Наступила тяжелая пауза. Мне казалось, что Залевский оберегает бортмеханика, да и сам не хочет получить серьезное взыскание, при этом понимая, что обеспечение безопасности жизни такого человека, как Алкс-нис, является святая святых для каждого летчика. Они любили Якова Ивановича за то, что он так бесстрашно и упорно совершенствует мастерство военного пилота, желая до глубины постичь авиационную технику.
Откровенно говоря, все ожидали строгой кары, а Яков Иванович поднял голову, вытянулся в струнку, как солдат в строю, и, глядя на своего учителя, четко сказал:
— Виноват! Учту на будущее!
Между тем комбриг, как бы не слыша слов Алксни-са, продолжал:
— Наше счастье, что погодка сегодня тихая и самолет не перегружен. А если бы на наборе высоты как следует болтнуло? Такая оплошность могла закончиться большой неприятностью…
Никто из присутствующих не верил своим ушам, слушая комбрига, так дерзко и даже грубо наставляющего ученика — начальника Военно-Воздушных Сил РККА.
Яков Иванович понимал, что, приехав на аэродром с опозданием, торопясь, он действительно допустил серьезную ошибку, не опробовав тщательно отклонение элеронов перед полетом. Поэтому он только спросил:
— А вы, товарищ Залевский, были уверены, что все обойдется благополучно, когда в полете сами заметили струбцину и взяли штурвал в свои руки?
Комбриг усмехнулся, посмотрел на окружающих и сказал:
— Мне не дадут соврать свидетели нашего разговора, что лично я и еще один испытатель совершили точно такие грехи. Но в тех случаях погодка была скверная — очень болтало…
— А наказание за это вы понесли? — улыбаясь, спросил Алкснис. >
— Себя я ругаю до сих пор сам, так как начальник НИИ ВВС после моего доклада только за голову схватился… В другом случае летчик получил от меня по заслугам. Кроме того, в назидание я ему сказал ваши слова: «Доверяй, но проверяй!»…
Я. И. Алкснис открыто засмеялся и подошел вплотную к Залевскому.
— Хорошо! Инцидент ичерпан! Пять — ноль в вашу пользу! — протягивая на прощание руку, сказал командарм. — А о своем проступке я доложу наркому, — заключил Яков Иванович, сел в автомобиль и вскоре уехал с Центрального аэродрома.
А комбриг вдруг вспылил, требуя от летчиков разойтись и заниматься своими делами. После нашего ухода Адам Иосифович набросился на бортмеханика, который потом часто рассказывал нам, как распекал его командир бригады.
Через несколько дней я наблюдал, как начальник Военно-Воздушных Сил совершал самостоятельные полеты на двухмоторном бомбардировщике ТБ-1 с тем же самым бортовым механиком, по вине которого был допущен полет со злосчастной струбциной на левом элероне.
Комбриг Залевский стоял на старте и после каждой посадки Алксниса показывал большой палец, поднятый вверх, и делал жест, показывающий, что можно полеты продолжать.
Находившиеся на аэродроме испытатели улыбались и радовались, что командарм освоил очередной тип самолетов. Тем ближе и дороже становился для них начальник ВВС РККА.
Позже многие допытывались у бортача ТБ-1: чья же была вина, что летали со струбциной на элероне?
— Первая — моя. Вторая — комбрига. А третья — командарма. Но ученик он и есть ученик… Какой с него спрос?
— А почему же Залевский так «прочистил» ученика?
— Для порядка, — говорил невозмутимо механик и добавлял: — Чтобы не забыл выполнять свое требование: «Доверяй, но проверяй!»
— Повезло тебе тогда, — замечали некоторые.
— Почему же мне одному? А вам разве не повезло? — отвечал бортач, добродушно усмехаясь. — Второго такого командарма не найдешь…
2. Командарм и испытатели
Яков Иванович очень любил высший пилотаж и овладевал его тонкостями на самолете И-5.
Но когда он видел, как выполняются на таком же, как у него, истребителе иммельманы, перевороты, мертвые петли, разные фигуры летчиками Анисимовым, Чкаловым, Громовым, Юмашевым, Супруном и другими испытателями — мастерами своего дела, начальник Воздушных Сил замирал на месте, зорко, с наслаждением и хорошей завистью следил за их неповторимыми действиями.
…Солнечный день ранней весны. Несколько самолетов-истребителей разных конструкций стоит на нейтральной полосе, вблизи старта. Летчики-испытатели этих машин отдыхают, собравшись вокруг бывалого красногвардейца, а теперь одного из лучших истребителей ВВС — Александра Фроловича Анисимова, который рассказывает занимательные истории.
Мы не обращаем внимания ни на рев взлетающих машин, ни на рулящие после посадки самолеты, пока дежурный по полетам не командует:
— Все по местам! Вижу красный истребитель Алксниса. Рулит к нам…
Вскоре мы действительно увидели в кабине И-5 улыбающегося начальника ВВС Якова Ивановича Алксниса. Он не вырулил на полосу старта, а подстроился к линейке стоявших на нейтральной полосе машин и, выключив мотор, вылез из кабины и ловко спрыгнул на землю.
Приняв рапорт дежурного по полетам, Алкснис попросил летчиков НИИ ВВС подойти к нему. Среди нас, четырех испытателей, выделялся могучей фигурой Александр Фролович Анисимов. Сейчас он пытался казаться незаметным, видимо предчувствуя, что командарм не простит ему вольностей, совершенных только что во время полета на опытном И-6.
Конечно, всех летчиков-испытателей Яков Иванович знал не только по фамилии, он помнил, кто на какие «фокусы» способен в воздухе. Поэтому, подходя к командарму, мы чувствовали себя смущенными.
Яков Иванович с каждым поздоровался и, улыбаясь, спросил:
— Скажите, кто полчаса назад так красиво крутил восходящие бочки, попирая при этом все параграфы наставлений?
Последние слова вопроса ничего хорошего не предвещали, и все помалкивали.
— Значит, никто из вас не засекает время выполнения заданий? А как помнится, испытателю положено записывать свои впечатления в воздухе. Не правда ли? — обратился Алкснис к Александру Фроловичу.
Анисимов покрылся неестественным багрянцем, но, глядя невинными голубыми глазами в лицо командарма, громко отрапортовал, взяв под козырек:
— Так точно! Обязаны все записывать на планшетке!
— Предъявите ваши записи, товарищ Анисимов, — потребовал начальник Воздушных Сил.
Александр Фролович снял с правой ноги пристегнутый резинкой пластмассовый планшет и протянул его Якову Ивановичу, докладывая:
— Здесь, товарищ командарм, не все уместилось, некоторых деталей нет. Их дополнят самописцы после расшифровки,
— Это я понимаю. Только почему вы сверх задания летали вверх колесами и делали тройные восходящие бочки.
— Виноват! — торопливо ответил командир звена.
— Вы нарушаете последовательность испытаний опытного образца, — жестко заметил Я. И. Алкснис.
— Честно признаюсь, все, что вы сегодня видели, я делал не первый разу< В отчетах о поведении И-6 при пилотаже записаны все подробности… — пробовал оправдаться Анисимов.
— Допустим, имеются в отчетах, но логично ли делать фигуры высшего пилотажа, если только сегодня, судя по записям на планшете, вы летали для определения запасов продольной и поперечной устойчивости И-6? — спросил испытателя командарм, явно загнав летчика своим вопросом в угол.
— Машина очень послушная… — смущенно ответил Анисимов.
— В испытательном институте и так достаточно аварий. А вы что, спешите попасть в крематорий вне очереди? — с сердцем сказал начвоздух и добавил, укоризненно качая головой: — Старый боец, теперь командир звена испытателей новых самолетов, чему вы учите молодых людей! Не ожидал от вас таких необдуманных поступков! Не ожидал, товарищ Анисимов!
— Виноват, товарищ командарм!
— Хорошо! Поверю, что вы все поняли и учтете на будущее. А теперь расскажите, можно ли все, что вы проделывали на И-6, исполнить на моем И-5?
Анисимов словно переродился: снова вдруг засиял, заискрились его хитрые и зоркие глаза.
— На вашем самолете можно исполнять все фигуры более надежно, более плавно, я бы сказал, более элегантно и красиво.
Яков Иванович удивленно посмотрел на опытнейшего истребителя, засмеялся и переспросил:
— Красиво, элегантно?
— Так точно! — подтвердил Анисимов.
— Ну тогда расскажите, проинструктируйте, как нужно мне пилотировать свой И-5, чтобы и у меня фигуры получились элегантно и красиво.
Анисимов, сощурив глаза, на секунду задумался и внезапно ответил:
— Вот чего не умею — это рассказывать, как делать фигуры… Я могу только показать, товарищ начальник!
— Показать? — удивленно переспросил командарм и добавил: — Но для этого нужен двухместный И-5…
— Да, двухместный, — подтвердил Анисимов и продолжал: — Разрешите, я покажу, как это все делается в воздухе.
— Не понимаю… — сказал Алкснис, глядя то на Анисимова, то на нас.
Честно говоря, никто не представлял, что задумал Александр Фролович.
