— Я ее денег не считаю… — пробурчал Николаев.
— Я твоих тоже считать не собираюсь. Но ты-то один живешь, холостяк. А у нее, повторяю, дочка, и теперь вот двоих первоклашек взяла, ведь знаешь. Значит, она нынче сам-четыре! На кой брала? Понимаю, несчастье такое — сестра умерла. Вполне сочувствую. А племянников зачем взяла? У нас что, государство о них не позаботится, что ли? Не в Америке, слава богу, живем.
— Не беспокойтесь, товарищ Николаев. — Серые глаза Монастырского сузились. — Государство о них позаботится. И о вас тоже. В январе еще квартиры получим. Вы теперь первый в списке. А сейчас кого надо первого размещать: одинокую женщину с тремя детьми или одинокого мужчину, товарища Николаева? Местком ведь тоже так считает.
— Местком… — Николаев иронически усмехнулся. — Как председатель скажет, так местком и укажет.
— Как вас прикажете понимать? — Монастырский встал.
— А чего тут понимать? — Николаев тоже встал, глаза его зло поблескивали. Если председатель приходит на заседание месткома и за эту Серову говорит, кто ж возражать будет?
Монастырский подошел к боковому столику, нажал кнопку интерфона и, не дожидаясь ответа, сказал:
— Наташа, пригласите ко мне Розу Борисовну. Срочно.
— А что я сказал? Я ничего такого не сказал… — забормотал Николаев, но Монастырский отвернулся к открытому окну и молчал.
Раздался еле слышный стук в дверь, и в кабинет вошла невысокая благообразная женщина.
— Звали меня, Святослав Ильич? — Она вопросительно посмотрела на Монастырского.
— Не звал, а приглашал, Роза Борисовна. Не по служебным делам, а по общественным. Будь добра, сообщи товарищу Николаеву, кто присутствовал на заседании месткома, когда окончательно решался вопрос о распределении квартир.
— Как кто? — удивилась Роза Борисовна. — Почти все члены месткома. Левин, Александров, Рымарева, Антонова…
— А я? Я присутствовал?
— Нет. А почему вы должны были присутствовать? — еще более удивилась женщина. — Товарищ Ковалев от администрации…
— После месткома ты ко мне приходила?
— Приходила, чтоб.,
— Вот, вот! О чем шла речь?
— Мы просили вне очереди дать квартиру Серовой, потому что у нее…
— Кто мы?
— Местком.
— Я вам не приказывал, чтобы вы товарища Николаева отодвинули и заменили на Серову?
— Святослав Ильич, — тихо, но твердо сказала Роза Борисовна, — месткому никто приказывать не может. И я лично не помню, чтобы кто-нибудь, и вы в том числе, пытались это сделать. Что же касается данного случая, то, насколько я помню, после моего объяснения вы решение месткома поддержали. Что-нибудь изменилось?
— Нет, ничего. Спасибо, что пришла. У меня к тебе все.
— Пожалуйста, Святослав Ильич. — Женщина еще раз посмотрела на председателя с удивлением и, так, видимо, ничего и не поняв в разыгравшейся сцене, вышла из кабинета, тихо притворив дверь.
— Так а я что? — забормотал Николаев, едва дверь закрылась. — Люди сказали, я людям верю. Обидно же! Столько ждал, уж мебель закупил, у друзей стоит, а тут на тебе…
— Слушай, Николаев, не будь ты бабой. Сказал, в январе новоселье справишь…
— А там еще чего-нибудь, опять отодвинут…
— Не отодвинут, — устало произнес Монастырский, — обещаю тебе. Теперь иди, не вешай носа. Пусть друг побережет мебель — в январе переедешь.
Сутулясь, Николаев покинул кабинет, а Монастырский, тяжело вздохнув, приготовился принимать следующего посетителя.
В дверях возник румяный, бойкий паренек — электрик.
— Товарищ председатель, — затараторил он с порога, — пусть кладовщик лампочки дает. Он, гад, торгует ими, вот крест. Я уж два раза сам покупал, на свои трудовые, а он говорит — быстро перегорают, мол. У них срок есть. Они в норме перегорают. Я-..
— Погоди, погоди, — остановил его Монастырский. — У меня прием сотрудников по личным вопросам. А ты с какими-то лампочками! Сказал бы завхозу…
— Так три раза ему, глухарю, говорил! Что об стенку горохом, товарищ председатель. К вам-то по делу не пускают: нечего, говорят, председателя ерундой беспокоить. Вот я на личный и записался, свое гражданское право использовал. Что, нельзя? Иначе-то не попадешь к вам! Кому ж про лампочки тогда?..
— Ну даешь! — расхохотался Монастырский. — Значит, используешь свое гражданское право, чтоб бороться с бесхозяйственностью?
— Так он же, кладовщик, гад…
— Тихо, тихо, — перебил электрика Монастырский. — Чего бранишься? Ты где, в пивной или в кабинете председателя?
Он нажал кнопку интерфона.
— Слушаю, товарищ председатель, — раздался глухой голос.
— Иван Тихонович, распорядитесь, чтобы электрику выдали новые лампочки, а то, говорят, сотрудники в темноте на мебель натыкаются, — и он подмигнул пареньку, который весело подмигнул в ответ.
— На мебель? — глухо прозвучал в интерфоне удивленный голос. — Сейчас распоряжусь, товарищ председатель.
— Значит, покончили с твоим личным вопросом?
— Ага, спасибо. — Паренек радостно улыбнулся и исчез так же стремительно, как и появился.
Больше, к счастью, на прием записан сегодня никто не был, и Монастырский углубился в бумаги. За время его отсутствия их набралось немало.
Вот план проведения спартакиады общества для изучения, а вот план типовой спортплощадки для ознакомления, материалы к коллегии Спорткомитета приглашение на открытие районного Дворца пионеров, список для премирования сотрудников, проекты приказов об отпусках, выговорах, поощрениях… А вот письмо от старого фронтового друга, который упорно писал ему по служебному адресу, так как считал, что там письмо не затеряется. Несколько заявлений сотрудников с различными просьбами, бандероль — в ней книга знакомого журналиста с дарственной надписью. Еще приглашение, повестки для заседаний, проекты писем, которые следовало подписать…
Бывали дни, когда Монастырский подписывал или «расписывал», то есть направлял своим заместителям — начальникам отделов; до полутораста документов.
— А это что за зеленая бумажка в самом конце стопы?
Монастырский некоторое время с недоумением вертел в руках повестку из милиции. С чего бы? По какому такому делу? Может, Вольдемар с машиной что-нибудь натворил? Или пожарная инспекция штраф накладывает? Кто-нибудь из сотрудников в вытрезвитель попал?
Но почему ему? Он ведь не завгар, не юрисконсульт, не председатель месткома, черт возьми! Странно…
Глава V. «Sea World» — «Мир Моря»
Город Сан-Диего в Калифорнии называют «Тихоокеанской жемчужиной Соединенных Штатов». Ох уж эти жемчужины! Венеция и Бейрут, Рио-де-Жанейро и Дакар… Жемчужины Средиземноморья, Атлантического или Тихого океана, Персидского залива, тропических морей… Право же, городов-жемчужин раскинуто по туристическим рекламным проспектам куда больше, чем осталосу настоящего жемчуга на дне морском.
Впрочем, Сан-Диего действительно красив. Под жарким солнцем сверкают, устремляясь к синему небу, редкие белые небоскребы, на синих водах заливов покачиваются белоснежные яхты. Золотистый песок ластится к крепким волосатым ногам широколистных пальм. Мотается по улицам и побережью соленый свежий ветерок, а вдали, в перламутровом океанском мареве, величаво, словно айсберги, проплывают гигантские лайнеры.
Нет, ничего не скажешь, Сан-Диего — красивый город! И курорт, и туристический центр. И, между прочим, центр спортивный. Прямо у границы города проходит государственная граница. Проехал, сам не заметив, несколько лишних километров — и ты уже в Мексике. Где все дешевле. Хозяйки отправляются туда на рынок и, загрузив багажники своих громадных «доджей» и «фордов» овощами, фруктами, всякой снедью, довольные, катят обратно в Соединенные Штаты, мысленно подсчитывая, сколько выгадали на разнице цен.
Те, у кого «доджей» и «фордов» нет, проделывают тот же путь пешком и радуются еще больше. Впрочем, есть и такие, кто в Мексику за продуктами не ходит, — те, у кого нет денег на покупки что дома, что в Мексике, что в Европе, что на Шпицбергене или еще черт его дери где! Невероятно, но факт: лишь две категории сандиеговцев не спешат в соседний мексиканский город Тихуана за покупками — нищие и миллионеры. У первых, как уже сказано, все равно нет денег, у вторых денег столько, что им все равно, где их тратить.
Кстати, миллионеров в Сан-Диего немало. Большинство из них имеют здесь великолепные виллы, даже поместья, фермы в окрестностях, но сами бывают там редко. Они делают деньги далеко, в больших промышленных и финансовых городах: Нью-Йорке, Чикаго, Детройте, Сан-Франциско… Но иметь «вторичную резиденцию» в Калифорнии модно, престижно, да и вообще пригодится — кто знает, как повернется жизнь!..
Однако есть богачи, которые делают деньги прямо тут, на месте, в самом Сан-Диего. Торговцы недвижимостью, заправилы игорного и порнобизнеса, владельцы туристических агентств, кое-какие гангстеришки — специалисты по наркотикам. Разный народ. Они кормятся морем. Близостью Тихого океана, побережьем.
