Ознакомительная версия.
– А второе? – нетерпеливо спросила Марина.
– А второе ошибочное мнение – что кроме вас в школе никого не было. Я видел, как некто выходил из школы. Как раз после того, когда Игоря Алексеевича якобы позвали к телефону. Как этот человек входил, я не видел. Наверное, это произошло как раз в тот момент, когда я на пять минут отлучался.
– Кто этот человек? – спросила Маша. – Девочка или мальчик? Худой или толстый? Высокий или маленький? Во что был одет?
– Маша, вы завалили меня вопросами, – улыбнулся Андрей.
«Надо же, имя мое помнит, а записку не передал», – с досадой подумала Мария.
– Я этого человека видел со спины. Одет был, как и все сейчас: джинсы и кофта. На голову натянут капюшон. Худой и высокий, прямо как вот эта девушка. На нее похож, – указал Кудрявцев на проходящую мимо Анжелику Хамину.
– То есть этот некто мог быть и парнем и девушкой? – уточнил Олег.
– Да, – подтвердил его соображения Андрей Павлович.
Мария Мельникова ходила из угла в угол у себя в комнате. Что-то не давало ей покоя, но что именно, она не могла понять. Понять или вспомнить. Одно она знала точно: это касается кражи статуэтки. «Что-то в памяти отдельные фразы всплывают, а выстроить их в одну картину не получается. «Отлучился на пять минут», «якобы позвали к телефону», «на нее похож»... Что же здесь не так? Что мы не уловили? «Лики в школе не было». Но почему мы делаем такой вывод? Потому что никто ее не видел? Если ее не видели, это не значит, что Хаминой в школе точно не было. Значит, она могла быть. А мы ее и не подозреваем...».
Через день, когда снова наступило дежурство Андрея Павловича Кудрявцева, Маша нерешительно подошла к вахтеру:
– Андрей Павлович, вы меня, пожалуйста, извините, но необходимо еще кое-что у вас узнать.
– Узнавайте.
– Куда вы отлучались в тот злополучный день? – Мария слегка покраснела. Ей было очень неловко задавать такой вопрос.
– Я тогда какой-то шум на втором этаже услышал, – после первых слов Андрея смущение девушки мгновенно испарилось. – Поднялся, а там пацаненок бежит. На вид класс первый-второй. Уроки-то давно закончились, я ему и посоветовал домой идти.
– То есть это второй человек, кто был в школе, кроме занимающихся в кружке. А почему вы про него позавчера ничего не сказали?
– Вряд ли он мог что-либо украсть. Да и потом, я же этого ребятенка до выхода проводил.
«Мог и не красть, а вот к телефону позвать – запросто», – подумала Маша и спросила:
– Вы вчера на одну девушку указали (что, мол, на нее был похож вероятный преступник). Скажите, а могла ли эта девушка и быть тем самым человеком в кофте с капюшоном?
– Очень даже может быть. Тоже высокая и худая.
«Значит все-таки это она», – подумала Мария.
– Так выходит, что это Лика сфинкса сперла! – воскликнула Марина, когда Мельникова рассказала обо всем ей и Олегу.
– Не «сперла», а «украла», – поправила Мария подругу. – И не «украла», а «могла украсть». Не пойман – не вор.
– Да, Маша права, мы не можем ее просто так обвинять, – согласился Олег.
– Как же не можем? Все против нее! – не могла успокоиться Канина.
– Но многое и за нее. Это могла быть не Анжелика, – продолжала Маша уверять подругу, – а тот мальчик из первого-второго класса мог и не быть тем учеником, который позвал Игоря Алексеевича к телефону. Все это голословные обвинения, которые абсолютно ничего не значат без доказательств.
– А где мы возьмем доказательства? – спросила Марина.
– Будем ждать и наблюдать за поведением Анжелики, – ответила Маша.
Игорь Клевин добросовестно готовился к завтрашним урокам у десятых классов. Импровизации он не любил, и поэтому каждая из фраз, произнесенных им за сорок минут урока, была тщательно продумана. Он пролистывал книги, освежая в памяти даты, сканировал и распечатывал иллюстрации, старательно составлял список дополнительной литературы для ребят. Старательность и добросовестность отличали и Игоря-студента. Он никогда не зубрил, но всегда успешно сдавал экзамены. «Я учусь не ради записей в зачетке, а ради знаний», – говорил он тогда Андрею.
Звонок в дверь заставил его отвлечься от подготовки к урокам.
– Привет, Игорь! – пожал Клевину руку нарисовавшийся на пороге Кудрявцев.
– Привет.
– Как она?
– Кто «она»?
– Жизнь.
– Нормально.
– А чего такой загруженный?
– К урокам готовлюсь. Да ты проходи, чего на пороге-то стоишь? Прямо как чужой. Я пойду чайник поставлю.
– Тебе помочь?
– Спасибо, постараюсь сам справиться с этой нелегкой задачей, – улыбнулся Игорь и отправился на кухню.
Вошедший вслед за ним Андрей спросил:
– Ты еще помнишь, про своего сфинкса?
– Не сыпь мне соль на рану, – ответил Игорь словами из известной песни.
– А ты не пой песню надкусанного помидора, – улыбнулся его друг.
– Самое обидное, что... как бы это сказать... В общем, все чаще вспоминаю того человека, который мне ее подарил.
– Иногда полезно освежать воспоминания, – разумно заметил Кудрявцев.
Клевин отвел глаза в сторону и невидящим взглядом посмотрел на незамысловатый обойный узор, украшающий стену.
– Почти все хорошие воспоминания (у меня по крайней мере) вызывают грусть. Грусть от того, что это хорошее уже закончилось и больше, может быть, не повторится. Это нормально. Кстати, твои пионеры создали добровольную организацию с целью найти сфинкса.
– Кто? – не понял Игорь. Его взгляд снова стал осмысленным и проницательным.
– Ученики твои. Десятиклассники. Просто горят желанием изобличить вора. Кстати, среди них та девушка, которая тебе записку передавала...
– Маша Мельникова? Ну что ж, не удивляюсь. Я в их возрасте тоже в детектива играл. Сомневаюсь, что у них что-нибудь получится.
– Напрасно ты так. Они толковые ребята.
– Посмотрим.
Андрей Кудрявцев ушел, но после его ухода Игорь так и не смог продолжить работу. Воспоминания с необычайной настойчивостью атаковали его, не позволяя думать о чем-либо другом. Молодой преподаватель полулежал на диване с закрытыми глазами. Именно с закрытыми, ведь стоило ему сомкнуть веки, как он так отчетливо все слышал и видел, словно это было вчера. А ведь прошло уже почти два с половиной года. Стройная фигура, звенящий колокольчиком голос... Она только что прилетела, ей не терпится поделиться впечатлениями, показать фотографии, подарить сувениры. ЕМУ подарить, ведь приобретала и везла их для НЕГО. «Интересно, сейчас она так же любит путешествовать? Куда же тогда ездит, если побывала уже во многих из самых живописных уголков планеты?», – неожиданно спросил себя Игорь. «Она искала рай на земле. Нашла ли? Ведь каждая новая страна казалась ей лучше предыдущей». Он, Игорь Клевин, тогда еще студент четвертого курса, несет ее огромные сумки, а она идет чуть впереди. Как королева... Походка легка и уверенна, речь и жесты безукоризненны, улыбка спокойна и прекрасна. И глаза... Они самые обыкновенные, но выражение, глубина и какая-то едва скрываемая усмешка... Родители могли подарить этой девушке весь мир, но она предпочитала принимать подарок по частям. Игорь тоже хотел бросить к ее ногам мир... мир своих чувств. Она училась на курс младше, вовсю наслаждаясь жизнью. «Теперь, быть может, она ею уже пресытилась. Любые удовольствия когда-нибудь надоедают. Неужели и я был «удовольствием»?» – с грустью подумал Игорь Клевин.
«Спокойно шла по коридору, никого не трогала, и тут на тебе!» – скорбела над своей участью Марина Канина. Она уже собиралась идти домой, когда закончились все уроки, но прямо по курсу неожиданно нарисовалась Евгения Владимировна – завуч по воспитательной работе. Что-то говорила про викторину для первоклассников – Марина не совсем поняла, чего от нее хочет эта грузная женщина. Но одно девушка запомнила точно: их с Машей о чем-то просят. А это значит, что Маша обязательно что-нибудь придумает, ведь прекрасно знает, что Канина общественно-полезные дела и подобную самодеятельность терпеть не может. Именно поэтому она из школы сразу пошла к Маше Мельниковой.
– Маша, привет! Как дела?
– Нормально. Мы с тобой примерно час назад виделись. С тех пор ничего не изменилось в моих делах. А ты откуда?
– Из школы. Евгения Владимировна меня в коридоре подкараулила.
– И что?
– Да я сама толком не поняла... Она что-то про викторину для первоклассников говорила. По-моему, мы с тобой должны ее провести.
– Под конец учебного года? Зачем?
– Ой, Маш, ну я не знаю! Мне не докладывали.
– В чем она должна заключаться?
– Кто?
– Не кто, а что – викторина.
– Я не запомнила.
– Потому что не слушала, – с укором в голосе сказала Маша подруге.
– Не ворчи на меня! – обиделась Марина. – Я тогда думала, как бы скорее от нее улизнуть, а не про общественно-полезные дела. И вообще, все это из-за тебя!
– Что из-за меня? Почему? – не поняла Мария.
Ознакомительная версия.
