— Шкатулку возьму, красивая. Деньги забери. Они на плохие предчувствия меня наводят. Я богатой никогда не была, но и не бедствую, а от этого не разбогатею. Боюсь, что между нами деньги лягут…
— Да не лягут. Поверь. Наши отношения не они регулируют. Мало ли, что будет. Мне спокойнее, что у тебя на черный день какая-то копеечка есть.
— Черный день? А был ли белый?
— Сегодня, во всяком случае, для меня, — белый.
— Я не об этом. Я о всей жизни. Она как хлеб с изюмом. Изюма мало, а хлеба много. Хлебом мы сыты, а вот изюминки…
— Кончаем философию. Через две минуты отправление. Прячь шкатулку, а то ограбят. В вагон провожать тебя не пойду. Желаю, чтобы соседка по купе хорошая попалась.
— А если сосед?
— Веди себя прилично. Я к окну подойду, посмотрю. Если что — поезд задержу и твоему соседу морду набью.
— Отелло… Ну все… Целуй меня, а деньги все-таки забери.
— Нет. Не спорь. Ты же знаешь: спорить со мной без-толку. Беги, поезд отправляется.
Родик подхватил ее за талию и нежно втолкнул в тамбур.
— Последите за женщиной, — сказал он улыбающейся проводнице. — Хочет в Москве со мной остаться. А я человек женатый и не могу себе этого позволить. Смотрите, чтобы из окна не выпрыгнула. Она может.
— Последим, — хихикнула проводница, перекрывая вход в вагон.
Родик прошел вдоль поезда и в одном из окон увидел Лидию Степановну. Она стояла, продолжая держать шкатулку в руке, и то ли делала вид, то ли действительно осуждала Родика. Поезд медленно тронулся. Родик для приличия сделал несколько шагов по ходу, а потом остановился, помахал рукой и, резко повернувшись, зашагал к зданию вокзала, ругая себя за то, что опять не нашел в себе сил прекратить отношения с Лидой или хотя бы попробовать перевести их в русло дружбы.
Не к деньгам стремится умный бизнесмен. Он стремится к полному, гармоничному тождеству усилий и результата.
С. Довлатов
— Родик, привет! — послышался в трубке голос Михаила Абрамовича. — Все в порядке. ГАЗы получили. Жесткие сцепки удалось достать. Так что водителей хватит. Один даже лишний, на подмену.
— Молодцы. Твои опасения по поводу хулиганов не подтвердились?
— Пока нет, но говорят, что могут быть проблемы при выезде из города.
— Если вдруг это произойдет, то ты знаешь, что делать. Я буду все время у телефона. Бумагу от Министерства обороны держи наготове, на лобовые стекла не забудь таблички с номером воинской части повесить. Водителей предупредил?
— Полный инструктаж. Знают, что гоним машины для комплектации на оборонный завод. В документах реквизиты завода прописали в виде почтового ящика.
— Не волнуйся. Веди себя спокойно и уверенно. Ладно, не буду тебя грузить. К заводу вы, вероятно, ночью подъедете. Охрана предупреждена. Заявка у них, я проверял. Вас запустят. Куда машины ставить — знаешь. При подъезде к Москве мне откуда-нибудь звякни. Я постараюсь вас встретить около завода. Вообще звони при первой возможности. Я до восьми буду в офисе, а потом дома. Успехов!
— До встречи!
Родик занялся текущими делами, но мысли его постоянно возвращались к проблемам перегонки «ГАЗов» в Москву. Он ругал себя, что сам не поехал получать грузовики, а тем более сопровождать их — ведь на трассе могли произойти любые непредвиденные ситуации, с которыми Михаил Абрамович в одиночку мог не справиться.
В тревожном состоянии Родик приехал домой.
— Родик, это ты? — услышал он, войдя в квартиру, голос жены и подумал, что задать такой вопрос можно, только если дочери нет дома.
— Лена, а что, Наташи до сих пор нет? — уточнил он, надевая тапочки.
— Она у подруги была. Звонила, что едет. Ужинать сейчас будешь или подождем ребенка?
— Подождем, хотя я голодный. Сегодня даже пообедать не успел. Мне никто не звонил? — входя на кухню, спросил Родик.
— Минут пятнадцать назад звонила Ирина…
— Какая Ирина?
— Как какая? Королева вешенок.
— А-а-а… Вот с кого тебе надо брать пример. Все успевает. И в Академии преподает, и бизнес наладила, и домашние дела не забывает. Я просто восхищаюсь. Две женщины умудрились несколько гектаров утыкать пеньками и вырастить огромный урожай грибов. Вырастить — ладно. Продали. Кредит возвратили. Да еще пол-Москвы к ним ездит грибы собирать. Банковские выезд всем коллективом организовали… Что она хотела?
— В гости на субботу приглашала. У нее муж какую-то партию организовывает. Кадеты, что ли. Так они желают тебя привлечь. Там что-то типа организационного собрания планируется. Или просто потрепаться хотят. Может, на деньги рассчитывает — не знаю. Мне с Ирой будет интересно пообщаться.
— В субботу… Можно сходить. Сегодня должны ГАЗы пригнать. В Польшу их на следующей неделе отправляем. Я сам поеду. А в субботу почему бы и к Ире в гости не завалиться? Послушаем, что они там задумали. Хотя заниматься общественной работой сейчас совершенно некогда. Кадеты, говоришь? Интересно. Это конституционно-демократическая партия. Еще года три-четыре назад за меньшее можно было на всю жизнь в тюрьму сесть. Кадеты — это, по-моему, либералы, которых поносил Ленин. Типа «буржуазный угар, заводящий массы в тупик»… Начал забывать я марксизм-ленинизм. До революции у них главным был Милюков, а после революции они хотели восстановить монархию, и их объявили врагами народа. Во времена наступили!.. Компартию закрыли, и сразу монархисты появились. Интересно… Может, они Ельцина хотят царем провозгласить? Муж у Иры доктор то ли истории, то ли философии. Работать не хочет. Ира все на себе тянет, а он болтовней занимается. Студентов непонятно чему учит за пятнадцать долларов в месяц. Теперь в политику вдарился. Что ж… Узнаем, чем живет гуманитарная интеллигенция, не желающая пачкать руки о коммерцию, но с удовольствием пользующаяся ее плодами. Хоть бы помогал Ире, а то пьет и закусывает на всю месячную зарплату зараз и словоблудием занимается. Однако изучить это явление стоит. Они, как в свое время большевики, — неожиданно могут стать самыми главными и начнут всех учить, как создавать Великую Россию и благо для всех народов. А мы будем давать показания на Лубянке о том, как Россию разграбляли. Как правильно — разграбляли или разграбили? А может, разбазарили?..
За разговором никто не услышал, как вошла Наташа.
— Папчик, привет, — пропела она, поцеловав Родика в щеку.
— Как дела на учебном фронте?
— Хорошо. Пойдем в субботу на ВДНХ? Девчонки говорят, что там шузы классные продаются.
— Выражайся культурно. Мы же недавно там купили тебе какие-то ужасные ботинки, похожие на сапоги строительных рабочих. Ты в них ноги еще не оттоптала?
— Ты что? Девчонки в классе тогда упали.
— Я тебя расстрою. В субботу мы с мамой идем в гости к тете Ире. А вот в воскресенье можно сходить куда-нибудь на выставку. Лучше на художественную.
— Не хочу. Если не на ВДНХ, то тогда уж погулять. В кафешку зайти. Вот… Либо на вернисаж в Измайлово — там браслетики модные продают.
— Холодно уже гулять. Давай на утреннее представление в театр кукол пойдем или в цирк?
— Пойдем. Там в антракте в буфет сходим.
— Ты больше о душе думай, а не о животе и одежде. Ладно… Не буду тебя поучать на ночь глядя. Завтра попрошу тетю Лену или дядю Сережу добыть билеты… Что-то мы с тобой давно коллекциями не занимались. Мама о них больше заботится, когда протирает пыль, чем мы с тобой. Да и пополняем их редко.
— А кто виноват? Тебя все время дома нет.
— Ты уже большая девочка. Можешь и самостоятельно что-то делать.
— Обещал же на ночь глядя не поучать.
— Хорошо. Пойдемте ужинать. Мама, у тебя все готово?
— Идите в столовую. Ужин через десять минут.
— Мам, я тебе помогу!
— Не надо. Иди с папой. Я сама все сделаю.
В столовой Родик включил телевизор и уютно расположился в любимом кресле. Наташа взяла стул и устроилась рядом. Родик всем своим существом ощутил, насколько уютно дома. Он так давно не наслаждался домашним комфортом… На экране телевизора мелькали какие-то картинки, но Родик не обращал на них внимания. Говорить тоже не хотелось. Его настроение, вероятно, передалось Наташе. Она затихла и, переместившись на подлокотник кресла, прижалась к Родику. В это время, мгновенно разрушив идиллию, пронзительно зазвонил телефон.
— Дьявол! Что за жизнь? Ни минуты покоя. Зачем гадина Белл придумал эту мерзкую штуковину? Хотя, возможно, это дядя Миша… Тогда Белл прощен. — Родик отстранил Наташу, взял в руку трубку и раздраженно сказал: — Да.
В трубке сначала послышались какие-то шорохи, а потом сквозь них пробился голос Михаила Абрамовича:
— Родик, это ты?
— Я, я. Как дела?
— Все очень хорошо. Из города мы выехали без проблем. Идем по трассе. Нас никто еще не останавливал.
