С самыми наилучшими пожеланиями,
Э. М. Форстер
Дорогой Форстер,
Большое спасибо за два экземпляра «Атенеума» и за Ваши письма от 25-го и 29-го апреля. Статья мне чрезвычайно понравилась, и я очень рад, что Вы цените мои стихи. Надеюсь, Вы в добром здравии. Я часто думаю о Вас и благодарен за Вашу дружбу.
Ваш К. П. Кавафи.
Александрия, 22 мая 1919 г.,
Рю Лепсиус, 10
Харнэм Монумент
Грин Вейбридж
13-8-19
Дорогой Кавафи,
Фирнесс[96] передал мне записку от Вас. С Вашей стороны было очень мило послать мне ее. Я также благодарен Вам за письмо. Я очень рад, что статья доставила Вам некоторое удовольствие. Я все время сомневаюсь, насколько то, крайне отчетливое, впечатление, которое так или иначе сложилось у меня от Ваших работ, соотносится с действительностью.
Александрия часто оживает в моих мыслях, а порою и в теле. На днях миссис Борхгревинк[97], моя мать, Фирнесс, Добре[98] и я пили чай после балета. Именно тогда Вы и пришли ко мне [нрзб]
Пожалуйста, напишите мне пару строк, когда будете к этому расположены. И, пожалуйста, попросите Джорджа Валассопуло написать мне: я надеюсь, он пришлет мне новые переводы.
Искренне Ваш,
Э. М. Форстер
Харнэм Монумент
Грин Вейбридж
16-9-19
Дорогой Кавафи,
К моей радости, Валассопуло прислал еще три Ваших стихотворения[99]. По его словам, Вы бы хотели, чтобы какие-то стихи были опубликованы в «Атенеуме» безо всяких комментариев. Именно это я и надеюсь осуществить, но редактор на несколько недель уехал, и я должен дождаться его возвращения. Было бы замечательно, если тем временем Вы пришлете мне еще несколько переводов, чтобы я мог предложить ему максимальный выбор. Я не уверен, удастся ли, но давайте попытаемся, мой дорогой Кавафи, давайте попытаемся.
Я в любом случае собирался Вам писать, поскольку мой хороший друг, капитан Алтунян[100], будет в октябре в Александрии по пути на родину (какая уж она есть у армян), и очень хотел бы Вас увидеть. Он очень обаятельный человек - полуир-ландец, и не лишен литературного вкуса, хотя и врач по профессии.
Как всегда, с наилучшими пожеланиями. Как бы я хотел, чтобы Вы когда-нибудь мне написали!
Всегда Ваш,
Э. М. Форстер
Александрия, Рю Лепсиус, 10,
1 октября 1919 г.
Мой дорогой Форстер,
я получил Ваше письмо от 13 августа и надеюсь, Вы простите мою задержку с ответом.
Я попросил Валассопуло прислать Вам еще несколько переводов моих стихов. Я очень рад, что они Вас интересуют. Что касается Вашего вопроса о том, насколько верно то впечатление, которое сложилось у Вас от моей работы, то, насколько я понимаю, оно представляется мне достаточно адекватным. К тому же переводы Валассопуло столь точны, что они в значительной мере способствуют созданию верного представления о моей работе.
Нашего друга Джорджа Антониуса[101] постигла тяжелая утрата: его брат Майкл недавно скончался в Швейцарии.
Надеюсь, Фирнесс вернется в следующем месяце. Добре, о котором Вы упоминали, я видел однажды; он заходил ко мне домой за день или два до своего отъезда из страны. Он мне очень нравится.
Ваш искренний друг
К. П. Кавафи
Корабль компании
P.&O.S.N. Морея
I5-3-2I
Дорогой Кавафи,
Creta Jovis magni medio jacet insula ponto[102], и я не могу спокойно миновать его, не напомнив Вам об этом. «Кавафианское Средиземное море», подумал я, увидев белый гребень [нрзб] к северу, и, слава Богу, почувствовал, что меня стало несколько меньше тошнить. Пока Крит не защищал нас, море было ужасно бурным, намного хуже, чем в Бискайском заливе. Теперь [нрзб] мы приближаемся к Порт-Саиду, и это так близко, что я мог бы надеяться оказаться на Рю Лепсиус. Но из Порт-Саида я направляюсь в Бомбей, а в Бомбее, если не будет железнодорожной забастовки, сажусь на поезд до Индора, а в Индоре беру машину, или повозку, или слона, или несколько чернокожих, и добираюсь до Деваса, где меня ожидает некая странная, но вполне подходящая для меня работа[103]. В Девасе два правителя. У каждого -свой теннисный корт, свой дворец, своя армия, своя прачечная (прямо как в Спарте) - по сути, все раздельно, кроме образования, которое, в силу своей второстепенности, у них объединено. Я, разумеется, буду на службе у Старшего Правителя. Он мой старый друг и еще более старый друг моих друзей, и если мне удастся не заболеть, то это должно быть замечательное врем. Если Вы мне напишите, я расскажу Вам. Почтовая служба в двойной монархии не очень [нрзб], поэтому я пришлю Вам скучный, но весьма звучный адрес компании «Кук и Сыновья» в Бомбее.
Я все собирался Вам написать, но очень долго не мог опубликовать ни одного из Ваших стихотворений, поскольку английская пресса с трудом печатает переводы, даже такие замечательные, как переводы Джорджа Валассопуло. Я надеюсь, Вы продолжаете писать. Что же касается моей книги об Александрии[104], то я утратил к ней всякий интерес. Рукопись лежит на улице Шариф Паши[105] и, насколько я понимаю, навсегда там и останется. Карта (замечательная) и планы (очень хорошие) уже готовы. Янес говорит, что он потратил на них 60 фунтов, и я вполне ему верю, ибо это очень хорошая работа. Но какой толк от карты и планов при [нрзб] состоянии корректуры? И какой толк от моей рукописи? И какой толк, в конце концов, от улицы Шариф Паши? Я бы хотел, чтобы, когда Вам случится в следующий раз проходить мимо, Вы бы задали, своим обычным тоном, этот вопрос.
С [нрзб] и наилучшими пожеланиями
Искренне Ваш,
Э. М. Форстер
Харнэм Монумент
Грин Вейбридж
7-7-22
Мой дорогой Кавафи,
В конце этого года я выпускаю в Англии небольшую книжку - другую[106] - об Александрии, и я бы хотел включить в нее ту статью о Вас, которая вышла в «Атенеуме». Издатели тоже хотят ее включить. Согласны ли Вы и Джордж Валассопуло? Я очень на это надеюсь.
Я встретил в Оксфорде юного Менаша[107], который интересовался Вами. Он показался мне вполне умным и приятным, но я очень смутно представляю, кто он такой.
Всего Вам доброго. Надеюсь, так и есть.
Ваш [нрзб] навеки
Э. М. Форстер
Александрия, Рю Лепсиус, 10,
4 августа 1922 г.
Мой дорогой Форстер,
большое спасибо за Ваше письмо от 7 июля. Валассопуло и я очень рады, что Вы намерены включить статью обо мне в Вашу новую книгу; ее новая публикация хороша еще и тем, что с порядком строк (две строки в стихотворении «Александрийские цари») теперь все будет в порядке. Статья мне очень нравится, как я уже писал Вам в свое время и говорил во время нашей встречи в начале этого года[108]. У меня есть, однако, одна рекомендация. Не могли бы Вы заменить в моем стихотворении «В месяце атире» слово «шестнадцать» на «двадцать семь» и, естественно, слово «мальчик» на более подходящее?
Юный Менаш, которого Вы встретили в Оксфорде, - сын барона Феликса де Менаша[109]. Он очень славный молодой человек. [нрзб]
Рад, что у Вас все хорошо. Остаюсь
всегда Ваш,
К. П. Кавафи
Харнэм Монумент
Грин Вейбридж
31-12-22
Мой дорогой Кавафи,
Моя александрийская книга об Александрии[110] вышла, но я не посылаю ее ни Вам, ни Джорджу Валассопуло, и никому из друзей, которые мне помогали, поскольку я пришлю и Вам, и Джорджу Валассопуло, и всем остальным друзьям, которые мне помогали, мою английскую книгу об Александрии, которая выходит в следующем месяце, поэтому мою александрийскую книгу об Александрии я рассылаю тем друзьям, которые помогали мне здесь.
Предыдущая сентенция - почти столь же длинная, как Ваши собственные, хотя, увы, во всех других отношениях с ними не схожая, - может продемонстрировать Вам состояние моего рассудка. Однако я со всей возможной аккуратностью отнесусь к корректурам и не забуду мою ошибку относительно возраста молодого человека в «Месяце Атире». Другая, ужасная, ошибка, допущенная в «Атенеуме», надеюсь, не повторится в книге. Стихотворение «Бог покидает Антония» я поместил между двумя частями книги (так же, как я поместил его между двумя частями александрийской книги). Содержание книги следующее: Название: ФАРОС И ФАРИЛЛОН
Часть I ФАРОС
Фарос
Возвращение из Сивы
Эпифания
Короткое путешествие Филона
Климент Александрийский
Св. Афанасий
Тимофей Кот и Тимофей Белый Колпак
[Бог покидает Антония]
Часть 2 ФАРИЛЛОН
Элиза в Египте
Хлопок - взгляд со стороны
