– А где ты была настоящая? В какое время?
Вета остановилась, посмотрела Саше прямо в глаза и твердо сказала:
– С тобой стараюсь все время. И везде. И там, – она показала в сторону лавочки, – и там, – она показала чуть подальше, где кусты, – и здесь. И даже вон там – она подняла голову и посмотрела на звезды. – Но это я. А Анжелике надо помочь, пусть сделает свою попытку, если так хочет.
– А ты? – спросил Саша. – Ты уже передумала?
– Я передумала еще там, на скамейке.
– И что теперь ты придумала? – спросил Саша, волнуясь.
– А ты не знаешь?
– Нет.
– Ну, так догадайся, чего я хочу теперь, – сделала Вета ударение на слово «теперь», заставляя Сашу вновь поверить в то, что прошедшие три часа для нее – тоже не ерунда, не тривиальное приключение.
– Сашка, иди к нам! – крикнули с дальнего столика. Вета с Сашей посмотрели, кто зовет. Это был никто иной, как сам Гарри Абаев, командир отряда специального сексуального назначения. «Спецназовцы» тоже улыбались и приглашающе махали руками.
– Сейчас подойду! – крикнул Саша в ответ. И тихо – Вете: – Ну что? Сейчас спрошу в первый и последний раз, потом будет поздно. Познакомить? С тем, с кем ты хотела? Это просто. И ты ему понравишься. Ну, решай.
– Я решила, – ответила Вета. – Ты лучше Анжелику познакомь.
Саша повеселел. Они пошли к тому столику. Вета глянула в сторону подруги. Та уже видела все и теперь сидела, выпучив глаза и вцепившись в руку Пети, который еще ничего не знал, ни об их намерениях, ни о том, что сейчас будет. Он все продолжал думать, что дело только в автографах. И уж конечно не мог знать Петя о необычном продолжении этой ночи и о финальном аккорде, которым она завершится.
Глава 8-я. С группой «Сладкий сон» и Гарри Абаевым
Тем временем Вета и Саша подошли к столику Гарри с командой. Гарри, в полном соответствии со своим именем, пил виски со льдом и, поскольку настоящие американцы виски не закусывают, Гарри после каждого глотка занюхивал цветком – розой, лежащей перед ним и уже съежившейся от частого употребления. Гарри в принципе был человеком эксцентричным и, если так можно сказать о человеке – изысканным. Роза – это вам не соленый огурец.
Дефиле оригинальных имен, стартовавших в самом начале повествования, продолжалось. Сам Гарри объяснял происхождение своего имени, не совсем типичного для средней полосы России, болезненным пристрастием своих родителей ко всему американскому. В первую очередь – к джинсам, кожаным поясам, которые мастерились из ремней офицеров Советской Армии, и разным американским словечкам, бесконечно вставляемым в их простую, бесхитростную русскую речь. Вместо «ладно» или «хорошо» они всегда говорили «о’кей», а вместо «привет» – «хэллоу». Ну и к именам, конечно. Фильм «Великолепная семерка» в их время был прямо-таки учебником, по которому надо было осваивать манеру одеваться, ходить, стричься, курить и разговаривать, вернее даже, не разговаривать, а – ронять слова. Вот только со стрельбой в то время было туговато, но можно было зато отыграться на именах. Поэтому папа Гарри, носивший строгое имя Клим (в честь командарма Ворошилова), – просил называть себя Крис (в честь главного героя «Семерки»). Тоже, между прочим, лаконично, строго и вполне по-мужски. Оба имени звучали, как щелчок взводимого курка кольта 45-го калибра, но имя Крис все-таки было предпочтительнее. Разве можно сравнивать даже походку?!. Коренастого увальня командарма с грацией ручного медведя при Сталине – и Криса из «Великолепной семерки», с пружинящей поступью уставшего побеждать леопарда. Что вы! Поэтому все и всюду звали отца – Крис. Вот только друзья Гарри временами бестактно шутили: Гарри, а отчество у тебя как будет? Крисыч, что ли? Гарри Крисыч, с ума сойти! Гарри не обижался, он был человеком покладистым и контактным. Железную волю и упрямый характер он проявлял только в делах, и его деловой хватке могли бы позавидовать многие акулы американского бизнеса. Своей шоу-группой он сумел распорядиться с поистине американским размахом. И в результате, сколько бы ни морщились брезгливо снобы-интеллигенты, его группа стала суперпопулярной. Что ни песня – то хит, что ни журнал – портреты его мальчиков и его самого. Из абстрактной тяги своих родителей к американскому, что не могло не отразиться на его воспитании, Гарри сумел извлечь самое рациональное и полезное – подход к делу, умение правильно распоряжаться деньгами, вкладывать в рекламу столько и так, чтобы она безотказно работала и еще многое другое. Можно было сказать, что Гарри изучил и знал секреты успеха, хитро и эффективно адаптируя их к своей стране и вкусам ее публики.
Старинное «хэллоу» его родителей не так давно трансформировалось в слово «хай» в среде продвинутой молодежи, и поскольку Гарри всегда был с молодежью, он тоже сейчас поднял руку и сказал подошедшим Вете и Саше: «Хай!».
– Хайль Гарри! – скаламбурил Саша, не желая, особенно сегодня, при Виолетте, следовать по стопам продвинутой молодежи.
– Хайль! – радостно подхватили его мальчики, перед которыми обычно стояли только бокалы с полезным свежевыжатым соком грейпфрута или минералка. В группе была железная дисциплина и сухой закон на время выступлений для всех, кроме Гарри. Но сегодня было можно, поскольку концертов в Севастополе у них больше не было, и мальчики оттягивались кто чем любил. Сeмкин пил «Мартини» с водкой, остальные – коньяк. Наташи пили сок, Гарри им спиртное не позволил. Безалкогольный режим для солистов во время работы был справедлив: песни у них часто сопровождались такой яростной хореографией, такими неистовыми плясками и даже акробатикой, что в сочетании с пьянкой это могло стать опасным не только для качества шоу, но и для здоровья исполнителей. Но сегодня ребята, видимо, решили отдохнуть по полной программе. Саше все были рады и стали наперебой звать его присоединиться.
– Я не один, – так, для соблюдения формальной вежливости возразил Саша.
– Эт-то мы ви-и-дим, – протянул Гарри, одобрительно оглядев Виолетту с головы до ног. И добавил: – Сегодня ты оч-ч-чень удачно – не один.
– А бывало, не очень удачно? – спросила Вета, хлестнув взглядом по Сашиному лицу.
– О-о-о! – опять протянул Гарри с уважительным удивлением, которое означало лишь одно: мол, она с таким лицом и фигурой еще и разговаривает! Что ж – приятный сюрприз. И, наставительно подняв руку со своим измученным цветком, Гарри продоложил:
– Девушка, никогда не ревнуйте к прошлому, это глупо и не продуктивно. Впрочем, не ревнуйте и к настоящему, особенно легкомысленных поэтов, ибо у вас всегда есть многообразие выбора, – и он обвел цветком своих питомцев.
И в этот момент именно Сeмкин приподнял свой бокал, кинув на Виолетту взгляд, которому никогда не было отказа. Еще одно испытание на прочность довелось выдержать сейчас Виолетте, и она с честью из него вышла. Взяв Сашу за руку, она вздохнула и сожгла все мосты между собой и предлагающим себя Сeмкиным.
– Выбора, похоже, у меня нет, – сказала она, глядя на Сашу влюбленно, а потом, переведя взгляд на Гарри и, в свою очередь, нравоучительно подняв палец, будто пародируя его, медленно, так, чтобы дошло, произнесла: – Это вы знаете его только легкомысленным. Это только с вами он такой. Но есть некоторые люди, – тут Вета обворожительно улыбнулась, показав всем собравшимся еще и масштабы своего обаяния, – есть люди, которым повезло видеть Сашу и другим.
– Браво, – восхищенно сказал Гарри, – из вас выйдет классная жена.
– А вот это еще не факт, – возразила Вета. – Может, я только кажусь вам такой. Может, я сейчас только играю роль…
– Кого? – спросил Гарри.
– Ну как кого! Верной влюбленной девушки, готовой за любимого – в огонь и в воду…
– Вы играете?
– А вы у Саши спросите. Саша, я играю или нет?
– Не знаю, – честно ответил Саша. И представил, наконец, Виолетту. – Девушку зовут не как-нибудь, а Виолетта. И я никогда не знаю, чего от нее ждать в следующую минуту. И никогда не узнаю, кажется, когда она настоящая, а когда играет роль. Да, может, мне и не надо знать, – добавил он.
– Браво! – опять сказал Гарри. – Это супер!
Во время всего этого разговора о Наташах будто все забыли, все внимание было обращено на Вету, но и они сидели тихо, угадывая только, что им еще учиться и учиться, что до Ветиного уровня, до такого интереса к себе им еще надо долго добираться и поэтому смотрели на нее не с завистью, без злобы, но с уважением: «Ишь, как мужиков-то размазывает, причем тех, на кого женщины сами кидаются!»
– Ну, вы сядете, наконец, или нет, – вдруг возмутился Гарри, – мы выпьем, наконец, или так и будем только глазки строить!
– Нет, мы, правда, не одни, – стал отказываться Саша
– Как? У вас таких еще много? Таких, как Виолетта? Ну вы даете! – развел Гарри руками.
– Не совсем таких. С нами еще Петя, ну, вы его знаете, Петя Кацнельсон и девушка Анжелика.
