— Нам нужно десять тысяч долларов!
— Ого! — изумился хозяин усадьбы, замерев с куском пирога у самого рта. — Ничего себе! Для чего же вам столько денег? В магазин за хлебом сходить?
— Мы хотим открыть своё агентство по недвижимости!
— Ишь ты! — удивился зять. — Своё агентство! В чужом агентстве, значит, Виталька работать не может — сделок у него нет. А в своём, значит, сможет? И сделки тут же появятся?
В это время шурин вернулся к столу. Васильич, морщась, оглядел субтильного родственника. Уловив, что основной вопрос уже озвучен, брат Лены поспешил вставить своё слово.
— Разве мы много просим? — протянул он плаксивым голосом. — Подумаешь, десять тысяч! Для тебя это копейки.
— А ты-то откуда знаешь, копейки для меня это или нет? — поднял брови Штырь. Кусок пирога, наконец, был отправлен в рот. — Я, между прочим, деньги не печатаю! Я директор винно-водочного завода, а не завода по производству дензнаков!
— Так мы же всё вернем, — переглянулись Виталий с Катериной. — Мы же в долг!
— Конечно, вернёте. Ещё бы вы не вернули! — проворчал зять. — Вопрос только — когда? А что же вы в банке кредит не возьмете? Проценты неохота платить?
— Конечно, — закивала Катерина, — и проценты бешеные, и волокиты сколько! Пока все бумажки соберёшь, все проверки пройдёшь…
— Да знаю, знаю, — перебил её Васильич.
— А если знаешь, чего тогда спрашиваешь? — раздражённый Виталий позволил себе даже некий выпад в сторону богатого родственника.
Штырь не удостоил его ответом. Пыхтя, он поедал пирог. Затем, уперев взгляд в Катерину, внезапно произнёс:
— У тебя, Катька, прыщ на подбородке вскочил.
На лице невестки появилось мучительное выражение. А Васильич, прихлёбывая чай, добавил:
— И вообще, растолстела ты сильно! Витальку скоро раздавишь. Виталька, ты её сверху-то не пускай! Пусть под тебя ложится, а то мы твоих костей скоро не соберём!
Шурин натянуто улыбнулся. Снова возникла тягостная пауза.
— Ну так что, Степан? — не выдержал Виталий. — Дашь денег?
— Я тебе не Рокфеллер! — грубо отрезал Штырь. — И водку я не за доллары продаю, а за рубли! И выручку всю, до копейки, показываю! И налоги плачу! И зарплату людям не задерживаю! Перебьётесь!
— Стёпа, не кричи, — попыталась успокоить мужа Лена.
— Что захочу, то и буду делать! Я в своём доме! И ты мне рот не затыкай! — оборвал супругу Васильич. — Вы все у меня на шее сидите и ещё рот мне затыкаете! Родственнички хреновы!
Со звоном опустив чашку на блюдце, обозлённый Васильич начал остервенело чесаться.
— Мошкара зажрала, блин…
Затем с новой силой накинулся на притихших женщин:
— Какого чёрта стол на улице накрыли?! Комары меня уже до костей обглодали! Ничего толком сделать не можете!
Лена дёрнулась, устремив тревожный взгляд на мать. Егоровна мгновенно подскочила.
— Да мы сейчас всё в дом занесём! Нам не трудно. Лен, давай быстро стол в доме накроем!
Дочь тоже поднялась, зачем-то принявшись бестолково переставлять чашки.
— Мы, пожалуй, поедем, — засобирался Виталий.
— Да-да, поздно уже, Тёмочка там один, — заспешила вместе с ним Катерина.
— Ага, плачет студент без мамки, — воткнул последнюю шпильку Васильич. — Весь в папку пошёл!
Пропустив обидную фразу мимо ушей, супруги поторопились распрощаться.
— Пирожок-то возьмите Тёмочке! — всполошилась Егоровна. — Совсем внука не вижу, хоть стряпню мою поест.
— Мама, Тёма учится, некогда ему тебя навещать, — проворчал Виталий, но гостинец взял. Косясь в сторону охранников, надраивающих на лужайке шестисотый «мерседес», шурин с невесткой покинули негостеприимный дом.
* * *
— Уф-ф! — В салоне автомобиля Катерина обмякла. — Неужели выдержали?
— Мне иногда так хочется ему по роже съездить! — прошипел Виталий с лицом, напрягшимся от едва сдерживаемой злобы.
— Не вздумай! — окоротила его супруга, устраивая свой объёмистый зад на сиденье. — Ему твой удар что слону дробина. А вот если он тебе по роже съездит, реанимация обеспечена. А то ещё охранников своих натравит — вообще прибьют! В лесу закопают, и следов не найдёшь. А у тебя семья, между прочим, сын студент!
— Да не бухти ты, сам знаю! — Виталий опустил ручной тормоз. — Унижаться перед ним надоело! Он нам в морду плюёт, а мы улыбаемся.
— И улыбайся! — с нажимом произнесла жена. — Улыбайся! Подумаешь — разок в морду плюнет! Зато потом денег даст.
— Да если бы разок! Он постоянно над нами издевается!
— Ну и что?! А ты терпи! Ради таких деньжищ можно и потерпеть чуток. Ты, главное, от Ленки не отставай. Завтра ей позвони. И на жизнь побольше жалуйся. Пусть думает, что мы бедные. А то сама в шоколаде живёт, мать тоже к себе пристроила, а брат, значит, должен копейки считать?
— Доведёт меня Степан до белого каления! — ворчал муж. — И ведь нравится ему глумиться над людьми! Прямо удовольствие от этого получает. Раньше, когда как все жил, он такой не был.
— Деньги людей портят, — авторитетно заявила Катерина.
— Не деньги людей портят, а люди людей портят! Если бы мы его на место ставили, он бы с нами по-другому разговаривал.
— Тогда бы ты вообще от него ни копейки не получил! А так хоть что-то имеем. Ты, главное, от Ленки не отставай, — твердила своё супруга.
— Может, правда, проще в банке кредит взять? — с надеждой спросил Виталий.
— Ты что! — сверкнула глазами жена. — На процентах разоримся! По миру пойти захотел?!
— Лучше по миру пойти, чем быть ковриком для вытирания ног!
— Я тебе дам — лучше! — пригрозила Катерина. — Я тебе щас такое «лучше» покажу! Придумал! Кредит в банке! Ишь…
Дородная супруга возмущённо запыхтела.
— Ладно, не ори! — поморщился муж. — В ушах звенит.
— Я тебе щас дам — «не ори»! На дорогу вон смотри! Не хватало ещё в аварию попасть…
«Тойота» натужно ревела мотором, преодолевая просёлочные ухабы. Виталий остервенело рванул рычаг коробки передач.
— Своими руками бы этого родственника придушил, ей-богу! — злобно прошипел он.
— Ты, главное, от Ленки не отставай, — продолжала наставлять жена.
* * *
Трое охранников, сняв пиджаки, в белых рубашках и отглаженных брюках надраивали «мерседес».
— Расскажите хоть, чё вы там, в ресторане, жрали? — обратился к Сергею один из его подчинённых.
— Мясо, — коротко бросил тот.
— Вкусное? — сглотнув голодную слюну, уточнил парень.
— Нормальное, — отрезал начальник.
— А мы с утра не жрамши!
— На заводе, в столовке, надо было пообедать. — Сергей не проявил ожидаемого сочувствия.
— Так не успели.
— Надо было успеть!
Начальник охраны дал понять, что больше жалобы по этому вопросу не принимаются. Но парень не унимался.
— Сергей Викторович, может, вы на кухне чего-нибудь для нас спросите? Кухарки обычно сердобольные, дают пожрать, если попросить.
— Нет здесь кухарки.
Парень, явно недавно устроившийся на работу, удивился:
— А как же они живут? Кто жрать готовит-то?
— Жена с тёщей и готовят. Заткнись, я сказал, со своей жратвой! Машину лучше мой! Быстрее помоем, быстрее в город попадём. Там и пожрёте.
Парень вздохнул и, плеснув полироль на бок автомобиля, взялся за тряпку.
* * *
Васильич молча, постукивая пальцами по столу, наблюдал, как жена с тёщей заносят в дом чайные принадлежности. Солнце клонилось к закату и озаряло розовым светом всё вокруг. Воздух застыл, даже близость моря не приносила прохлады. Только здесь, под тенью деревьев, хозяин усадьбы находил спасение. Ему, с его весом и комплекцией, в такие дни было особенно тяжело.
Мошкара к вечеру действительно стала заедать, но уходить с улицы всё-таки не хотелось. Немного подумав, Штырь решил переместиться из-за стола в плетёное кресло под сосной, где недавно беседовал с шурином. Очень уютное там было местечко. Но, узрев возле дерева дёрн, заплёванный шелухой от семечек, скривился.
— Лен! — позвал он жену. — Лен! Иди сюда! Прибери здесь.
Супруга покорно пошла на зов.
— Ой, ну а кто это здесь нагадил? — всплеснула она руками.
— Я, — склонив голову набок, капризно произнёс Васильич.
— Ты?! — В голосе жены не было ни удивления, ни негодования, сквозила только беспредельная усталость. — Ты что, семечки стал лузгать? Как базарная баба?
— Ну и что? Мне захотелось! — Муж, подобно маленькому ребёнку, надул губы.
— Захотелось! — в сердцах бросила Лена. — Как я теперь это убирать должна? Пусть так всё и валяется.
— Ну, ты веничком, так это… — Штырь попытался изобразить процесс подметания.
— Как я тебе веничком с травы шелуху смету? — вздохнула жена. — Издеваешься?
— Ну и ладно, — проканючил супруг. — Буду сидеть в грязи! Жена меня не любит, ухаживать за мной не хочет. Я всё для тебя делаю, а ты для меня пол подмести не можешь!
