Ознакомительная версия.
Он вошел в закрытую часть отделения полиции, воспользовавшись своим ключом, и взбежал вверх по лестнице, где рядом с комнатой охраны находился изолятор. Питер Хьютон сидел на полу спиной к решетке и медленно раскачивался из стороны в сторону.
— Питер, — позвал Патрик. — С тобой все в порядке?
Мальчик медленно повернул голову и уставился на Патрика.
— Ты меня помнишь?
Питер кивнул.
Может, ты хочешь кофе или еще что-нибудь?
Колебание, потом Питер опять кивнул.
Патрик приказал сержанту открыть камеру Питера и провел его на кухню. Он распорядился включить камеру слежения, чтобы, если подвернется такая возможность, получить пленку с устным согласием Питера воспользоваться своими правами, а потом разговорить его. Он пригласил Питера присесть за поцарапанный стол и налил две чашки кофе. Он не спросил его, какой кофе тот любит, просто добавил сахар с молоком и поставил чашку перед мальчиком.
Петрик тоже присел. До этого у него не было возможности хорошо рассмотреть мальчика — адреналин затуманил зрение, — и сейчас он разглядывал его. Питер Хьютон был худощавым, бледным, в очках с проволочной оправой и с веснушками. Один из передних зубов кривой, а кадык — размером с кулак. Костяшки на руках узловатые и обветренные. Он тихо плакал и, возможно, вызывал бы жалость, если бы не футболка, забрызганная кровью других учеников.
— Ты себя хорошо чувствуешь? — спросил Питер. — Есть хочешь?
Мальчик покачал головой.
— Еще чего-нибудь хочешь?
Питер опустил голову на стол.
— Я хочу к маме, — прошептал он.
Патрик посмотрел на пробор в его волосах. Думал ли он, причесываясь этим утром: «Сегодня настал день, когда я убью десять человек»?
— Я хотел бы поговорить о том, что произошло сегодня. Ты не против?
Питер не ответил.
— Если ты мне объяснишь, — настаивал Патрик, — то, возможно, я смогу объяснить это всем остальным.
Питер поднял лицо, по которому уже ручьем текли слезы. Патрик понял, что продолжать разговор бесполезно. Он вздохнул и отодвинулся от стола.
— Ладно, — сказал он. — Пошли.
Патрик отвел Питера обратно в камеру и смотрел, как тот свернулся на полу, ложась на бок лицом к стене. Он опустился на колени рядом с мальчиком, решив попробовать в последний раз.
— Помоги мне помочь тебе, — сказал он, но Питер только покачал головой и продолжал плакать.
И только когда Патрик вышел из камеры и повернул ключ, Питер заговорил снова:
— Они все начали, — прошептал он.
Доктор Гюнтер Франкенштейн работал судебно-медицинским экспертом уже шесть лет. Ровно столько же времени он был обладателем титула «Мистер Вселенная» в начале семидесятых, прежде чем сменить гантели на скальпель. Или, как он сам любил говорить, вместо того чтобы создавать красивые тела, начал их вскрывать. Его мускулы еще сохранили рельефность и были достаточно заметны под пиджаком, чтобы пресечь какие-либо попытки шутить по поводу его фамилии. Гюнтер нравился Патрику — разве можно не восхищаться человеком, который может поднять вес в три раза больше своего собственного и в то же время на глаз определить приблизительный вес печени?
Время о времени Гюнтер и Патрик выбирались куда-нибудь попить пива, употребляя достаточно алкоголя, чтобы бывший бодибилдер начал рассказывать истории о женщинах, которые жаждали намазать его маслом перед соревнованиями, или хороший анекдот об Арнольде, до того как он стал политиком. Но сегодня Патрику и Гюнтеру было не до шуток, они не разговаривали о прошлом. Ошеломленные настоящим, они молча шли по коридорам, составляя список погибших.
Патрик встретился с Понтером в школе после неудавшегося разговора с Питером Хьютоном. Прокурор только пожала плечами, когда Патрик сообщил ей, что Питер не хочет или не может разговаривать.
— У нас сотни свидетелей, видевших, как он убил десять человек, — сказала Диана. — Арестуйте его.
Гюнтер присел на корточки рядом с телом шестой жертвы. Ее застрелили в женском туалете, и тело лежало лицом вниз возле умывальников. Патрик повернулся к директору школы, Артуру МакАлистеру, который согласился работать с ними по опознанию.
— Кетлин Харви, — сказал директор глухим голосом, — Девочка с особыми потребностями… милый ребенок.
Понтер и Патрик переглянулись. Директор школы не просто опознавал тела. Каждый раз он произносил короткую скорбную речь. Патрик подозревал, что ему просто трудно удержаться — в отличие от Патрика и Гюнтера этот человек не сталкивался на своей работе с трагедиями каждый день.
Патрик попытался воссоздать передвижение Питера: из вестибюля в столовую (жертвы номер один и два — Кортни Игнатио и Меди Шо), оттуда на лестницу (жертва номер три — Уит Обермайер), в мужской туалет (жертва номер четыре — Тофер Мак-Фи), через следующий коридор (жертва номер пять — Грейс Мурто) в женский туалет (жертва номер шесть — Кетлин Харви). А теперь они поднялись вверх по лестнице, и он повернул налево, открыв дверь в первый учебный кабинет, следуя по размазанным кровавым следам, ведущим к доске, где лежало тело единственного погибшего взрослого… а рядом с ним был парень, который прижимал руками стреляную рану на животе учителя.
— Бен? — позвал МакАллистер. — Почему ты все еще здесь? Патрик повернулся к парню.
— Ты не врач «скорой помощи»?
— Я… нет…
— Ты сказал мне, что работаешь в бригаде «скорой помощи»!
— Я сказал, что проходил специальную подготовку!
— Бен возглавляет отряд скаутов, — объяснил директор.
— Я не мог оставить мистера МакКейба. Я… пережал артерию, и это помогло, видите? Кровотечение прекратилось.
Гюнтер мягко убран окровавленную руку парня от живота учителя.
— Это потому, что он умер, сынок.
Лицо Бена сморщилось.
— Но я… я…
— Ты сделал все, что мог, — заверил его Гюнтер.
Патрик повернулся к директору.
— Может, вы проведете Бена на улицу?… Пусть кто-то из врачей его осмотрит.
«Шок», — одними губами произнес он поверх головы парня.
Когда они вышли в коридор, Бен схватился за рукав директора, оставляя ярко-красные следы на ткани.
— О господи, — проговорил Патрик, проведя рукой по лицу.
Гюнтер встал.
— Пошли. Давай уже покончим со всем этим.
Они отправились в спортзал, где Гюнтер засвидетельствовал смерть еще двоих учеников — черного парня и белого, — а затем в раздевалку, где Патрик в конце концов загнал Питера Хьютона в угол. Гюнтер осмотрел тело парня, которого Патрик уже видел, того, в свитере хоккейной команды, чью кепку сорвало выстрелом. Патрик тем временем прошел в соседнюю душевую и выглянул в окно. Во дворе все еще были репортеры, но большинство раненых уже увезли. Остался только один из семи.
Начался дождь. К завтрашнему утру пятна крови на асфальте перед школой смоет водой, словно этого дня никогда и не было.
— Интересно, — сказал Гюнтер.
Патрик закрыл окно.
— Что такое? Он мертвее остальных?
— Да. Он единственная жертва, в которую стреляли дважды. В живот и в голову. — Гюнтер посмотрел на Патрика. — Сколько оружия вы нашли у стрелка?
— Один пистолет у него в руке, один на полу рядом и еще два обреза в рюкзаке.
— Парень капитально подготовился.
— Похоже, — ответил Патрик. — Ты можешь определить, какая пуля была первой?
— Нет. Но тем не менее мой опыт подсказывает, что сначала был выстрел в живот… поскольку погиб он после того, как пуля прошила мозг. — Гюнтер опустился на колени рядом с телом. — Наверное, этого парня он ненавидел больше всего.
Дверь в раздевалку распахнулась, и на пороге возник полицейский, промокший под неожиданно начавшимся ливнем.
— Капитан, — обратился он, — мы только что обнаружили детали еще одной самодельной бомбы в машине Питера Хьютона.
* * *
Когда Джози была маленькой, Алекс часто снился один и тот же кошмар, будто самолет, на котором она летит, начинает падать. Она ощущала силу земного притяжения, которая вдавливала ее в спинку кресла, видела, как сумки, куртки и другие вещи пассажиров падают с полок в проход между креслами. «Нужно достать свой мобильный», — думала она, намереваясь оставить Джози сообщение на автоответчике, которое можно было сохранить навсегда, — цифровое доказательство того, что Алекс любила ее и думала о ней до самого конца. Но даже когда Алекс удавалось достать телефон из сумочки и включить его это занимало слишком много времени. И самолет разбивался прежде, чем телефон мог обнаружить сигнал.
Она просыпалась, дрожа, мокрая от пота, несмотря на то что сделала все возможное, чтобы свести вероятность катастрофы к нулю: она редко ездила куда-либо без Джози и, конечно же, не летала самолетом в командировки. Она отбрасывала одеяло, направлялась в ванную и умывала лицо, но это не помогало избавиться от мысли: «Я опоздала».
Ознакомительная версия.
