- Затем тогда! Отвяжись, Юрка, я тебе очевидные вещи объяснять не намерен, я тебе не Лидия наша, у неё спросишь, на истории…
- А в самом деле, Илька, почему? Все же они всё понимали, и адмиралы и генералы. Почему же тогда? Ясно же, что Америка, - это не Китай, - Стаська тоже смотрит на Адмирала.
И я тоже смотрю на Адмирала. Он склонился над картой в тесной каюте своего Флагмана, в глухом чёрном дзимбаори без орденов, без эполетов, лишь с маленькими светлыми петлицами на жёсткой форменной стойке воротника… Боги, Амида Буда! Ямамото-сан, эти двое просто дурачки, не надо… С Юркой всё ясно, - мальчишка. Русский. Двадцать первый век. А обормот-то мой чего, я ж с ним… А-а! Стас, ты тоже провокатор!.. Протников-сан…
- Да, Стаська, военные всё понимали. Я думаю даже, что и сам Ямамото Исороку знал, что он погибнет, и был к этому готов, и был этому рад, да он бы по любому бы… Но были ведь ещё и политики. И они отдавали приказы. Всё, точка. Это не Европа, это там щас, понимаешь, дискуссии, пресса… А здесь Достоинство и Честь… Ладно, слушайте. Нет, Юрка, ты слушай, это я для тебя щас расскажу. Но за столом. Чаю хочу.
Обрадованный тем, что его не гонят сразу, Жаворонков уже на кухне, я иду за ним, Стаська на ходу целует меня в затылок. Обормот и провокатор… Я дёргаю плечом, пропускаю Стаську вперёд, сам беру альбом Ёситоси.
- Илька, ты конфитюр будешь?
- Я конфитюр не будешь. Я будешь… м-м… А ветчина есть ещё у нас? Пармская?
- Сам же сожрал всю! Юрка, дай-ка я…
- Логин, прикинь, я с бати бабки на Плекстор снял…
- Стас, ты чо затих?
- Я водки хочу. Ил?
- Я водки не хочу! Стас?
- Блин, я ж рюмочку… Где там она?..
- Пьянство есть распущенность духа. Сенека. По-моему.
- Сам ведь вот щас только что придумал!
- У меня батя вчера тоже… С фирмы на бровях…
Стаська замирает, чешет затылок, - Б! - но водки всё же себе наливает… Алик. Синь. Бомжевать скоро с ним будем… Стаська, закусив сыром, смотрит на меня. Я качаю головой, наливаю ему ещё водки. Стаська хочет, было, открыть рот, ловит мой взгляд, не хочет открывать рот, Юрка ржёт…
- Стась, не хватай альбом! Я сам покажу… Где же тут… Вот. Тамэтомо.
- Мама! Ну и рожи…
- Логин, чо это они такие? Он их чо, зарубит щас? А лук ему зачем?
- Юрка, если ты мне чаем на книгу! Хоть капельку! Я тебя… Вот. Нет, Жаворонков, я не думаю, что Тамэтомо этих… Не будет он их решать. Он, я думаю, несёт им свет цивилизации. Вишь? Голые, дикие, на карачках, Б…
- Да? А по-моему, он их щас сырыми сожрёт… Чо он до них докопался-то?
- Докопался! Он их… Стаська, я ж сказал, не хочу я конфитюру твоего… Юрке, вон… Тамэтомо сюда в ссылку затолкали, надо же ему как-то… форма, то, сё… Лук. Вот про него я и хотел одну историю рассказать. Альбом я уберу, от греха… Был у Тамэтомо племянник, - Ёсицунэ его звали, - он хоть Куро был, но они оба из Минамото… Ладно, это не важно… Короче, говоришь, Юрка? Лады, короче: - Ёсицунэ этот командовал всеми Минамото, они тогда пол Японии крышевали, а другую половину бригада Тайра держала. И как-то раз, по утряни, тёрка у них с Тайра вышла конкретная… Вот те и ха-ха… Вот, а дело на реке было, там у них стрелка случилась, - я забыл на какой. Ну, короче, братва колбасится по-взрослому, речка от кровяни красная, ясен перец, - и тута по непонятке какой-то, по запару, что ли там, Ёсицунэ ствол роняет… Лук! Лук, ясен перец… Молчать! Дальше. И за луком в воду! Блин, Тайра такой расклад просекают, и по поляне клич сразу, - мол, айда, братва, щас мы бригадира ихого, чисто конкретно типа мочить будем, попал типа он, по-всякому! То, сё, пальба, шум, Минамото все в непонятке: - слышь, а чо это бугор за стволом так убивается? Но ведь бугор, какие проблемы, выручать нада! А тот по дну шарит, пяткой от Тайра отбивается… Ладно. Отбился. Ствол, - лук, - зацепил… Народу порешал, пацанов Тайровских, ясен перец… Сам весь реально в кровище, бронежилет весь в дырьях, но живой. Короче, по тачилам Минамото попрыгали, - валить надо. Свалили. Ясно, к лепиле сразу бугра повезли. Тот его зелёнкой мажет, а Ёсицунэ за лук ухватился, и довольный в отрубе отдыхает… Стаська, вот твоё счастье, что сейчас холодно на дворе, мух нету… Жаворонков, тебя это не касается. Чаю мне ещё… Да. О чём это я?.. А, ну да. Вот, короче, Ёсицунэ, значит, со своим луком в отрубе валяется, лепила на него лейкопластырь изводит, - а братва, понимаешь, в недоумении, - чо там за лук такой конкретный, что бугор за него так на Тайровских пацанов расстроился?.. А тута и сам Ёсицунэ очухался, не знаю, - по ходу, как бы зелёнка помогла… Они к нему. Те, что посмелее были, - бугор-то, всяко-разно горячий был, как кавказец, бля, и как бы не уверенны братэлы, по-всякому же карта лечь может, не так поймёт их бугор, или ещё чего там… Во-от, ну и те, отважные, значит, бугра и спрашивают: - господин наш, а какого, собственно, мы на том очаровательном бережку, конкретных пацанов столько положили? А? Типа, растолкуй, мы ж, это, мы ж за тебя реально порвём любого, по-всякому хоть кого порвём, но очень уж нам, типа как бы интересно! Да ты не сомневайся, мы то ничо, только есть тута… слабые духом, типа. Вот они, прикинь, в сомнении типа, они себе чо думают? Они думают: - как бы опасаемся мы как-то с таким бригадиром. Другой раз на стрелке ведь и нас могут типа того… за лук там…
Юрка, забыв про свой чай, схватил альбом Ёсиноси, - ясен перец, домой его прицелился утащить. Стаська, привыкший к моим выкрутасам, лишь улыбается своей улыбкой, за которую я готов убивать, - убивать всех, их, нас, чужих, своих, себя, кого угодно… И в его глазах столько любви… И его глаза такие синие, что я перестаю верить в то, что в мире есть другие цвета…
- Логин, да хорош жрать! Дальше-то чо было, что он им ответил?
- Юрка, ты не борзей! Жрать! Я у себя дома могу жрать, могу срать, могу сс… Писать я могу… Ладно, Стась, дальше… Юрка, слушай, я именно про Честь и Достоинство говорить сейчас буду... Когда у Ёсицунэ его самые верные ветераны спросили про этот чёртов лук, он им ответил. Он им не мог не ответить, они с ним прошли через многое, слишком через многое прошли они вместе под знаменем с Хризантемой, поэтому они и спросили, позволили себе спросить, и он ответил, хотя это и не по правилам… Он им сказал: - Вы спрашиваете меня, господа, очень ли дорогой мой лук, или у меня с ним что-то связано, может быть? Нет. Откровенно говоря, это плохой, совсем дешёвый лук. И у меня ничего не связано с этим плохим, слабым, совсем дешёвым луком. И вот именно поэтому я так рисковал, когда за него дрался. Если бы у меня был такой лук, как у моего дяди Тамэтомо, я бы и бровью не повёл, потеряв его. Вы же помните, господа, - говорит он им, - вы же помните, какой был лук у моего дяди, у великана Тамэтомо? Его могли натянуть двое-трое, да и то с трудом. Если бы такой лук был бы у меня, и если бы такой лук достался трофеем Тайра, я бы не смутился! А мой лук плохой, слабый. И я не хотел, чтобы Тайра потом похвалялись, и смеялись, и позорили меня и вас тем, какой слабый, плохой лук у Минамото-но Куро Ёсицунэ… И его люди отошли, радуясь, что у них такой господин… Юрка, это Честь. Понял? Это даже не надо и объяснять. И Адмирал был такой. И ещё другие. И я, Юрка, знал одного такого человека. Вот ты смотрел кино, - «Последний Самурай», - так вот, последнего нет. И не будет никогда, всегда приходят новые. Должны. А если это прекратится, я тогда больше не хочу перерождаться в этом Мире…
Юрка смотрит на меня. Стаська, мой Стаська, смотрит на меня. Они два мальчишки, один мой ровесник, другой старше меня. Юрка мой друг. Стаська мой друг, моя Любовь, мой старший брат, мой младший брат, моя новая жизнь. Я смотрю на себя. А вот Тихона нет сейчас с нами на кухне. Он знает, что я хорошо помню, что есть Честь. И не надо ему постоянно быть со мной, он доверил меня Стаське, он спокоен за нас обоих, и рассказал я это всё для Юрки, ему это надо, пусть знает, пусть думает, пусть, он ведь мальчишка, и ему решать, кем стать, - самураем, или нобуси…
- Вопросы, Юрка?
- Да это… Да нет вопросов… Логин, а у тебя этот есть? Портрет Ёсицу…
- Портрет? Нет. Ёсицунэ нету, брат его есть, Ёритомо. Но он… Слышь, Жаворонков, если ты там себе думаешь, что я тебе альбом этот домой дам, так ты в пролёте!
- Илья, да я ж верну! Я ж…
- Илька, дай ты ему альбом этот.
- Ни шиша! Там по-японски всё, зачем тебе, Жаворонков, я и сам иероглифы не понимаю, я тебе, Юрка, сканы с картинок дам, на компе смотри… Так, время десять. Самурай устал, самурай получил сёдня по башке на тренировке…
- Так! Самураю добавить? Илья, я тебе серьёзно говорю, этот твой кикбоксинг…
- Блин! Ё! Что со мной сегодня? И про ведро вот… Стаська, я так, легонько получил, вскользь!
Ну, сейчас будет! Стоны, бубуканье, и всё в таком роде… Но Стаська, похоже, решил ограничиться лишь недовольным выразительным взглядом в мою сторону. А вот это здорово, этого ещё не было, это я его, по ходу, поймал… В следующий раз, когда назреет такая необходимость, надо будет ему про братьев Кусуноки рассказать, про Масасигэ и Масасуэ, как они умерли…
