Самым счастливым человеком на борту лихтера был наш комиссар Матвей, за время командировки изрядно потерявший в весе и с характерными синими кругами под глазами.
август 1983г. порт Байкал – посёлок Листвянка
- Вы, что, действительно не хотите поехать в Песчанку? – в который раз за время разговора переспросил нас командир отряда Потап.
- Не-а, а чего мы там не видали? – улыбались мы.
- Отдохнуть не хотите? Я «сухой закон» в отряде отменю, водки попьёте, - Потап либо претворялся, либо чего-то не догонял – водку мы и так пили почти каждый день.
- Вы нам лучше два отгула дайте, когда вернётесь. Мы в интуристовский бар хотим съездить, - всё-таки вынудил гад выложить все наши карты.
- Что местные бляди уже не в радость? – усмехнулся наш бравый начальник. - Свежачка захотелось?
Потап всегда любил показать, что он «рубаха парень», и что ничего человеческое ему не чуждо. Каждый день на утреннем построении отряда он, осматривая наши опухшие от вина и недосыпа лица, качал головой и разглагольствовал на тему наших беспорядочных половых связей с местными красотками. «Нет, я конечно тоже в ваши годы раздавал сметану направо и налево, но спать-то надо! – деланно хмурясь, командир прохаживался перед строем, - Гуляйте, только на работе не спать! А то заснёте с мешком на плече, ёбнитесь с рампы – отвечай за вас потом!». Мы послушно кивали головами, а по ночам вылезали из окон барака, где квартировал наш стройотряд, и ныряли в байкальскую темноту, спеша на свидания к своим подружкам. Потап на всё закрывал глаза, все его утренние пассажи произносились для проформы – он был мудрым человеком.
- Ну, вроде того, - согласились мы. - Дадите отгулы?
- Дам сутки. А то загуляете, потом ищи вас по всей Иркутской области, - и командир поднялся с поддона, на котором был выложен первый ряд мешков муки, всем видом показывая, что торг здесь не уместен.
Мы повздыхали для порядка, стараясь не выдать своей радости. Где сутки там и двое. Потом командир определил нам пятерым фронт работ, словно та мачеха, которая нагружала бедную золушку перед поездкой на бал. Нам, добровольно отказавшимся от поездки в бухту Песчаная – единственный тогдашний курорт на Байкале – предстояло за двое суток, пока весь отряд будет отсутствовать, разгрузить четыре вагона с мукой. Задача для нас студентов третьего курса водного института, ставших за время двух стройотрядов почти, что профессиональными грузчиками, была не ахти какая сложная. Двести сорок тонн муки, да за двое суток, да на пятерых – делов-то!
Мы, конечно, не были альтруистами, и поменяли отдых в Песчанке на тяжёлую работу не просто так. Нам очень хотелось получить выходные и съездить в интуристовский бар на Ангаре. Дело в том, что буквально за неделю до описываемых событий туда ездили парни из нашего стройотряда и привезли из этой поездке массу впечатлений. Всё иностранное для советских граждан всегда было очень притягательным – запретный плод сладок. Пацаны взахлёб рассказывали об обстановки в этом почти заграничном заведении, о коктейлях, которые миксуют немногословные бармены, о музыке, которую мы наверняка ещё не слышали, ну и конечно о девушках говорящих на непонятных языках и непринужденно веселящихся под эту недоступную для совграждан музыку. Правда, эти придурки, ну те, кто первыми проник в этот уголок Запада, сумели там нарваться на неприятности. Они, перебрав заграничных напитков, сцепились с охраной. И всё бы ничего, да вот только все наши пацаны были в стройотрядовских форменных куртках. Так что попасть в бар теперь будет гораздо сложнее, но нас это нисколько не смущало. Куда только нас, студентов-механиков, не пускали, и всегда мы прорывались, не боем, так хитростью. В общем, мы решили, что пообщаться с зарубежными девочками это гораздо интереснее, чем коллективная мужская пьянка, хотя бы и на курорте. К тому же четверо из нас уже были в бухте Песчаная в прошлом году, а Тихона мы легко отговорили от поездки, опять же нажимая на то, что девушки-иностранки и вкусные напитки - это гораздо интересней, чем пить с мужиками пусть и разрешённую водку, но всё равно под бдительным взором начальства.
Предвкушая запланированную поездку, мы работали как черти. Мы даже не выпили ни грамма спиртного за эти два дня, из вагона в склад мы носились с пятидесятикилограммовыми мешками на плече бегом, мы почти не перекуривали. И вот, на вторые сутки к обеду в акваторию порта Байкал стал заходить, вернувшийся из бухты Песчаная, прогулочный теплоход с нашими товарищами на борту, а мы заканчивали последний вагон. А когда через полчаса Потап появился на рампе мы уже сидели, прислонившись к деревянной стене склада, и спокойно, с чувством выполненного долга, курили.
- Ну, что, помощь не нужна? – Потап подошёл к вагону, заглянул вовнутрь и удивлённо покачал головой. - Это какой? Третий?
- Четвёртый, товарищ командир, - лениво ответил Валек. - Ваше задание выполнено.
- Ну, вы даёте! – было видно, что Потап доволен. - Добро! Выходные вы заработали, завтра поедите к своим блядям заморским.
- А можно сегодня? – мы уже твёрдо решили, что уедим прямо сейчас. Кто его знает, что может произойти за ночь, сколько пригонят сегодня вечером новых вагонов, какая завтра будет погода, да и настроение начальства может измениться. Нет, надо ковать железо пока оно горячо – ехать сегодня же, несмотря на то, что сильно устали, да и времени оставалось в обрез.
- Да вы чего, парни?! – Потап удивлённо на нас посмотрел. - Отдохните лучше, в баньку сходите. Да и «Бабушкин» скоро уже отойдёт.
- Мы успеем, Владимир Степаныч, - нас было трудно отговорить, - сейчас в Байкале искупнёмся, переоденемся, а пожрём в Листвянке.
Потап немного постоял, что-то обдумывая, потом вздохнул и со словами «ну, хрен с вами, заслужили!», открыл свой неизменный дипломат и достал пять зелененьких бумажек с портретом Ленина.
- Вот вам по полтиннику, но чтобы вечером приехали обратно! – командир состроил грозную физиономию. - И не напиваться!
- Конечно, Владимир Степаныч, как штык будем! – возвращаться мы сегодня и не собирались.
Потом как были грязные, в муке с ног до головы, мы рванули к нашему общежитию, там стащив рабочую одежду, в одних трусах побежали на Байкал мыться. Надо вам сказать, что плескаться в десятиградусной воде удовольствие ещё то! Но нам было наплевать, нас ждали интуристы.
На теплоход «Бабушкин», бегавший между портом Байкал и посёлком Листвянка, мы не успели. А не успели мы потому, что по пути к причалу заскочили в сельмаг, чтобы купить, что-нибудь выпить. Нужно же было принять горячительного для куража, как вы думаете, а? Уж не знаю по случаю какого праздника, но в магазине появился коньяк. Дерьмовый, трёхзвёздочный, родом из Чечено-Ингушетии, но коньяк. И вот мы с литром коньяка в руках стоим на причале, а белый теплоходик уже помахал нам ручками отъезжающих.
Но, мы были студентами водного института, в ближайшем будущем судовые механики, а, ни какие-нибудь учителя, или хуже того – литературоведы. Распив прямо на причале одну бутылку, из горла и без закуски, мы вспомнили, что невдалеке от причала видели на берегу шестивёсельную шлюпку. Решение в голову пришло сразу же – надо переплыть через Ангару на шлюпке. Кто конкретно подал эту, как оказалось потом смертельноопасную идею, сейчас уж и не вспомню. Помню только, что она была принята на ура, мы быстро нашли полурассохшуюся шлюпку с облупившейся краской, радостно отметили наличие двух пары вёсел и с хохотом и матюгами стащили плавсредство на воду. Разгорячённые спиртным и неимоверными усилиями по спуску, мы разделись до трусов, расселись в шлюпке по баночкам, вдели вёсла в уключины и оттолкнулись от берега. Наша затея казалась нам забавной, мы очень радовались тому, как удачно вышли из положения.
Я, Тихон, Валек и Решут налегали на вёсла, а самый старший и мудрый из нас Сан Саныч сидел на кормовом руле шлюпке и, дурачась, командовал: «И раз, и два….и раз, и два!». Парни мы все были здоровые, грести умели, да и лодка, давно позабывшая вкус воды, послушно и радостно принялась рассекать байкальские волны. Мы даже пытались петь, сначала затянули «По диким степям Забайкалья…», потом грянули «Славное море, священный Байкал…», но наши знания народных песен заканчивалось на первом куплете, да и грести становилось всё труднее и труднее. Решив, взбодрится, мы и вторую бутылку пустили по кругу. Всё было ничего пока мы не вышли на ангарскую стремнину.
Единственная река, берущая своё начало из Байкала вырывалась на волю с рёвом и с неимоверным усилием. Течение становилось очень сильным и, отплыв от берега на уже порядочное расстояние, мы почувствовали, как нас начало сносить в горловину ангарского истока. Волны стали бить в борт шлюпки, настойчиво пытаясь её перевернуть, а рассохшееся дно дало течь. Мы по науке развернули шлюпку носом в сторону волн, изо всех сил налегали на вёсла, но казалось, что стоим на месте, течение было сильнее нас. Вспоминаю, что никто не запаниковал. Мы яростно гребли, пот лил градом, руки уже ломило и вёсла пытались выскользнуть из ладоней, а вода в шлюпке прибывала прямо на глазах.
