Ознакомительная версия.
Мария в который раз посмотрелана на телефон и перелистала путеводитель, отыскивая сведения о Златой уличке.
«Одна из самых старых пражских улиц с неповторимой мистической атмосферой, овеянная легендами о производстве золота из философского камня… Улочку построили в XVI столетии, и с тех пор она почти не изменилась. Во времена Рудольфа II по его приказу здесь селились придворные алхимики».
Мария предупредила Брюса, что завтра отправляется на прогулку, очень хочет посетить Злату уличку. Что ему известно об этой улице? Действительно ли там когда-то жили одни алхимики? Если да, – может, стоит упомянуть о ней в книге? Даже в путеводителе об этом повествуется. Брюс в ответ только рассмеялся.
– Не стоит безоговорочно верить путеводителям. Алхимики обитали в башне Мигулка и в летнем дворце Бельведере. Знаете, Мария, почему улочка зовется Золотой? На ней жили чеканщики, граверы, ювелиры и прочие золотых дел мастера. Отсюда и название. Там же селилась и городская стража. Домики пристроили прямо к Оборонной стене вокруг старого Пражского града. Случись что – страже можно было поднять тревогу, буквально не вставая с постели…
– Почему же и народная молва, и многие писатели окрестили ее улицей алхимиков?
– Атмосфера располагающая. Действительно мистическая и романтическая. Многие художники и писатели быстро это почувствовали. Когда дворцы аристократов доживают до наших дней, это мало кого удивляет, да и жизнь их обитателей известна всем. Если то же самое происходит с обыкновенными жилыми домиками, в которых селились люди, начиная с шестнадцатого века – тут просто безграничный простор для воображения…
Мария представила, сколько людей видели стены этих старинных домиков за несколько веков. Сколько сменилось поколений? Сколько хозяев было у каждого дома? Все они исчезли, а Улочка стоит – такая же, как пять веков назад, только вывески сменились. Действительно, есть где разгуляться воображению. Какими были обитатели Улочки? Чем занимались, кого любили, что их радовало, а что – огорчало? В самом обычном человеке скрывается великое множество тайн, не менее загадочных, чем мистические пражские места… Брюс задумчиво сказал:
– Когда-то там жила знаменитая пражская гадалка, мадам де Феб. Однажды я воспользовался ее услугами.
– Не могу представить вас у гадалки. Зачем вам это понадобилось?
– Мадам де Феб была особенной. Незадолго до войны она стала так популярна, что городские власти заподозрили ее в мошенничестве и решили вывести на чистую воду. Под видом клиентки к ней пришла молодая жена полицейского и представилась незамужней девушкой. Та предсказала ей большие перемены, отъезд в далекие страны и в скором времени – удачный брак с богачом. Это стало поводом для вызова в суд и штрафа за мошенничество. Однако жена полицейского спустя полгода оставила мужа, вышла замуж вторично за состоятельного коммерсанта из Америки и отбыла с ним за океан…
– И о чем же ее спрашивали вы?
– Хотел узнать, увижу ли я когда-нибудь ту девушку, чей жемчуг рассыпался на мокрой пражской мостовой. Будем ли мы вместе?
– Что же ответила мадам де Феб?
– Карты сказали, что в этой жизни мы больше не встретимся. Но от себя мадам де Феб добавила другое. Любовь творит чудеса, сказала она. И все зависит только от нас, в том числе и будущая встреча.
– Как это понимать?
– Думаю, так: каждый человек обладает властью над собственной жизнью. Если любить и действовать с любовью, можно преодолеть все.
– И даже старость? – тихо спросила Мария.
– Даже смерть. Поезжайте-ка, Мария, на Злату уличку! Горячо обнимите любимого человека. Поцелуи, объятия и слова любви могут исправить многое, когда идут от сердца.
Брюс замолчал – должно быть, снова погрузился в воспоминания. Мария пошла к себе в номер.
С утра она долго выбирала наряд, пока не остановилась на шифоновой блузке, ласкающей тело, как легкий ветерок, и атласных летних брючках. Капелька духов и легкий макияж… Жемчужные серьги прекрасно подойдут к такому образу, так что лучшего предлога для встречи и искать не надо. А может, и не нужен никакой предлог? Просто постучать в дверь, ничего не придумывая заранее, не планируя эффектных реплик, и молча обнять?
Пассажиров высадили в Старом месте, и все разбрелись в разные стороны. Ориентируясь по карте, Мария дошла пешком до Йозефова, Еврейского города, откуда до Златой улички рукой подать. Древнее кладбище было закрыто (чему Мария только обрадовалась, не тянуло ее гулять по кладбищам). Посмотрела снаружи Пинкасову синагогу и дошла до Староновой, одной из самых древних, куда древнее Златой улички. Именно там, если верить путеводителю, на чердаке лежат обломки Голема – существа, сотворенного из глины мудрым раввином, рабби Лёвом. Как странно: стрелки на часах Еврейской ратуши в стиле рококо движутся в обратную сторону. Может, именно в них спрятан чудесный механизм мастера Гануша? Нет, просто древнееврейские цифры, как и буквы, пишутся и читаются справа налево…
«Позор!» – раздался рядом знакомый голос. Мария оглянулась и увидела Фрида – видимо, теперь он работал не только по ночам. Клиентов сразу прибавилось: человека четыре внимали его рассказу на языке, похожем на немецкий, тоже пересыпанный чешскими словечками, и явно веселились от души. Заметив Марию, он просиял, прервал взволнованную речь и подошел поздороваться. «Пани, я скоро буду на Златой уличке, как раз там, где высадил ночью вас и пана. Хотите, я продолжу экскурсию с того самого места? Примерно через годину, то есть через час». Улочка узкая, Мария сразу увидит его автомобиль. А ведь это мысль! Теперь она сможет зайти к Ивану, потому что во время экскурсии по чистой случайности оказалась рядом, буквально перед его порогом. И не могла пройти мимо.
На предложение Фрида Мария ответила согласием.
Крошечные домики Златой улички украшали старинные фонари. Конечно, стилизация – вряд ли они висят здесь с шестнадцатого века… Домики теперь нежилые, в них открыли магазинчики, кафе, музей, и людской поток постоянно течет по ее узкому устью. Вот девушка с парнем отошли в сторонку, пытаясь найти местечко поукромнее. Девушка огорчена, парень или утешает ее, или просит прощения. Наверно, когда-то вот так же здесь разговаривали, ссорились, мирились и строили планы юная дочь гравера и сын чеканщика по золоту, которым родители запретили встречаться. А в том домике с голубым навесом золотых дел мастер от рассвета до заката работал над перстнем для самого короля. Мечтал, что король заметит его и оценит, возможно, щедро наградит или приблизит ко двору… В соседнем доме жил скупщик драгоценностей, и обедневшие аристократы приносили ему на продажу последние фамильные ценности. Дальше располагалась ювелирная лавка, где часто заказывали обручальные кольца или медальоны на память, уезжая куда-то далеко, за тридевять земель. Чтобы их помнили, даже если они не вернутся.
Мария заглянула в сувенирные магазинчики, купила маленького керамического Голема – один из символов Праги, несколько открыток и сувениров из чешского стекла (дарить друзьям, когда вернется в Питер), тонкую книжку «Легенды еврейского гетто», прогулялась по улице, выпила чашечку кофе. Кафе называлось «Кафка», поскольку разместилось в доме, где писатель несколько месяцев жил у своей сестры… Похоже на скороговорку: кофе в кафе «Кафка».
Время тянулось невыносимо медленно, а машины Фрида так и не было видно. Внимание Марии привлекла затейливая вывеска с крупной надписью “Vyklбdбnн karet”. Наверно, тут когда-то была каретная мастерская или извозчичий двор, а сейчас, должно быть, музей каретного дела. Или что-то в этом роде. Подойдя поближе, она поняла, что ошибалась. Надпись поменьше гласила: “Fortunetelling. Cards Reading”. Здесь гадают на картах и предсказывают судьбу, а кареты совершенно ни при чем…
Мария поднялась по ступенькам и толкнула дверь. В коридоре ее встретила приветливая пожилая женщина и спросила по-английски, чего она хочет. Услышав, что погадать, она отвела ее в большую светлую комнату, где за столом сидела женщина чуть помоложе и тасовала колоду. Мария сказала «Добри ден!», стараясь, чтобы это прозвучало по-чешски. Гадалка с улыбкой посмотрела на нее.
– Здравствуйте. Я говорю по-русски, так что мы легко поймем друг друга.
Мария вздохнула с облегчением. Интересно, как бы она объяснялась с гадалкой, если бы та говорила только по-чешски? Почему это раньше не пришло ей в голову, еще до того как она решила войти?
И комната, и гадалка выглядели вполне обычно. Приветливая и обаятельная пожилая женщина, нет ни плотных занавесок на окнах, ни черного кота, ни пентаграмм – ничего из атрибутов магических салонов.
Гадалка продолжала:
– Меня зовут мадам де Феб.
– Как? Я слышала, мадам де Феб давно умерла.
– Я просто взяла ее псевдоним. Ее настоящая фамилия – Мейергофер. Приятно, что вы слышали о ней. Сейчас это имя ни о чем не говорит даже коренным пражанам…
Ознакомительная версия.
