рука Аллаха, наложенная на прекрасный город Иерусалим, — ни один хищник мимо не пройдет, ибо здесь — ключ к Востоку.
Тевтонцы — полностью истребленный англами и моим отцом орден — вернулись, обновленные. И теперь они яростно отбивались от сицилийских пиратов. Повсюду лилась кровь, звенело оружие, везде лежали мертвые тела.
Решив совершить напоказ хотя бы одно благое дело, Мелисента выбежала вперед и закричала, окончательно срывая голос:
— Остановитесь!
Разгоряченные боем, воины не хотели ее слушать. Королева бросилась к одному из госпитальеров, схватила его за руку:
— Крикни же им, чтобы остановились и выслушали меня!
Но людям, опьяненным жаждой крови, хотелось продолжать убивать друг друга.
Прошло довольно много времени, прежде чем они услышали крик королевы и остановились, тяжело дыша.
— Ты, пират! — заорала Мелисента в наглое, смуглое лицо Ружеро. — Сколько тебе заплатить, чтобы ты убрался отсюда?
— Сто талеров! — ответил Ружеро.
— Возьми половину. — Королева сорвала с пояса кошель с золотыми арабскими дирхемами и швырнула ему. Тот пересчитал — оказалось 38 талеров на общий счет.
— А остальное?
— Ваш человек ранен. Пусть останется здесь и лечится в госпитале. Когда ты придешь за ним, я отдам тебе остальное.
— Эй, эй, — сказал Ружеро, наслышанный об обычае Мелисенты, — этот человек вернется ко мне живой и невредимый.
— Клянусь.
Госпитальеры все равно не позволили бы убить раненого — они дали великую клятву перед Богом франков не проливать крови христиан.
Успокоенный публичным обещанием королевы и молчаливым присутствием госпитальеров, Ружеро со своими людьми удалился.
Как только они скрылись из виду, Мелисента направилась к тевтонцам.
— Ребята, слушайте меня, — сказала она. Рыцари и воины обступили ее. — По душе ли вам мессир Ружеро?
Ответом был дружный взрыв проклятий, а несколько человек плюнули на землю. Потом великий магистр осторожно сказал:
— Напрасно вы вмешались, ваше величество. Не нужно было давать им денег. Еще немного — и мы перебили бы их всех до единого.
— Они бы вернулись. Сицилийцев много. Нет, я задумала уничтожить и сицилийцев, и Сицилию. Слушайте…
Замысел королевы был прост и изящен. Она намеревалась заплатить Ружеро остальные 62 талера, после чего, едва лишь сицилийцы завернут за поворот дороги и скроются из глаз госпитальеров, — перебить пиратов, а деньги забрать. Мелисента предлагала тевтонцам оставить все сто талеров у себя, если они сумеют их добыть.
После этого ее величество намеревалась отправиться к папе Римскому (как раз выбрали нового) и молить его о наложении интердикта на всю Сицилию. Таким образом, это королевство оказалось бы уничтоженным политически.
Осталась мелочь — где добыть остальные деньги? Мелисента отдала пиратам все, что у нее было.
Различные замыслы роились в изобретательном уме королевы. Она даже подумывала заключить сделку с дьяволом, которая выглядела бы так:
а) продать Агнес сарацинам и выручить за нее деньги;
б) принудить девушку покончить с собой, сбросившись со стены;
в) отправить ее в рай за остатком небесного кредита, после чего кредит прикарманить.
Однако для начала она предложила тевтонцам другой ход, более естественный.
Как уже рассказывалось, в Иерусалиме имелась небольшая еврейская община, которая давала деньги под залог, предоставляла кредиты и так далее. Одно время рэб Мойше атаковал Мелисенту предложениями продать ему корону Иерусалима. Правда, предлагал смехотворную сумму.
Архиепископ Гунтер совершил с евреями удивительную сделку, о чем было отлично известно Мелисенте. Обнаружив святой Грааль, Гунтер, вместо того, чтобы отдать его в руки главе Католической Церкви, заложил святыню евреям, а те схоронили ее в подвале синагоги. Таким образом, пока цвет франкского рыцарства в поте лица своего разыскивал Грааль, иерусалимские евреи прятали его у себя.
О местонахождении Грааля Мелисента и сообщила тевтонцам.
— Вам надлежит прийти в синагогу и отыскать там Грааль. После этого престиж вашего ордена в глазах всего христианского мира вырастет до неимоверных размеров. Затем устройте евреям погром, они давно просили. Евреев не убивайте и не затыкайте им рта, дайте им говорить, особенно рэб Мойше. Кстати, он у них казначей. Заберите деньги. Мне нужны эти 62 талера!
Натравив таким образом тевтонцев на евреев, Мелисента обратилась к своему телохранителю.
— У меня больше нет денег, наемник.
Однако тот повел себя именно так, как и ожидала Мелисента. Пожав плечами, он молвил:
— Когда-нибудь они появятся, королева.
— Ты остаешься?
Он улыбнулся.
— Идем, — сказала ему Мелисента, — я хочу заглянуть в Дамаск. Может быть, там мне удастся добыть немного денег. Боюсь, наши тевтонцы думают шлемами, а когда снимают шлемы, то не думают вовсе. У меня мало надежды, что они сумеют вынуть из евреев надлежащую сумму.
Если наемник и удивился, то не показал виду. По дороге в Дамаск любопытная Мелисента спросила:
— Кстати, а что ты сделал с тем никчемным астрологом?
— Отвел подальше, чтоб никто не видел, и отпустил на все четыре стороны.
Такое мягкосердечие тронуло Мелисенту, но она ничего не сказала.
— Эмир! — крикнула она, подойдя под стены Дамаска.
На стене мелькнули исхудалое лицо и рыжая борода.
— Ты звала меня? — спросил мой отец.
— Да. Эмир, ты любишь Сицилию?
Мой отец ласково улыбнулся.
— Как дикая кошка — собаку.
— Дай мне денег и воинов, и я сотру ее с лица земли.
Выслушав план Мелисенты и полностью одобрив его, эмир горько засмеялся.
— У меня нет ни денег, ни воинов…
Вы спросите, где Мелисента добыла средства? Она ограбила собственного архиепископа! Правда, архиепископ недаром столько времени тайно знался с евреями — он скупо отсчитал ей сто безантов и счел свой долг перед королевством выполненным.
Итак, Мелисента и ее телохранитель вернулись в Иерусалим. Великий магистр тевтонского ордена (увы, это был уже не Корвин) встретил ее величество весьма агрессивно (чего ожидать от твердолобого тевтонца!):
— Ваше величество, вы солгали! У евреев нет ни денег, ни Грааля!
Телохранитель искоса поглядел на королеву — не требуется ли убить наглеца. Но у Мелисенты не было времени для разборок с орденом — вот-вот должны были появиться сицилийцы.
— Вы нашли казначея? — спросила она.
— Нет, но…
— Боже милосердный! Неужели я должна еще и руководить еврейским погромом? У меня всегда были добрые отношения с общиной! Я все вам рассказала, вам осталось только грамотно провести операцию!
— Мы не нашли у них денег.
— Деньги у казначея, — терпеливо повторила королева, — а казначея вы не нашли. Грааль в синагоге.
— Мы обыскали синагогу, там ничего нет, кроме их дурацкой Торы.
— Иисусе… Там должен быть тайник. Вы пытали евреев или просто убили их?
— Ну… переломали одному ноги… но он ничего не знал. У него сразу начался шок от боли.
— Ладно. Хотя бы перебить сицилийцев сможете? Отнимите у них мои деньги, черт бы вас побрал, а заодно и все то, что найдете на трупах!
Тевтонцы мялись. Пересчитали своих людей, способных держать в руках оружие. Оказалось — мало.
Мелисента без слов поняла, что наглые пираты заберут деньги и уйдут невозбранно…
