У Харви опять разболелась голова. Боль пульсировала, рана на затылке пощипывала, будто снова открылась, сознание наплывало и уплывало.
— Сколько месяцев в году ты отдыхаешь во Флориде? — заговорил Харви, отчаянно цепляясь за уплывающее сознание. — У твоей жены есть норковая шуба и дом за шестьдесят тысяч долларов?
— Да ты и впрямь псих! — сказал сержант.
— Что, тебе не дают твою долю? — спросил Харви.
— Какую долю? — удивился сержант. — Я делаю свою работу. Мне за нее платят.
— В самом прогнившем городе в стране, — сказал Харви.
— А ты решил, что можешь это изменить? — засмеялся сержант.
Он снизил скорость, повернул и остановился возле новенького здания из ярко-желтого кирпича — казармы полиции штата. Машину мгновенно окружили вооруженные полицейские. Сержант, ухмыляясь, обернулся к Харви.
— Ну что, приятель, вот тебе твой рай. Давай выходи. Потолкуй с ангелочками.
Харви вытащили из машины, на запястьях защелкнули наручники, ноги тоже сковали. Его подхватили под руки, занесли в казарму и бесцеремонно бросили на нары. В камере пахло свежей краской.
Возле дверей собралась толпа желающих поглазеть на отпетого головореза.
И тут Харви потерял сознание.
* * *
— Нет, он не притворяется… — сказал чей-то голос из клубящегося перед глазами тумана. — Он получил сильный удар по затылку.
Харви открыл глаза: над ним склонился молодой человек, почти мальчик. Узкоплечий, серьезный, в очках, он казался совсем щуплым по сравнению с двумя мужчинами, стоявшими за его спиной — это были капитан Луби и сержант в форме полиции штата.
— День добрый, — сказал молодой человек, заметив, что Харви открыл глаза.
— Вы кто? — спросил Харви.
— Я доктор Митчелл, — ответил молодой человек. — Как вы себя чувствуете?
— Паршиво, — признался Харви.
— Неудивительно, — сказал доктор и повернулся к капитану Луби. — Вы не можете забрать его обратно в тюрьму. Его нужно отвезти в больницу Илиума. Ему надо сделать рентген, и он должен оставаться под наблюдением врача как минимум сутки.
Капитан Луби криво ухмыльнулся.
— Ну вот, налогоплательщики Илиума обязаны обеспечить ему курортные условия после той веселенькой ночки, которую он им устроил.
Харви сел. Тошнота накатывала волнами.
— Моя жена… что с моей женой?
— Чуть с ума не сошла после всего, что вы тут выкинули, — ответил капитан Луби. — А вы как думали, каково ей будет?
— Она все еще в тюрьме? — спросил Харви.
— Нет, конечно, — сказал капитан Луби. — Всех, кому не нравится наша тюрьма, мы тут же выпускаем на свободу — просто позволяем им уйти. Вы ведь и сами знаете. Вы в этом вопросе большой специалист.
— Я хочу, чтобы мою жену привезли сюда, — заявил Харви. — Для того я сюда и приехал… — Им овладела сонливость. — Чтобы забрать жену из Илиума, — пробормотал он.
— Почему вы хотите забрать жену из Илиума? — спросил доктор Митчелл.
— Доктор, если вы будете всех наших тюремных пташек спрашивать, чего они хотят, то на медицину у вас времени не останется, — пошутил капитан Луби.
Слегка раздраженный шуточкой, доктор Митчелл повторил вопрос.
— Доктор, а как называется эта болезнь, когда человек думает, что все против него сговорились? — спросил капитан Луби.
— Паранойя, — сухо ответил доктор Митчелл.
— Мы видели, как Эд Луби убил женщину, — сказал Харви. — И меня обвинили в убийстве. Они угрожали, что убьют нас, если мы расскажем правду. — Харви снова лег. Сознание стремительно уплывало. — Ради бога, кто-нибудь, помогите! — глухо пробормотал он и провалился в небытие.
Харви Эллиота отправили в больницу Илиума на «скорой помощи». Солнце уже показалось из-за горизонта. Харви понимал, что его везут в больницу, и знал, что уже светает: он слышал, как кто-то сказал, что восходит солнце.
Харви открыл глаза. На скамье рядом с его кушеткой сидели двое, покачиваясь в такт движению машины. Харви даже не попытался рассмотреть, кто эти двое. Когда умерла надежда, с ней умерло и любопытство. Кроме того, Харви был одурманен каким-то лекарством: он помнил, как юный доктор что-то ему вколол. Чтобы снять боль, как он сказал. Вместе с болью лекарство заглушило и все тревоги, подарив в утешение иллюзию, что все происходящее не имеет никакого значения.
Из разговора попутчиков Харви догадался, кто они.
— Вы, доктор, недавно к нам в город приехали? Не припомню, чтобы я раньше вас видел. — Это был голос капитана Луби.
— Я начал работать три месяца назад, — ответил доктор Митчелл.
— Тогда вам надо познакомиться с моим братом, — посоветовал капитан Луби. — Он может помочь вам пойти в гору. Он многим уже помог.
— Я об этом слышал, — сказал доктор Митчелл.
— Небольшая помощь от Эда еще никому не помешала, — продолжал капитан Луби.
— Ну разумеется, — согласился доктор Митчелл.
— Этот парень наделал глупостей, когда решил повесить убийство на Эда, — сказал капитан Луби.
— Да уж, оно и видно, — ответил доктор Митчелл.
— Почти все городские шишки у Эда в свидетелях, и все они опровергают историю этого придурка, — объяснил капитан Луби.
— Угу, — буркнул доктор Митчелл.
— Я вас как-нибудь познакомлю с Эдом, — предложил капитан Луби. — Я думаю, вы прекрасно поладите.
— Я весьма польщен, — ответил доктор Митчелл.
У подъезда больницы Харви Эллиота перенесли из кареты «скорой помощи» на больничную каталку. В приемном покое пришлось немного задержаться: как раз перед прибытием Харви в больницу доставили еще одного пациента. Впрочем, задержка оказалась недолгой, ибо пациент был уже мертв. Мертвый мужчина лежал точно на такой же каталке, что и Харви.
Харви его узнал: тот самый пьянчужка, который привез девицу в закрытый клуб Эда Луби вечность назад и который видел, что девушку убил Эд Луби.
Самый главный свидетель Харви был мертв.
— Что с ним произошло? — спросил капитан Луби у медсестры.
— Никто не знает, — ответила она. — Убит выстрелом в затылок. Его нашли в переулке позади автовокзала. — Она закрыла лицо погибшего простыней.
— Не повезло. — Капитан Луби повернулся к Харви. — В любом случае, Эллиот, тебе повезло куда больше, чем ему. Ты по крайней мере жив.
Харви Эллиота возили по всей больнице туда-сюда: ему сделали рентгеновский снимок черепа, сняли электроэнцефалограмму, врачи сосредоточенно осматривали его глаза, нос, уши и горло. Капитан Луби и доктор Митчелл повсюду следовали за каталкой, и Харви был вынужден признать, что капитан Луби недалек от истины, когда тот сказал:
— С ума сойти! Мы всю ночь бегали, пытаясь пристрелить этого парня, а теперь носимся с ним целый день, обеспечивая ему первоклассное лечение! Сумасшедший дом какой-то!
Укол притупил ощущение времени, но Харви все же понимал, что анализы и обследования продвигаются очень медленно, и кроме того, врачей вокруг становится все больше. Доктор Митчелл тоже смотрел на своего пациента с нарастающей тревогой. Подошли еще два врача, бегло осмотрели Харви и, отозвав доктора Митчелла в сторонку, принялись шепотом с ним совещаться.
Уборщик, возивший шваброй по полу в безнадежной попытке поддержать чистоту, прекратил свою бессмысленную деятельность и подошел поближе, чтобы поглазеть на пойманного преступника.
— Это он? — спросил уборщик у капитана Луби.
— Он самый, — ответил капитан Луби.
— Что-то не похож на отпетого головореза.
— Отпелся уже, — сказал капитан Луби.
— Понятно, — кивнул уборщик. — Это как на пластинке песенки заканчиваются. Он псих?
— Его счастье, если окажется психом, — пробурчал капитан Луби.
— Как это? — не понял уборщик.
— Если не псих, то сидеть ему на электрическом стуле, — пояснил капитан Луби.
— Эх, бедолага, — покачал головой уборщик. — Не хотел бы я оказаться на его месте.
Он вновь принялся возить шваброй, размазывая грязную воду по полу.
В дальнем конце коридора послышались громкие голоса. Харви равнодушно перевел взгляд на источник шума и увидел Эда Луби собственной персоной. Луби приближался: в сопровождении громилы-телохранителя и в компании своего верного друга, толстяка-судьи Уомплера.
Эд Луби, воплощенная элегантность, прежде всего озаботился чистотой своих модных туфель.
— Смотри, куда шваброй машешь, — проворчал он уборщику. — Эти туфли обошлись мне в пятьдесят долларов.
Он посмотрел на Харви сверху вниз.
— Ну надо же, а вот и сам непобедимый вояка, способный воевать один против целой армии.
Эд Луби поинтересовался у брата, может ли Харви разговаривать.
— Врачи мне сказали, что он все слышит, — ответил капитан Луби. — Только ничего не говорит.
