Пользуясь достигнутым результатом и незаконченным сроком командировки, Антон в кругу семьи прожил ещё несколько дней. Новостей тут накопилось огромный мешок – завязать невозможно, они так и вываливались из него наружу, становясь всеобщим достоянием жителей военного городка.
Главной новостью было то, что утверждена и образована 11 флотилия подводных лодок, составной частью в которую вошла 41 дивизия РПК СН с постоянным местом базирования в Гремихе. Командир 41 дивизии РПК СН контр-адмирал Порогов В.К., представив Главкому ВМФ, отрицательный обоснованный отзыв о возможности базирования там ракетных крейсеров, как кандидат в командующие Флотилией был отвергнут.
Командующим 11 флотилией подводных лодок был назначен контр-адмирал Кузнецов.
Порогов В.К. ещё не уловил, да и в последующей деятельности не хотел понять, что пора военспецов на уровне командующих в нарождающейся системе РПК СН, канула в лету.
Холодную войну на поле фактического противостояния США предстояло вести командирам РПК СН и командующие в этих сражениях принимали участие только косвенное.
Нужно отметить, что политиком Вадим Константинович в дальнейшем так и не стал, за что иногда незаслуженно расплачивался надорванным сердцем. Правда, его демократизм на уровне командира дивизии исчерпался. Вадим Константинович недовольно морщился, когда его так называли когда-то близкие сослуживцы.
Он требовал, что бы его величали почтительно уставным обращением – «товарищ адмирал».
Среди новостей о сослуживцах своей неожиданностью больше всего поразила Антона в буквальном смысле «сага» о житие Першиных.
Сероглазая Валентина – жена Славы Першина неожиданно или ожидаемо, бог его знает как, но бросила законного супруга и ушла к новому мужу рангом повыше – командиру дивизии.
Слава, затаив обиду отвергнутого супруга, озверел и в отместку всему женскому роду начал соблазнять молодых жён офицеров своего же экипажа, куда он был назначен командиром.
Он так усердствовал, что вся эта «грязь» стала достоянием политических боссов. Конечно, они взяли Славу за задницу, наподдали по «морде» хороших оплеух и то ли сняли, то ли собираются снять его с занимаемой должности.
До чего это не правильно, когда разрушаются семьи, - рассуждал Антон.
Взять хотя бы семью Сливы – бывшего сослуживца Липовецкого. Муж ушёл к другой женщине, бросив двое детей. Его старший сын хулиганит и начал воровать. Оставленная жена, начала пить и стала гулящей.
- Почему?! Почему всё потихоньку рушится даже там, где так недавно это «всё» было таким хорошим и гармоничным….
Мало-помалу в экипаже «К-470» из разрозненных личностей офицеров, мичманов и матросов стараниями Липовецкого и посильным участием каждого из них, выкристаллизовывались контуры дружного коллектива или того, что в песнях моряки называют «одна семья». На что эта семья или экипаж будут способны, покажет время, когда, получив корабль, они станут ходить по морям и океанам, выполняя поставленные задачи.
Сейчас же нужно решать тысячу задач и проблем, которые возникали, как в личной жизни каждого из них, так и в целом проблем общих для всего экипажа.
Антон уже отлично усвоил, что даже маленький успех положительного решения этих проблем станет залогом жизненной стойкости экипажа в будущем.
Уж что-что, а крепкая семья за редким исключением могла смело служить лакмусовой пробой каждого подводника на порядочность, честность, надёжность, преданность, любовь и не только в отношениях мужчины и женщины.
Может не совсем правильно, но Антон блудливым мужикам не симпатизировал. Слушать расказни об их любовных похождениях, не любил. А уж тех, кто первым бросал свою жену и детей ради смазливых молодок, не уважал и сторонился. Все они были в той или иной степени ущербными в морали, которая у них попахивала дурным душком.
Отпуск… тем более, отпуск летом – кто же скажет, что это плохо? Представлять десять суток, желанного матросскому сердцу поощрительного отпуска своим отличившимся подводникам, Липовецкий не жалел. Части из них этот отпуск представлялся с некоторым авансом. Антон всегда требовал, чтобы в проекте приказа на поощрение командиры боевых частей, представляющие его, не отделывались общими фразами типа «за успехи в боевой и политической подготовке».
- Указывайте конкретные хорошие дела и поступки, за которыми стоит ваш подчинённый и может узнать себя сам уважаемым и ценным членом нашего экипажа. Только самый последний сукин сын после этого не станет служить лучше, - наставительно учил Липовецкий своих командиров боевых частей.
Сам Антон в кругу своей семьи провёл часть отпуска на Севере, а большую его половину на родной своей Украине. Не любил он прохлаждаться на курортах, ничего не делая. Не раз Светлана его упрекала:
- Антон, ты, что совсем таки семейную путёвку хоть на какой-нибудь паршивенький южный курорт достать не можешь?
Антон морщился, грустно вздыхал и как мог, защищался:
- Плохой с меня доставала. На эти путёвки свою лапу положили политотдел, медицинское начальство, которые ходит под начальниками ещё повыше. Они же «шишки» и не только телом. Пусть едут и подставляют свои толстые задницы и животы под южное солнышко. Мы же с тобой стройные здоровые люди, способные оценить и понять красоту прелести того, что имеем рядом. Ну, где ты найдёшь и услышишь такую первозданную тишину задумчивых сопок, журчащий шёпот переговаривающихся хрустальных ручьёв?
Где ты ещё увидишь такую прозрачность чистоты вод многочисленных озёр, поклон трепещущих изумрудным листом северных берёзок, утопающих в мягком мху на южных склонах ущелий и долин Заполярья? Где ты встретишь такое великолепие северных масленых грибов? А янтарная, краснеющая солнышком на бусинках зёрнышек, морошка, а, вобравшие в себя всю сладость северного светила, крупные глазки черники, усеявшие веточки гуще, чем листья! А розовеющие гроздья уникальной брусники вперемежку с капельками утренней росы, разместившихся на россыпях камней плоскогорий и склонах сопок….
Ты же, устало, примостившись где-нибудь на вершине сопки возле триангуляционного знака, начинаешь понимать, что и до тебя тут были люди. Указав путь приметным знаком, они завещали тебе восхищаться и беречь эту бесценную чистоту красот нашей планеты Земля.
- Ладно - ладно! Ты ещё за рыбалку забыл упомянуть. Начнёшь расхваливать, что тут и форель, и кумжа, и как её, во-во: голец, - услышала она подсказку Антона. – Где она? – нет её у меня в холодильнике!
- Ты же знаешь, что эта рыба редкая – красная! Наши предки «красным» называли не только, определяя цвет, но и красоту. Солнышко, какое – красное, главная площадь страны – Красная! А ты её хочешь – в холодильник. Вот давай, собирайся в поход: сначала красиво – красно полюбуемся природой, а после, если повезёт и поймаем, то вкусно и красно будем кушать красную рыбку.
В толпе все люди одинаковые, - не раз размышлял Антон. А присмотришься, да ты что – они все разные: большие и малые, толстые и тонкие, чёрные и белые, красивые и … не нужно! – останавливал он ход своих мыслей.
- Не нужно в этом случае обобщать, посмотри: вот идёт женщина, вот те крест, - красивой её назвать нельзя….
- Ха-ха-ха! Нельзя - нельзя! Но кто-нибудь да её любит? Посмотри: глаза у неё вполне – симпатичные и фигура, так себе – явно не урод. А душа? – души не видно. Тем не менее, мужик с двумя детьми спешит ей навстречу. Ей богу, упаду и не подымусь: она им улыбнулась сияющей улыбкой и преобразилась – красавица, да и только! Малыши уткнулись ей в подол. Она всех их обняла, и они застыли в любящем друг друга счастье.
Кто из нас неиспорченных детей в детстве задумывался - красива ли их мать? Мать для своих детей всегда самая красивая, самая любящая и любимая на всём белом свете!
Став взрослыми, в силу обстоятельств, находясь вдали от родителей и земли, родившей вас, любой нормальный человек стремиться увидеться со страной своего детства. И если вы действительно человек и любовь теплится в вашем сердце, то несмотря ни на что, вы отыщите возможность посетить заветный уголок вашей Родины. Не важно, что это не курорт, нет туда хороших дорог и родители совсем старые. Но встреча с ними и умение видеть прекрасное придаст вам силы жить и работать, созерцая и удивляясь всепоглощающей красоте окружающего вас мира Земли, всегда и всюду. Конечно, семья Липовецких посетила родную Винничину и, вернувшись не в Гаджиево, а в Северодвинск, переполненные впечатлениями, они сидели на чемоданах в небольшом номере военной гостиницы.
- До первого сентября поживёте здесь. Устраивайтесь. Я на службу. Погуляли – пора и честь знать. Вечером буду дома, - сказал Антон и, поцеловав жену и сына, побежал к своему экипажу.
- Здравия желаем, товарищ командир! – «гаркнул» строй подводников, встречая и здороваясь со своим командиром.
